Всеобщая история кино. Том 1 (Изобретение кино 1832-1897, Пионеры кино 1897-1909) - Страница 105

В Чикаго ежедневно сборы достигали тогда 40 тысяч долларов в день. В Соединенных Штатах 50 миллионов долларов были вложены в кинопредприятия, а ежедневная выручка достигала 4 миллионов долларов. Итак, иммигранты без капиталов и положения, уроженцы Балкан, славяне, еле-еле спасшиеся из средневековых гетто старой Европы, старьевщики, клоуны, меховщики, механики, красильщики, торговцы селедками за несколько месяцев создали новую промышленность, чего не сумели в 1896 году сделать финансовые тузы Уолл-стрита, финансировавшие «Эдисон» и «Байо-граф».

Эти бывшие ковбои, эти бродяги загребали миллионы. Погоня за золотом в 1908 году привела к перемещению мирового центра тяжести к Тихому океану. «Погоня за никелем» в 1906–1908 годах играла меньшую роль в мировой истории, но зато она была одним из величайших явлений в истории кино. С этих пор Соединенные Штаты определенно становятся мировым центром торговли фильмами. Страна, в которой больше железных дорог, чем во всей Европе, которая на первом месте по ряду отраслей тяжелой индустрии, по производству железа, чугуна, стали, угля, нефти, меди и т. д., которая поставила рекорд по выпуску станков, по развитию электропромышленности и, начиная с 1908 года, несомненно, заняла первое место в области ультралегкой кинопромышленности. В США в три раза больше кинозалов, чем в остальных странах мира вместе взятых.

Когда прошла первая горячка 1907 года, после которой число залов на время перестало увеличиваться, начало улучшаться их качество. По этому поводу один француз пишет в уже цитированном нами обзоре: «Некоторые заведения по 10 центов — большие залы или театры. Старые «водевили» сети «Кейта и Проктора» превратились в кино. В них уже давно постоянно давались сеансы».

Сеть предприятий Маркуса Лоева (в то время в компании с Цукором) состояла из довольно роскошных залов с входной платой по 10 центов; они являлись комбинацией «водевиля» и кино. В этих «николеттах» Софи Такер, загримированная негритянкой, поет по 14 раз в день.

В американских кино аттракционы играют только вспомогательную роль. Предприниматели, которые потребляют сотни тысяч метров фильмов в день, улучшив залы, захотели улучшить и программы. Развитие американского кино переходит из области количества в область качества. «Никель-одеоны» помогли талантливому Гриффиту начать и продолжить свою деятельность.

Подобную же роль в улучшении качества залов и программ сыграли французские ярмарочные балаганы, но у «никель-одеонов» есть одна особенность: они организованы в «цепь».

«Цепь» — это одна из форм монополистической концентрации разрозненных зрелищных предприятий.

Например, по системе «цепи» были организованы базары Вульворта, который открыл в 1879 году в предместье Нью-Йорка лавочку, где все товары продавались по 5 или 10 центов. Затея его провалилась. В 1880 году в Пенсильвании Вульворт снова открывает свою лавочку. В 1912 году Вульворт объединяет в трест 5 предприятий, насчитывающих 600 лавочек и 318 филиалов.

В 1905 году 5-и 10-центовые лавочки в большом ходу благодаря приливу иммигрантов в промышленные районы. Влияние Вульворта на «шоуменов» очевидно — содержатели «пенни-аркадов» по 5—10 центов берут с него пример, и Карл Лемле мечтает стать зрелищным Вульвортом.

Хозяева «никель-одеонов», так же как и «кермесс», умножают число своих заведений и систематически образуют так называемые «цепи». Скоро они объединяют несколько дюжин «никель-одеонов», и их влияние можно сравнить с влиянием владельцев 5—10-центовых лавочек.

Увеличение числа филиалов в «цепи» представляет из себя горизонтальную форму роста. Но этот род предприятий может развиваться и вертикально.

Вертикальная концентрация может происходить и сверху вниз и снизу вверх. Так, например, акционерное общество «Продуксьон» в Гамбурге или «Дамуа и Потен» в Париже превратились из фирм розничных предприятий в оптовые, потом в фабрикантов (консервов, колбас и пр.). Вульворт тоже стал оптовиком, но разнообразие продаваемых им продуктов помешало ему стать фабрикантом. Такого препятствия не было перед владельцами «цепей», состоящих из «никель-одеонов». Они скоро стали заниматься производством фильмов.

