Всеобщая история кино. Том 6 (Кино в период войны 1939-1945) - Страница 90

Мухаммед Карим, который во время войны продолжал выпускать свою обильную продукцию, заслуживает уважения тем, что он охотнее экранизировал известные литературные произведения арабской литературы, чем реализовал туманные сценарии голливудского типа, сфабрикованные в угоду кинозвездам. Его фильм, имевший самый большой успех, «Пуля в сердце» (1942), был экранизацией произведения Тауфика аль-Хакима[466]. Мухаммед Карим[467] остался верным своим старым методам построения кадра и монтажа, он отказывался от нововведений, но его постановки отличались тщательностью и большим вниманием даже к мелким деталям.

Наши корреспонденты единодушно подчеркивают, что в египетском кино Камаль Селим занимает важное место. Он дебютировал около 1935 года одним или двумя коммерческими фильмами, но настоящий его дебют состоялся в 1940 году.

«Воля» (El-Asima) был первым фильмом, сюжет которого без всякой примеси песен и танцев рассказывал о подлинной египетской жизни. Речь в нем шла о студентах высшей коммерческой школы, которые, получив дипломы, не могли найти работу. Фильм был навеян знаменитой забастовкой студентов этой школы, которые требовали работы, соответствующей профилю их образования.

В течение пяти долгих лет Камаль Селим напрасно пытался убедить финансистов помочь ему поставить фильм по своему сценарию. И лишь у руководителей студий «Миср» хватило смелости выйти из колеи штампов и разрешить режиссеру снять фильм, о котором он давно мечтал. Его главными героями были бедный студент, сын мелкого парикмахера, и лентяй, сын богатого паши.

Этот фильм, имевший успех у зрителя, знаменовал собой поворот киноискусства к реализму. В «Волю»

Камаль Селим вложил все, что мог; фильм стал делом его жизни и вехой в истории египетского кино.

Затем он обратился к экранизации шедевров мирового искусства, поставив «Отверженных» (Al-Boassoa, 1944) по Виктору Гюго и «Мучеников любви» (Shoadaa el-Kharam, 1945) — экранизацию «Ромео и Джульетты» Шекспира.

Камаль Селим не переставал проявлять интерес к социальным сюжетам. «Процесс дня» (Kadiet el-Yom, 1944) ставил проблему женщины, которой приходится выбирать между домом и профессией. В своем фильме он дает этой проблеме решение с позиций ретрограда, считая, что женщина не может одновременно быть и адвокатом и заниматься домашним хозяйством.

За короткое время своей работы Камаль Селим много дал египетскому киноискусству. Поставив около десяти фильмов, он умер в 1946 году[468].

Тенденции нового реализма в творчестве Камаля Селима оказывали влияние и на других кинематографистов, которые тоже стремились уйти из искусственного мирка киностудий. Наиболее последовательным в этом отношении в то время был, по-видимому, Ахмед Камель Мурси, который в 1942 году поставил «Рабочего» (El-Aamel, 1942), где Хусейн Сидки, так же как и в «Воле», исполнял главную роль. Затем Камель Мурси поставил еще более интересный фильм — «Генеральный прокурор» (El-Naeb el-Amm, 1945). Но, поскольку другие его картины не были оценены публикой, Камель Мурси, обескураженный, обратился к серийной коммерческой продукции.

Актер Хусейн Сидки (ставший после войны режиссером), успешно сыграв в этих двух фильмах, в дальнейшем исполнял преимущественно социально-характерные образы, как об этом говорится в рекламной афише, составленной им самим[469]:

«Хусейн Сидки является одним из немногих египетских художников, которые посвятили свое творческое дарование служению на благо человечества… В кинематографии он, кажется, нашел оружие для борьбы с препятствиями, возникающими на этом пути, для искоренения различных форм социального зла, которое обезображивает нашу страну. С того дня, как Хусейн Сидки пришел в кинематографию, он создавал социальные фильмы.

Его первый фильм, «Рабочий» (1942, постановка Ахмада Камеля Мурси), остро ставит проблему рабочих и безработицы. Далее идут «Невинные» (El-Abria, 1944, постановка Ахмада Бадр Хана), в которых автор говорит о беспризорных, несчастных детях и пытается найти решение этой проблемы.

