Всеобщая история кино. Том 2 (Кино становится искусством 1909-1914) - Страница 86
С этими сценами чередуются эпизоды, показывающие, как ассирийцы идут на приступ, в разведку, в бой, как они торжествуют победу. Быстрота, с какой они передвигаются, контрастирует с бездействием совещающихся жителей еврейского города. Но вот ассирийцы у городских укреплений. Народ на стенах охвачен отчаянием: войско противника отрезало город от колодца — единственного его водохранилища. Во время осады старейшины выпускают Юдифь из города через потайной ход. И в тот момент, когда Вефиль как будто уже обречен, Юдифь вступает в шатер Олоферна, исполненная причудливой грации, и, охваченная волнением и страстью, забывает о предназначенном ей подвиге. Она как бы воплощает Вефиль, а Олофери — неприятельское войско…
Однако верность богу и родному городу побеждает все другие чувства; теперь преобразившееся лицо Юдифи и ее поведение говорят нам о том, что она берет дело освобождения Израиля в свои руки: Юдифь отсекает мечом голову черноволосого ассирийца. Затем она возвращается в город через потайной ход и вручает старейшинам свой кровавый трофей. Народ, погибающий от жажды, идет в атаку. Ассирийцы, лишившись полководца, бегут из своего стана, охваченного пламенем. Наоми освобождает милый ее сердцу Натан, и зрителю ясно, что вместе с ней получили свободу все пленные. Вскоре мы видим возвращение жителей Вефиля в родной город. Юдифь не стремится к славе. И мы снова находим ее в серебристо-серой комнате; по-прежнему она носит вдовье одеяние, но это уже другая, не прежняя Юдифь. Ее томит глубокая скорбь, но, заслышав пение благодарственных молитв, она выходит на площадь и стоит в ряду знатнейших жителей города прямая и строгая, как храмовая свеча…».
С восторженным отзывом Вэчела Линдсея, написанным в 1916 году, перекликается восторженное высказывание Льюиса Джекобса (1939):
«Сравнение полнокровной и могучей «Юдифи Вефильской» с американской кинопродукцией 1913 года самым убедительным образом доказывает, что Гриффит в ту пору уже достиг полной творческой зрелости. Необычная форма «Юдифи», поставленной в четырех частях, как и прежняя картина Гриффита «Пиппа проходит», предвещала будущий гриффитовский шедевр — «Нетерпимость». Построение этого четырехголосного контрапункта не лишено сходства с музыкальной композицией; четыре темы развивались в постоянном взаимодействии и порой сливались в могучий аккорд. Эпизоды, в которых действовали главные герои, отличались большой силой и выразительностью. Образы были убедительны не только вследствие обилия деталей, но и благодаря замечательному монтажу, который обострял свежесть их восприятия зрителем. Массовые сцены развертывались на фоне грандиозных декораций… Такие эпизоды, как штурм Вефиля или пожар, испепеляющий стан ассирийцев, являются, пожалуй, самым великолепным зрелищем, когда-либо созданным в США».
В ноябре 1913 года фильм демонстрировался в Лондоне — на несколько недель раньше, чем в Нью-Йорке. Он был встречен весьма сдержанно. Критик «Биоскопа» с удовлетворением отмечал, что драма хорошо построена, образы главных персонажей довольно, удачно разработаны, массовые сцены интересны, но батальные эпизоды он считал растянутыми, бесформенными, даже немного скучными, несмотря на явное влияние ковбойских фильмов. Исполнительница главной роли Бланш Суит, по отзыву критика, лишена чувства трагедийности. Сцены искушения и убийства Олоферна кажутся в ее исполнении пошлыми и почти смешными. Известные нам многочисленные фото «Юдифи Вефильской» выглядят действительно скорее смешными, чем волнующими. Фильм, «поивший 36 000 долларов, что по тем временам составляло значительную сумму, отнюдь не имел коммерческого успеха. Провал «Юдифи» в Лондоне, возможно, послужил одной из причин, ускоривших разрыв между Гриффитом и Кеннеди в ноябре 1913 года.
