Всеобщая история кино. Том 4 (первый полутом). Послевоенные годы в странах Европы 1919-1929 - Страница 35
«Лицо лицеиста (класса риторики), пишущего стихи и старающегося создавать «верлибры».
Философ в белом и черном.
Он ничуть не изменился за пятнадцать лет, хотя считают, что каждые полгода он молодеет на год.
Революционер, который сразу выскочит в генералы. Я не говорю — станет «Бонапартом». <…> Студия, декорации, актеры, освещение — все готово. Он тоже. Съемки начинаются. Однако сцена не ладится. Режиссер выражается туманно, отдельные моменты ускользают, детали не поддаются уточнению, старания удваиваются. Без толку.
Чувствуется необходимость внести в работу живую струю. Режиссер ее находит. При благоговейном молчании актеров… он просит: «Принесите мне виолу д’амур».
Это не шутка, и секретарь поспешно уходит и быстро приносит ему старый инструмент. А он… берет виолу, любуется ею, поглаживает, касается наугад ее струн или, быть может, наигрывает что-то из Десятой симфонии… Затем, когда вдохновение вновь слетает на его призыв, рапсод выпрямляется: «Ну вот, теперь я готов… Унесите мою виолу».
Возможно, что эпизод с привлечением музыкального инструмента выдуман Андре Давеном, но в «Колесе» действительно была виола д’амур. Вот краткое изложение сценария, написанного Абелем Гансом:
«После крушения поезда железнодорожный машинист Сизиф (Северен-Марс) берет на воспитание сироту Норму. Проходит пятнадцать лет. Норма, ставшая прелестной белокурой девушкой (Иви Клоуз), росла вместе с сыном Сизифа Эли (Габриэль де Гравон) и считала его своим братом. Эли — скрипичный мастер и старается открыть в своих инструментах (особенно в виоле д’амур) утраченный секрет Страдивари.
Инженер железнодорожной компании Эрсан (Пьер Манье) влюбляется в девушку. Он оказывает давление на Сизифа, обвиняет его в пьянстве, злобе и буйстве. Машинист признается, что он втайне влюблен в свою приемную дочь. Инженеру все же удается жениться на Норме, и он уезжает с ней на поезде. Паровоз ведет Сизиф.
С дикими глазами, почти потеряв рассудок, машинист кладет руку на регулятор, переводит его, и поезд мчится с адской скоростью к неминуемой катастрофе. Не погибнут ли вместе Роза рельсов и Мастер колеса? Но, к счастью, помощник машиниста Машфер (Тероф), как обычно, задремавший, внезапно просыпается и успевает передвинуть регулятор. Казавшаяся неминуемой катастрофа предотвращена» [62].
Когда Норма уезжает, в доме машиниста вновь воцаряется мир; это маленький домик, затерявшийся среди рельсов. Но злой рок преследует Сизифа. Вырвавшаяся струя горячего пара почти ослепляет его. Скрипач Эли находит в семейном дневнике секрет рождения Нормы. Она не была его сестрой, а он ее любил и мог бы на ней жениться. Он обрушивается с упреками на Сизифа.
Состарившегося машиниста железнодорожная компания посылает работать на фуникулере горы Монблан. Сын отправляется с ним. «Но колесо судьбы не отстает от своей жертвы — оно должно настигнуть его и раздавить». Инженер вместе с женой Нормой приезжают провести отпуск в Шамони. Там она находит своего отца и Эли. Инженер в приступе ревности увлекает молодого человека в горы, на узкую площадку над глубоким ледником. Там происходит драка. Эли падает вниз, но, зацепившись за корень, висит над пропастью.
В хижине своего отца Норма предчувствует несчастье. Сенбернар воет, как перед чьей-то смертью. Появляется Эрсан, он еле ползет по снегу. Эрсан рассказывает о происшедшей драме и умирает. Норма бежит на место драмы. В ту минуту, когда она и Сизиф готовы были его спасти, обессилевший Эли падает в пропасть.
Старый, слепой машинист уходит в хижину на высокой горе вместе с собакой, его единственным спутником. Свою дочь он прогоняет. В годовщину трагедии он хочет поставить крест на месте гибели сына. Там застает его Норма. Она поселяется в хижине слепого, чтобы ухаживать за ним, а он преследует ее своей грубостью. Наступает праздник — день Святого Жана. Хороводы горных жителей кругами кружатся повсюду в Альпах, и, пока Норма танцует, Сизиф умирает».