Современная молодежь и будущее «либеральных» профессий — это третья проблема, волновавшая художника. Откликом на нее явился фильм «Новое поколение» (El-Guil el-Guedid, 1945, постановка Ахмада Бадр Хана)».

Правда, наши египетские корреспонденты меньше хвалят этого актера-режиссера-продюсера.

«Хусейн Сидки, — говорят они, — полагал, что лучшее средство привлечь зрителей — это играть в социологию, трактуя моральные проблемы… Его метод состоял главным образом в том, чтобы показывать представителей богатых классов, предающихся разгулу в своих дворцах. Затем, насытив публику сценами оргий, он как святой пророк произносил внушительную проповедь».

В конце войны проявил себя Камаль эль-Тельмизани, бывший художник-авангардист, дебютировавший в режиссуре фильмом «Черный рынок» (El-Souk el-Saouda, 1945).

Этот фильм, очень правдиво изображавший одну из сторон повседневной жизни и затрагивавший актуальную проблему, в коммерческом плане потерпел полную неудачу, несмотря на положительные отзывы кинокритиков и любителей кинематографа. Обескураженный режиссер продолжал свою кинематографическую деятельность, но ставил фильмы коммерческие и тривиальные.

Отметим, наконец, в заключение обзора творчества египетских режиссеров, пытавшихся отойти от коммерческих шаблонов, Ниязи Мустафу, которому мы предоставим возможность самому рассказать о себе в рекламной статье, написанной несколько высокопарным слогом:

«Ниязи Мустафа, супруг кинозвезды Куки, дебютировавший в 1933 году, шел в авангарде египетского кино. Он первым изучил фотографию и режиссуру в Мюнхене и Берлине.

Он первым поставил тонкую и лишенную вульгарностей комедию «В добре — благо» (Salama fi-Kheir, 1938) с незабываемой Нагиб ар-Рейхани.

Он первым поставил кинооперетту и показал в ней, как нужно готовить девушек для семейной жизни. Эти свои идеи он развил в «Комбинате жен» (Magnaa el-Zawgaat, 1942). Кстати, министр народного образования одобрил их и применяет в настоящее время в школе.

Он был первым, снявшим фильм о жизни бедуинов «Рахба» (Rahba, 1943), который открыл и завоевал восточные рынки, привлекая внимание к пробуждению египетского кино. Сбор от демонстрации «Рахбы» к сегодняшнему дню составил 150 тысяч египетских фунтов.

Он первым поставил фильм по классическому сюжету, взятому из истории нашей страны, — «Антар»[470] (Antar, 1945), который побил все рекорды, собрав 200 тысяч фунтов.

..Наконец, он был и остается единственным египетским режиссером, который руководит работой оператора во всех фильмах, которые ставит»[471].

В «Комбинат жен» Ниязи Мустафа вложил много своих убеждений, внушавших уважение, но публика увидела в фильме скорее очень хорошо поставленную оперетту, чем социальное исследование.

«Рахба» был самым большим художественным и коммерческим успехом Ниязи Мустафы. Со времени его выпуска он в течение почти десяти лет продолжал демонстрироваться в главных городах арабского мира. Конечно, его сценарий достаточно условен, но его песни очень хороши, так же как и фотография сцен, снятых на натуре. И, наконец, сама живописность жизни бедуинов придает ему дополнительную привлекательность.

Благодаря усилиям целого ряда этих кинематографистов, благодаря также коммерческому чутью кинозвезд и продюсеров египетское кино в конце войны превратилось в процветающее предприятие. В стране были созданы крупные киносети, такие, как «Восточное общество кино», руководимое Эрнестом Насром и объединявшее 40 больших кинотеатров, преимущественно в Каире и в зоне Суэцкого канала.

Но процветанию египетского кино еще больше способствовало значительное увеличение экспорта. В 1945 году были открыты рынки в Судане, Эритрее, Абиссинии, Иране, Ираке, Сирии, Ливане и Палестине, которые все вместе имели в то время 431 кинотеатр на 37 миллионов жителей. В сезон 1945/46 года 338 египетских фильмов было экспортировано в эти страны, а также в Индию, Индонезию, Киренаику, Тунис, Алжир, Марокко, Французскую Экваториальную Африку и даже в некоторые страны Северной и Южной Америки, где были колонии рабочих-арабов. Общий доход от этого экспорта составлял около 1,35 миллиона египетских фунтов, сумму, намного превосходящую доход от французского экспорта в первые послевоенные годы.