Если «Юдифь Вефильская» была коммерческой, а отчасти, может быть, и художественной неудачей, то у Гриффита есть все-таки оправдание: приступая к созданию еще малоизвестного в Америке жанра, он подражал успешно выступавшей заграничной школе. Великому режиссеру лучше давались картины на национальные темы в традиционном жанре «дикого Запада» или из эпохи гражданской войны. «Битва под Элдербуш Гелш», поставленная им до «Юдифи Вефильской», вышла, на экран в Лондоне и в Нью-Йорке весной 1914 года. Критик «Биоскопа», столь сдержанно отзывавшийся о гриффитовском фильме на библейский сюжет, на этот раз был в восторге.
«Этот фильм, — пишет он, — доказывает, какое огромное значение имеет «постановщик картины», как говорят американцы. Самый лучший в мире материал ровно ничего не стоит, если его неправильно используют. В конечном счете все зависит от человека, который держит в своих руках бразды правления.
Этот фильм не только великолепная драма о краснокожих с непревзойденными батальными сценами, но это и комедия, наделенная особым обаянием, перед прелестью которой трудно устоять; таким образом, кровавые сцены и мрачнейшие ужасы чередуются здесь с эпизодами, проникнутыми поистине чудесным юмором».
В этом получившем всеобщее признание фильме играли Мэй Марш, Лилиан Гиш и Роберт Хэррон. Ни сделанная с большим размахом картина «Первобытный человек», ни «Война доисторических племен», продолжавшая тему, намеченную Гриффитом в его «Происхождении человека», не могли состязаться в успехе с «Битвой».
Гриффит руководил, правда без особого энтузиазма, постановками, предпринятыми «Байографом» совместно с Клоу и Ирленджером. Возможно, тогда этому стороннику южан было поручено руководить фильмами с участием негритянского актера Берта Уильямса, выдающегося комика, открытого в Калифорнии полковником Селигом. Демонстрация на Бродвее первого фильма, «Юбилей черного города», с негром-актером вызвала возмущение части публики, и в зале произошла драка, во время которой были убиты два человека. После этого контракт с Бертом Уильямсом немедленно расторгли. А в американском кино установилось правило — никогда не показывать в фильмах негров с привлекательной стороны…
После того как Гриффит, правда через третьи руки, получил приглашение от Цукора, он подписал контракт с «Мючуэл». Гарри Эйткен был председателем этой «независимой» фирмы, о которой тогда уже говорили, что ее кто-то субсидирует. Гриффит стал художественным руководителем компании «Рилайэнс мед жестик», сохранив право ежегодно ставить два больших фильма за свой собственный счет. Первой его работой для новой фирмы была картина «Одинокое знамя», по мотивам романа Деньела Карсена; затем «Битва полов», фильм, который он снял всего за одну неделю, правда, работая днем и ночью. По утверждению рекламы, эта картина отвечала на вопрос: «Имеет ли право мужчина требовать, чтобы его дочь придерживалась таких моральных норм, каких он сам не признает?» Оператором фильма был Билли Битцер. В ролях снимались Лилиан Гиш, Оуэн Мур, Фей Финчер, Доналд Крисп, Мэри Олден, Роберт Хэррон. Почти вся труппа «Байографа» (Мэй Марш, Бланш Суит, Рауль Уэлш и другие) последовала за великим режиссером в «Рилайэнс».
«Битва полов» подхватила модную в ту пору «сексуальную» тему, и ее «смелость» принесла ей такую популярность, какой не знал даже фильм «Бегство» [268].
Весной 1914 года, вернувшись в Калифорнию, Гриффит сначала поставил фильм «Родина, милая родина» [269], а затем «Совесть-мстительницу».
Последняя была сделана по мотивам трех произведений Эдгара По: «Колодезь и маятник», «Сердце-обличитель» и «Анабел Ли». Фильм интересен своей оригинально снятой центральной частью, где преобладают и крупные планы лиц, рук, ног и отдельных предметов. «Совесть-мстительница» появилась на экране во Франции в 1915 году и привлекла внимание Луи Деллюка, который, однако, не считал картину событием первостепенной важности и был прав.
Кроме этой смело сделанной части «Совесть-мстительница» — скучный и часто наивный фильм, который еще больше портит напыщенная игра Генри Б. Уолтхолла. По воле сценариста, желавшего соблюсти канон благополучного конца, все злоключения в фильме оказываются дурным сном, и мрачная мелодрама заканчивается раем на земле с нимфами, сатирами и голенькими амурами, которые в наше время вызывают только откровенный смех. Гриффиту и в позднейших произведениях не удается отделаться от своего дурного вкуса дилетанта.