Начальная идея этого сценария (мы не могли привести здесь все его эпизоды) зародилась у Абеля Ганса 30 июля 1919 года в парке «Ко палас», после того как он прочитал «Рельсы» Пьера Ампа [63]. В декабре 1919 года он начал съемки фильма «Роза рельсов» (названного впоследствии «Колесо»), длившиеся шестнадцать месяцев, до февраля 1921 года. Всего он заснял 277 863 метра негативной пленки. Исполнитель главной роли в «Колесе» Северен-Марс во время съемок был уже болен, однако еще успел поставить «Великолепное сердце», где был сценаристом и исполнителем, и вскоре, 17 июля 1921 года, задолго до демонстрации «Колеса», умер. Абель Ганс закончил первый монтаж 9 апреля 1921 года, в день смерти своей второй жены, Иды Данис.
Для съемки этого значительного фильма Абель Ганс, веривший во все невероятные затеи, сумел своротить целые горы, в том числе и горы денег. Производство фильма шло на предприятии «Фильмы Абеля Ганса», но финансировал его (благодаря личному вмешательству Шарля Пате) «Пате консортиум». Фильм стоил колоссальную по тому времени сумму — 3 миллиона, — и, если исходить из средней стоимости французского фильма в 1920–1925 годы, это значит — один или два миллиарда (старыми деньгами) в 1967 году.
Ганс сумел также привлечь крупные таланты. Поэт Блез Сандрар был его добровольным ассистентом. Фернан Леже нарисовал афиши для «Колеса». Артюр Онеггер написал партитуру. В интервью, помещенном в «Синэ-магазин» (10 июля 1925 года), он говорит:
«Речь шла не об оригинальном произведении, а об отрывках, неизвестных публике и отобранных вместе с Полем Фоссом, дирижером оркестра «Гомон-палас», к которым я добавил несколько фрагментов собственной композиции».
Один из этих «Фрагментов» — «Пасифик-231», — обработанный композитором, стал одним из его самых известных произведений.
Главная идея «Колеса» была выражена автором следующим образом: «Колесо» — это «движение семи форм, которые кружатся одна в другой», как сказал Жакоб Бём. Круг, колесо поддерживают жизнь, но вечно повторяют ее… Название символично и реально. По моему мнению, оно реально, так как лейтмотив фильма — это колесо паровоза; оно — один из основных персонажей, и оно же приводит нас к роковому финалу, ибо не в состоянии сойти с рельса. Более точный символ — это колесо Судьбы, обрушившейся на Эдипа»[64].
Значит, Сизиф был для автора мифологическим человеком, толкавшим камень, но также и Эдипом, влюбленным в Антигону и ослепленным судьбой, как и своей страстью.
О подробностях постановки фильма Жан Арруа дал отзыв в «Синэа-Синэ пур тус» (15 декабря 1923 года, с. 7):
«Первая часть «Колеса» снималась в Ницце, декорации были поставлены между железнодорожными путями у вокзала Сен-Рош. Поезда проходили каждые пять минут в метре от декораций. Приходилось также снимать сцены во время хода поездов и днем и ночью, на платформе, поднятой на два метра со стороны паровоза. Электрогенераторы были размещены поблизости в фургоне. Эта работа продолжалась шесть месяцев, с декабря 1919 года по июнь 1920 года. Затем сцены на железной дороге продолжались в Шамони, чтобы использовать зубчатую железную дорогу на Монблан. Последняя декорация была построена возле ущелья Веза. Вид портили станция фуникулера и столбы электропередачи. Ганс заставил снести станцию и передвинуть столбы. Работы продолжались здесь все лето и были прерваны из-за плохой погоды. «Колесо» было закончено только в феврале 1921 года. <…> Некоторые сцены снимались больше двадцати раз. Фильм в том виде, в каком он был представлен в 1922 году, насчитывал 10 500 метров пленки и включал 4 тысячи планов» [65].
Фильм вышел в свет в начале 1923 года. Эта «современная трагедия в шести частях с прологом» показывалась в четыре сеанса, в течение четырех недель, как было в то время принято для «серийных фильмов». Первоначально демонстрация всего фильма длилась приблизительно восемь часов.
Высокому качеству этого громадного фильма сильно содействовали методы постановки. Работая среди железнодорожных путей, постановщик и исполнители постоянно общались с железнодорожниками, видели, как они живут и работают. И стали понимать их поведение. Когда же железнодорожники не понимали какие-нибудь романтические бредни, Северен-Марс и Тероф сами становились железнодорожниками, правдивыми и убедительными. Таков прекрасный эпизод в кабачке для рабочих, где Сизиф напивается и затевает перебранку с товарищами.