Вселенная внутри нас. Как сохранить себя в современном мире - Страница 9

Ошо, это, возможно, случилось впервые, когда этот шанкарачарья открыто критиковал тебя и ашрам. Не будешь ли ты так любезен сказать что-нибудь?

В каком-то смысле этот шанкарачарья прав: я не соответствую его идеям о духовности. Почему я вообще должен соответствовать чьим-то идеям о духовности? На самом деле, духовность – это не идеология. Она не имеет ничего общего с идеями. Это состояние не-ума – как оно может быть идеологией? У этого шанкарачарьи нет никакого опыта медитации, в противном случае он бы так не говорил.

Духовность означает, что вы просто вышли за пределы ума, и в этой трансценденции[1] превзойдены все идеи: индуистские, мусульманские, христианские, коммунистические – все идеи. Идеи превзойдены как таковые. Есть лишь безмолвие, а два безмолвия ничем не отличаются. Они как два нуля. Какое может быть различие?

Будда в своей глубокой медитации не отличается от Махавиры. Махавира в своей глубокой медитации не отличается от Заратустры. Заратустра в своей глубокой медитации не отличается от Лао-цзы. И я называю это Санатан Дхармой.

Слово санатан означает «вечный», а дхарма означает Дао, закон, высший закон. Аесдхаммо санантано. Будда повторяет это снова и снова: это вечный закон жизни. Но шанкарачарья под Санатан Дхармой подразумевает религию индуизма. Индусы думают, что их религия является вечной религией. Это полная чушь.

Религиозность вечна, но никакая религия не бывает вечной. Каждая религия рождается и умирает в свое время. Нет религии, у которой не было бы начала, и нет религии, у которой не было бы конца. Все, что родилось во времени, рано или поздно должно умереть, и хорошо, что оно умирает, потому что это создает пространство для рождения чего-то нового. Санатан Дхарма – вечная религия – не может быть отождествлена ни с одной конкретной религией.

Джайны верят, что их религия гораздо старше, чем религия индусов, и, возможно, она действительно гораздо старше, поскольку их первый тиртханкара, Адинатха, с большим уважением упоминается в Риг Веде, первом индуистском священном писании. Это указывает на две вещи: что Адинатха, должно быть, уже был авторитетным, признанным духовным лидером; вероятно, он жил раньше, чем появилась Риг Веда, а Риг Веда – это самое древнее писание у индусов. Джайны говорят, что их религия гораздо древнее, но «более древняя» не значит «вечная».

На земле существовали и умирали тысячи религий, и, когда они были живы, у них были миллионы последователей, но сейчас они полностью исчезли. Исчезли последователи, исчезли священники, исчезли их боги. Когда они были живы, они тоже думали, что они вечны. Но все, что происходит во времени, всегда умирает; ничто не может быть вечным во времени.

Смысл, который я вкладываю в Санатан Дхарму, вечную религию, заключается в том, что вечна религиозность. Например, жизнь вечна – люди приходят и уходят. Нас не было здесь несколько лет назад, и нас не будет здесь через несколько лет, но люди здесь были и будут. Жизнь будет продолжаться, формы будут исчезать и появляться, но то, что появляется и исчезает, то, что временами становится проявленным, а временами непроявленным, является вечным. Это – религиозность.

Иисус становится Христом благодаря этой религиозности. Будда становится Буддой – просветленным – благодаря этой религиозности. Религиозность не может быть отождествлена с индуизмом.

Шанкарачарья прав: если Санатан Дхарма означает индуизм, то я не могу соответствовать его идеям. Но если Санатан Дхарма означает вечную религиозность, тогда вопроса о соответствии не возникает – я живу этим, я и есть это. И все мои усилия здесь направлены на то, чтобы помочь вам быть религиозными – ни индусами, ни христианами, ни мусульманами, ни джайнами.

Возможно, что сейчас это единственное во всем мире место, где все религии встречаются и сливаются в новый вид религиозности, в совершенно иное качество. Никого здесь не заботит, христианин вы или парс, даос или буддист, потому что мы нашли источник. А раз вы знаете источник, не имеет значения, с какого берега вы пьете, каким ведром вы черпаете воду из этого источника. Ведро несущественно, существенна вода. Мы нашли вечную религию: она может быть только религиозностью, качеством, ароматом.

