Всем оставаться на своих местах - Страница 1

«Экипаж лайнера АД2002 компании „Потусторонние Авиалинии“, выполняющий плановый рейс Геенна-Аид, рад вас приветствовать на своем борту», знакомые до боли слова просто пролетели мимо ушей, и я, откинувшись на спинку удобного кресла первого класса, приготовился вздремнуть до того времени, как проводница удосужится принести обед.

Нет, когда-то я и не думал спать в таких условиях. Как же?! Даже из маленького окошка эконом-класса можно было наблюдать такие захватывающие картины, которые простому смертному и во сне не привидятся. А что говорить про мой даже не бизнес, а первый класс, с огромным иллюминатором и персональным экраном дальнего видения. Сказка! Но сейчас… Человек привыкает ко всему. А привыкнув, начинает тихо ненавидеть.

Представляю скольких сослуживцев, за всю свою долгую потустороннюю жизнь так ни разу не выбравшихся из этого маленького забытого Богом и Дьяволом места, успевшего осточертеть мне за какие-то полгода, душила сейчас жаба… Имя им легион. Но мне и это было по барабану. Единственным же, что продолжало занимать мои бренные думы, было чувство глубокого сожаления по маленькому сувенирному крестику, который я забыл сдать в багаж, и который пришлось выбросить при заключительном досмотре.

Почему выбросить? А потому, что не прошло и года, как семь святых (хрeновых), вооружившись натуральными освященными распятиями, захватили вот такой же плановый рейс, и что вы думаете, сделали? Нет, не угнали его в Рай (где он по большому счету на хрен (пардон!) был никому не нужен), а протаранили выставочный комплекс «Грешники на перепутье». И что вы думаете? 6666,6 (шесть тысяч шестьсот шестьдесят шесть и шесть десятых) грешников срочно воскресли, а половина из них не менее срочно раскаялось. Грешник же, чьи четыре десятых еще лежали под аппаратами в больнице, тот вообще в святые подался.

Так что после этого, так сказать, инцидента не то, что сувенирный крестик, книгу какую-либо в салон пронести нельзя стало. А то поймали хмыря одного. Говорил, Папюса несет в дороге почитать. Открыли, а там — Библия. Хотел, мерзавец, Писанием Святым летчиков наших устрашить, да протаранить чего. Ух, попадись он мне! Ведь из-за него, сукиного (пардон!) сына, теперь и читать-то в дороге стало невозможно.

Ну да ладно, зато полеты стали безопасными, за что персональное спасибо его Величеству Люциферу и нашим доблестным спецслужбам… Нимa. {Амин наоборот.}

***

— «Всем оставаться на своих местах, — вырвал меня из царства Морфея глубокий проникновенный голос. — Сейчас вы и ваши братья, что жарят и жарятся на сковородках, будут воскрешены. Амин.»

«Ну вот! Только этого мне не хватало!», — подумал я, и вся моя потусторонняя жизнь пронеслась перед глазами, как проносилась когда-то жизнь земная.

Ведь это только в первое время казалось, что все бы отдал, лишь бы вернуться. Дела доделать, папу с мамой, да друзей повидать, то да сё. Только прошло это все у меня. Перегорело.

Десять лет — это срок. Я уже твердо нацелился именно тут всех своих друзей-недругов встретить. Тем более, что сидел я здесь, прямо скажем, неплохо.

Попал я сюда негаданно. Летел себе спокойно в Штаты на большой конгресс по квантовой оптике, собирался всех докладом своим удивить. А что докладывать было! Какой мы с Яшей лазер умудрились создать в практически нечеловеческих условиях! Сказка! По словам Яши, сделай мы его где-нибудь там, уже могли бы до конца жизни только купоны состригать. Впрочем, и здесь он нам бедствовать не давал. На этот вот симпозиум даже для двух соавторов, а точнее одного соавтора и одной соавторши, коллективный travel-grant пробить удалось. И это мне — самому молодому доктору института! В общем, доволен я был как слон. А тут террористы… Ненавижу террористов! Вы, должно быть, меня понимаете.

Пилот тоже, ничего лучшего не придумал (он уже по ту сторону признался), как сообщить об этом в центр. Ну вот, силы доблестного американского ПВО нас и сбили.

Дальше темнота, коридор, свет в конце туннеля, и… очередь в приемную.

