Всемирная энциклопедия афоризмов. Собрание мудрости всех народов и времен - Страница 38

Мы знаем бесполезных вещей больше, чем необходимых.

Мы куда усердней подмечаем у писателя противоречия, часто мнимые, и другие промахи, чем извлекаем пользу из его суждений, как верных, так и ошибочных.

Мы не доверяем даже умнейшим людям, когда они советуют, как вести себя, но не сомневаемся в непогрешимости собственных советов.

Мы считаем себя вправе осчастливливать человека за его собственный счет и не желаем, чтобы он был счастлив сам по себе.

Мы так хотим заслужить уважение, что порою и впрямь становимся достойны его.

Надежда – единственное благо, которым нельзя пресытиться.

Надежда – самое полезное или самое губительное из всех жизненных благ.

Наиболее ненавистный род неблагодарности, но вместе с тем самый обычный и наиболее исконный – это неблагодарность детей по отношению к родителям.

Наивность лучше дает себя понять, чем точность: это язык чувства, он предпочтительнее языка воображения и разума, поэтому он прекрасен и общепонятен.

Наслаждение есть плод труда и награда за него.

Насмешка – детище удовлетворенного презрения.

Насмешка – хорошее испытание для самолюбия.

Наш разум скорее проницателен, нежели последователен, и охватывает больше, чем в силах постичь.

Наши заблуждения и разногласия в области морали происходят потому, что мы смотрим на людей, как если бы они могли быть совершенно дурными или совершенно хорошими.

Не будем принимать на веру ходячее мнение, будто все заложенные в природе вещей удовольствия порочны. Что ни век, что ни народ, то новый набор воображаемых пороков и добродетелей.

Не иметь ни одного достоинства так же невозможно, как не иметь ни одного недостатка.

Не следует высмеивать общепринятые взгляды – это лишь раздражает, но вовсе не обескураживает их защитников.

Неблагодарность самая гнусная, но вместе с тем и самая исконная – это неблагодарность детей к родителям.

Небольшое преимущество – иметь живой ум, если не имеешь верности суждения: совершенство часов не в быстром, а в верном ходе.

Неизменная скупость в похвалах – вечный признак посредственного ума.

Нельзя быть справедливым, не будучи человечным.

Немного великих дел можно свершить по совету.

Ненависть слабых менее опасна, нежели их дружба.

Необходимость избавляет нас от трудностей выбора.

Непринужденная беседа – лучшая школа для ума.

Несовершенство наших познаний отнюдь не более очевидно, чем их подлинность, и если их недостаточно для доказательства с помощью рассудка, этот недостаток с лихвой восполняется чутьем.

Несправедливость всегда оскорбляет наши чувства – разве что она приносит нам прямую выгоду.

Нет ничего полезнее доброго имени и ничто не создает его так прочно, как достоинство.

Нет покровителей надежнее, чем наши собственные способности.

Нет правил более изменчивых, нежели правила, внушенные совестью.

Нет утраты болезненней и кратковременней, чем утрата любимой женщины.

Нет человека настолько остроумного, чтобы никогда не быть скучным.

Неученость не есть недостаток ума, а знание не есть признак гения.

Низок душою тот, кто стыдится своей дружбы с людьми, чьи недостатки стали всем известны.

Ничто не может успокоить завистника.

Ничто так не унижает человека, не делает его таким жалким, как тщеславие; оно – ярчайшая примета посредственности.

Новизна – единственная неоспоримая примета гения.

О людях надо судить не по тому, чего они не знают, а по тому, что знают, и насколько глубоко.

Об иных людях лучше промолчать, чем похвалить их по заслугам.

Обойти высокопоставленного человека с помощью лести нетрудно, но еще легче обольстить себя упованиями на него: надежда обманывает чаще, нежели хитрость.

Обычная глупость удачников – мнить себя ловкими умниками.

Одиночество для ума – то же, что голодная диета для тела: порой оно необходимо, но не должно быть слишком продолжительным.

Одна мода исключает другую: человеческий ум слишком узок, чтобы одновременно ценить многое.

Опасайтесь робких.

Опыт, показывающий, насколько ограничен наш разум, учит нас покоряться предрассудкам.

Отсутствие сердца восполняется самодовольством.

Отчаяние довершает не только наши неудачи, но и нашу слабость.

Отчаяние есть величайшее из наших заблуждений.

Перемены, необходимые государству, обычно происходят независимо от чьей-либо воли.

По ложному пути идут женщины, избравшие своим оружием кокетство. Они мало в ком способны зажечь великую страсть, и не потому, что они, как принято считать, легкомысленны, а потому, что никто не хочет оставаться в дураках.

По утверждению одного писателя, женщина, уверенная в изысканности своей манеры одеваться, даже не подозревает, что когда-нибудь над ее нарядом будут подсмеиваться, как над прической Екатерины Медичи: все наши излюбленные моды устареют еще раньше, быть может, чем мы сами и даже чем так называемый хороший тон.

Польза добродетели столь очевидна, что даже дрянные люди поступают добродетельно ради выгоды.

Польза, приносимая пороками, всегда смешана с великим вредом.

Порою наши слабости привязывают нас друг к другу ничуть не меньше, чем наши добродетели.

Постоянство – это всегдашняя мечта любви.

Поучения стариков подобны зимнему солнцу: они светят, но не греют.

Правила нравственности, как и люди, меняются с каждым поколением: они подсказаны то добродетелью, то пороком.

Праздность более утомляет, чем труд.

Предел хитрости – управлять без силы.

Прежде чем ополчиться на зло, взвесьте, способны ли вы устранить причины, его породившие.

Привычка – всё, даже в любви.

Пылкое честолюбие с самой юности изгоняет из нашей жизни всякую радость: оно хочет править единовластно.

Рабство унижает человека до того, что он начинает любить свои оковы.