Смысл, который я вкладываю в Санатан Дхарму, полностью отличается от того смысла, который вкладывает в нее шанкарачарья. Шанкарачарья Шардапита, Дварка, просто представляет традицию, обычай, который уже мертв. Все традиции мертвы.

То, что представляю я, является живым опытом.

Шанкарачарья – лишь подражатель Ади Шанкарачарьи, первого шанкарачарьи. Прошла тысяча лет. У первого шанкарачарьи был такой опыт; ну а этот шанкарачарья – всего лишь священник. Именно эти люди разрушают духовность, но они будут осуждать меня, они будут критиковать меня, потому что я не соответствую их глупым идеям о духовности. Насколько я вижу, их духовность – не более чем притворство. Они постоянно говорят одно и при этом делают прямо противоположное.

Первый шанкарачарья сказал: «Мир – это иллюзия, майя». Если мир – иллюзия, майя, если он вообще не существует, то почему эти священники призывают людей отречься от него? Это работа всей их жизни: убедить людей отречься от мира – от мира, который изначально не существует! Это все равно что убеждать людей отречься от своей тени. Если вы правы, то мира, от которого нужно отречься, нет; если мир, от которого нужно отречься, существует, тогда вы неправы.

Из-за таких глупых идей люди становятся лицемерами. С одной стороны, они осуждают мир, а с другой – продолжают цепляться за этот самый мир.

Нигде в мире вы не найдете более жадных людей, чем в Индии, и при этом индийцы продолжают осуждать мир как материалистический.

Один из наших саньясинов, Камал Бхарти, ездил в Америку и путешествовал по всему миру. Он написал мне письмо, в котором сказано: «Странно, Ошо, я путешествовал по всему миру совершенно без денег, меня просто поддерживали друзья и саньясины, и у меня никогда не бывало недостатка в деньгах. Нигде во всем мире я не встречался ни с какими трудностями. Но как только я приземлился в аэропорту Бомбея, все мои деньги и все мои вещи были тут же украдены!» И это религиозная земля, и это духовные люди!

Камал Бхарти, это показывает, что кто-то, кто думает, что мир – это майя, взял твои вещи. Какое это имеет значение? Зачем позволять тебе нести такие иллюзорные вещи? Он помог тебе избавиться от бремени!

Эти люди создали такое лицемерие, призывая всех делать то, что направлено против жизни. Шанкарачарьи, индуистские священники, осуждают жизнь и одновременно восхваляют Бога за то, что он создал этот мир. И они не видят нелогичности, нелепости всего этого. Это слепые люди! Они не могут меня понять, поскольку то, что они считают духовностью, – просто лицемерие.

Папа римский лежит при смерти. Его врач созвал кардиналов и объявил:

– Мы можем спасти его жизнь только с помощью пересадки сердца.

– Мы должны сообщить об этом людям, – сказал один из кардиналов. – Возможно, найдется донор, который добровольно отдаст свое сердце понтифику.

Было сделано объявление, и под балконом папы собрались тысячи людей, кричащих:

– Возьмите мое сердце! Возьмите мое сердце!

Теперь кардиналам нужно было решить, кто из людей пожертвует свое сердце папе.

– Мы бросим перо со шляпы Его Святейшества, – сказал главный кардинал. – Тот, на кого оно опустится, и будет этим счастливцем.

Перо полетело с балкона. Из толпы снизу донеслось:

– Возьмите мое сердце! Пфуу, пфуу! Возьмите мое сердце! Пфуу, пфуу!

Они делали и то и другое. Они кричали: «Возьмите мое сердце!» – и дули на перо, чтобы оно отлетело как можно дальше! Вот что эти люди называют духовностью.

«Мир иллюзорен». И храмы Шанкарачарьи накапливают как можно больше денег. «Деньги – это грязь» – и они собирают золото. «Золото – это ничто, пыль…» Эти люди выступают против чего бы то ни было, и тем не менее с черного хода они продолжают делать то же самое, что и все остальные.