***

— Кем был при жизни? — спросил меня солидный дядя с пышной полуседой шевелюрой, почти скрывавшей маленькие рожки, и тремя большими звездочками на погонах с двумя полосками, за которые я про себя сразу прозвал его «полковником».

— Как бы это лучше сказать… Ученым, — как всегда немного смущенно признался я.

— Точнее?

— Физик-инженер… Довольно широкого профиля. Доктор… Публикации, дипломы, премии, даже медали с международных конкурсов и экспозиций, могу привести список.

Он кивнул.

— Понятно. Приведешь, когда будешь формы заполнять. Воинское звание?

— Лейтенант запаса. Понимаю, что для тридцати трех — не солидно, но так получилось… Бардак в стране… В общем, все сборы прошли мимо… А ведь когда-то я военным летчиком стать хотел. Даже аэроклуб в юности посещал…

— Ладно, не оправдывайся, — «полковник» прервал мой несвязный лепет, и, внимательно посмотрев мне в глаза, добавил. — Да, брат, тебе исключительно повезло. У нас как раз для тебя хорошая вакансия вырисовывается.

Я поднял брови. Уже само то, что кто-то, кого я видел впервые, имел предложить что-то «как раз для меня», вызывало некоторые подозрения.

— Нет, выбирать тебе, — словно прочел мои мысли «полковник». Неволить не будем. Тут дело такое: если хочешь, можешь идти на Божий суд, — при этих словах он завертел головой, словно бы удостоверяясь, не слышит ли кто. Человек ты, я смотрю, вполне грешный. Тут все записано, — он постучал по папке с моим делом. — По меньшей мере, сковородки в чистилище тебе не избежать. Но с другой стороны, по всему видно, что парень ты хороший. Грешил тоже не со зла, а только оттого, что так получалось. Порядок, вижу, любишь. В общем, из тебя выйдет отличный черт.

Последние слова были произнесены таким тоном, что мне, наверное, надо было жутко этому обрадоваться, но почему-то словосочетание «отличный черт» применительно к моей скромной персоне впечатляло не шибко. Однако косые стреляющие взгляды секретарши, и проникновенный голос «полковника» действовали почти гипнотически.

— Ты погляди. Сейчас мы тебя в учебку отправим. Выйдешь из нее через полгода, подтвердив свое лейтенантское звание. У нас это уже не так мало. Отслужишь еще года два, и в Академию. А там перспективы все. Особенно с твоим научно-административным багажом. Да, в Рай уже не попадешь, это правда. Но и в Аду сам гореть не будешь. А какие у нас места! Вот, Вика соврать не даст. — Полковник заговорщически понизил голос. — Ее к нам из Рая спустили за аморалку.

Секретарша нахмурила лоб и недовольно посмотрела на шефа.

— Ну ладно, ладно. Что было, то было. Так вот, даже Небесам до нас далеко. Ну, решайся!

Вот я и решился. Тут же мне прокололи палец (не забыв, кстати, зачем-то продезинфицировать) и попросили расписаться кровью в уже готовом контракте. Так началась моя новая жизнь.

Полковник не соврал. Точнее, конечно, соврал, но не в обещаниях.

То есть, потом я узнал, что страхи про Чистилище нагоняют всем новоприбывшим вроде меня, а на деле просто помурыжили бы недельку по бюрократическим канцеляриям, и отправили бы в Рай. Даже до сковородки бы дело не дошло. Из настоящих-то грешников и черти — никакие. А рождаемость среди «перворожденных» падает. Вот и вербуют тех, кому в Аду по большому счету и не место вовсе. Но это я потом узнал. И все равно не пожалел, потому как в условия попал более чем сносные.

Социальное устройство каждой языково-религиозной зоны соответствовало устройству соответствующих «земных» стран, но, естественно, вывернутое шиворот навыворот и с гораздо бьльшим консерватизмом. Так «русская» зона походила не то на дореволюционную Россию, не то — на послевоенный Советский Союз. На что больше — сказать не берусь, ибо и то и другое общество знакомо мне было далеко не по собственному опыту. Но как бы то ни было, оно манило какой-то доброй старомодностью, проявляющейся как в картузах и гимнастерках гимназистов, коричневых платьиц с черными фартуками гимназисток, так и самой неторопливостью жизни, причудливым образом сочетающей сверхзаорганизованность всего и вся с полным раздолбайством отдельных исполнителей на местах, коих было подавляющее большинство.