Цепи «никель-одеонов» из нескольких десятков залов уже не редкость в 1908–1909 годах. Они приобретают большое влияние.

Мы скоро увидим, как трест старых кинопромышленников будет пытаться осуществить контроль вначале за прокатом, а потом и за эксплуатацией. Этому тресту победоносно воспротивятся владельцы «цепей», уже захватившие в свои руки распределение и демонстрацию и готовящиеся взяться за производство фильмов.

Ежедневно фабрики печатают десятки километров фильмов, ежемесячно в мире открываются сотни новых кинозалов, студии насчитываются десятками, зрители — миллионами, работники кино — десятками тысяч, а мировые сборы доходят до миллиарда. Такова ситуация в 1908 году, а между тем именно в эту эпоху кино пережило столь глубокий кризис, что некоторые пророки предсказывали его полное исчезновение.

Причины этого кризиса 1907–1908 годов, общего для кино в Америке и в Европе, заключаются в первую очередь в кризисе сюжета. Но кино, с тех пор как оно стало промышленностью, не может рассматриваться вне общей экономической ситуации.

Кризис кино был составной частью общего кризиса.

В 1907 году в Соединенных Штатах внезапный и глубокий крах потряс биржу Уолл-стрита, которая являлась главным мировым финансовым центром. Биржевой кризис немедленно сказался на иммиграции. Она снизилась с 1 300 тысяч в 1907 году до 750 тысяч в 1908 году, а ведь недаром говорили, что иммигранты составляли клиентуру «никель-одеонов». Неожиданно усилившаяся безработица в Америке остановила приток иммигрантов. И залы кино опустели.

Этот кризис совпал с пресыщением публикой «никель-одеонами» из-за однообразия их программ. Многие залы должны были закрыться. Это коснулось даже «цепей». Цукор должен был продать свое кино в Питтсбурге, и его дела оказались в таком состоянии, что он стал подумывать о ликвидации. Чтобы выйти из кризиса, самые крупные предприниматели стали улучшать свои залы, делать их более удобными, почти роскошными, чтобы привлечь более многочисленную и более культурную публику.

В Европе война на Балканах и в Марокко уже вызывала предчувствие более крупной трагедии. Мирные конференции, как, например, Гаагская в 1907 году, скорее вызывали беспокойство, нежели успокаивали общественное мнение. В том же году Мельес, который черпает вдохновение в современных иллюстрированных журналах, заканчивает свою картину «История цивилизации», представляющую собой чередование избиений и битв и завершающуюся «Триумфом мировой конференции в Гааге» (1907). Мы являемся свидетелями потасовки между дипломатами, а «последняя сцена дает представление о результатах мирной конференции. Мы видим мертвых и раненых солдат на поде битвы, и над всем этим — ангела разрушения, стоящего на пушке и держащего в руках огненный меч»[158].

Боязнь и предчувствие войны повлияли и на состояние рынка, который в Америке к тому же был потрясен экономическим кризисом. Думали, что начнется глубокий и длительный кризис, как в 1893 году, или менее острый, но длительный, как в 1900–1903 годах. Однако тревога длилась недолго. В 1908 году экономика оживилась, и подъем ее продолжался почти до 1914 года.

Кризис этот явно отразился на новорожденной и сверхлегкой кинопромышленности. В кино наступил маразм. Во многих статьях говорится о кризисе кино. До известной степени авторы статей о кризисе кино стремятся преувеличивать его, чтобы обескуражить новых конкурентов и напугать фирмы, оказавшиеся в трудном положении.

Фирма «Патэ» повсюду инспирировала статьи о том, что кино угрожает перепроизводство. В то же время его фабрики, утроив свою продукцию за 2 года, выпускают ежедневно по 40 километров пленки. Рынок колеблется, но значит ли это, что он действительно насыщен? Разумеется, старые ленты загромождают его, но даже «Патэ» подает пример этому, показывая в своих залах фильмы 3—4-летней давности. В действительности имеющийся запас фильмов далеко не удовлетворяет потребностей, возникших благодаря увеличению числа кинозалов и удлинению программ.