Всегда война Часть 9 (СИ) - Страница 6

— Предъявитель буду я?

— Один из. Как я понял, вы будете конечно не один.

— Ого. Александр Иванович, во что же мы с вами вляпались?

— Слушайте дальше. Теперь относительно вас. Третья просьба — срочно вызвать капитана 1-го ранга Колчака и откомандировать в распоряжение генерала Келлера.

— Келлера? Кавалериста?

— Именно. Кавалериста, ярого монархиста, вхожего в Анечков дворец и наделенного беспрецедентным доверием монарших особ и готового по первому зову со своими абреками вырезать всех, кто посмеет косо глянуть на императорскую семью. И что, самое главное, плотно контактирующего с пришельцами. И, как мне показалось, про вас, Александр Васильевич, обе императрицы знали ну уж очень много и главное в положительном ключе. А теперь, делайте выводы. Вы человек талантливый, очень неглупый.

И с интересом уставился на своего собеседника.

Колчак поставил на стол пустую чашку и сжал губы, прокручивая все в голове и придя к определенным выводам, заговорил.

— В последнее время в распоряжении штаба Балтийского флота стало появляться много перехваченных и расшифрованных сообщений и германского и британского флотов. Ходят слухи, что это так нам помогают пришельцы, у которых есть мощные вычислительные машины, которые щелкают как орехи любые шифры.

Русин улыбнулся, чуть кивнув головой, как-бы соглашаясь.

— Меня минера, отправляют на Черноморский флот, с максимально возможными полномочиями получать любую помощь.

Он опять замолчал.

— Ожидается какая-то операция противника, скорее всего с использованием линкора «Геббен», имеющая не только военное, но и серьезное политическое значение. Информацию, скорее всего очень подробную, раз вызвали меня, минера, предоставили пришельцы, но они по каким-то своим причинам опять не хотят открыто вмешиваться. Мария Федоровна хочет все сделать руками своих сторонников, доверенных людей в армии, чтоб в случае удачи поднять престиж императорской фамилии, а в случае неудачи…

Русин опять улыбнулся, откинувшись на спинку стула с видом победителя.

— Вы очень талантливый и умный человек, Александр Васильевич и у вас большое будущее, раз лично за вас просили обе императрицы. Я наслышан про ваши конфликты, но и прекрасно понимаю, почему Эссен вам все прощает. Как ни странно я пришел к таким же выводам. Поэтому, от себя подготовил несколько дополнительных действий, чтоб и вас прикрыть и в случае неудачи не поставить под удар их Императорских Величеств. Так что с сегодняшнего дня официально вы находитесь в некоторой опале, в которую попали из-за ваших постоянных конфликтов с контр-адмиралом Кербером и отправляетесь в командировку в Мурман на время официального разбирательства.

Колчаку это не понравилось, и он скривился.

— Александр Васильевич, не волнуйтесь. Ваша честь и репутация не пострадают. По возвращению я лично вас помирю с контр-адмиралом Кербером и скажу, что все это было инспирировано общими недоброжелателями. Ну а вы, действуйте. Там в приемной вас уже ждет человек генерала Келлера, который организует ваш незаметный переезд на базу пришельцев — мне так кажется.

И сделав паузу, слишком долгую и многозначительную, он, как бы смотря в никуда, проговорил:

— Думаю, в ближайшее время, я вас буду поздравлять с адмиральскими погонами, Александр Васильевич.

И Русин усмехнулся, протягивая руку капитану 1-го ранга Колчаку, прекрасно понимая, что возможно этот неугомонный сорвиголова скоро взлетит так высоко, что дружбой с ним можно будет только гордиться, а он, уже, мягко говоря, староват для всех этих политических игрищ.

Все что происходило позже, Колчак воспринимал как невольный пассивный зритель — дальше его буквально вели, как на поводке, какие-то серые, неприметные люди, переодевали в гражданскую одежду и пересаживали с авто на авто. В результате множества таких немного напрягающих и раздражающих манипуляций, он до конечного пункта путешествия уже добирался в кузове мощного грузовика, явно принадлежащего пришельцам, спрятавшись среди каких-то ящиков и мешков. В любой другой ситуации, Александр Васильевич, имеющий очень пытливый ум, заинтересовался б техническим гением другого мира, но сейчас он был слишком на взводе. Единственное, что он отметил, еще во время посадки, это высоту, большие размеры и когда машина тронулась, мощный, стабильный, если можно так сказать, деловитый, рык двигателя. Но сейчас Колчак был далек от подобных мыслей. Его, несмотря на все самообладание, буквально трясло от нетерпения, прекрасно осознавая, что такие меры безопасности и секретности неспроста, и в самое ближайшее время будет допущен до ТАЙНЫ, которой владеют только избранные в этом мире.

Натужный рев двигателя изменился, и машина явно стала сбрасывать скорость. Несколько раз подпрыгнув на ямах она остановилась и за бортом послышались команды, хлопанье дверями и какое-то монотонное гудение, сопровождаемое скрипом, вроде как открываемых ворот.

Машина опять рыкнула двигателем, проехала метров двадцать и снова замерла, и сзади опять послышалось гудение и скрип. Когда, как ему показалось, ворота закрылись, в кузов кто-то залез и крикнул:

— Господин капитан первого ранга, можете выходить.

Колчак долго не заставил себя ждать, и с некоторым трудом выбрался из плена мешков и ящиков, тут же ловко, все-таки военный моряк и привык бегать по трапам в сильную качку, спрыгнул вниз, прямо к ногам встречающих его людей.

Их было двое, но при этом они разительно отличались. Первый, обычный сухопутный капитан со знаками различия артиллерии, из кадровых, типичный русак, сразу же представившийся капитаном Марченко. Судя по шраму, легкой хромоте и особому взгляду воина, только вышедшего из боя, который, сам повоевавший в Порт-Артуре Колчак, ни с чем не мог спутать. Капитан явно только с фронта и точно успел хлебнуть немало.

А вот его напарник… Тут без вариантов пришелец. Необычная пятнистая форма со множеством карманов, состоящая из свободных брюк, заправленных в высокие шнурованные ботинки, куртка, тоже явно не сковывающая движений, широкий ремень защитного цвета, на котором и открытая кобура, как у ковбоев, закрепленная на бедре. Как опытный воин Колчак сразу стал искать знаки различия и на пятнистых хлястиках, которые, видимо, заменявшим пришельцам погоны, с трудом рассмотрел три большие, закрашенные зеленой краской, в тон форме, звезды, которые указывали, что перед ним стоит старший офицер. На голове у головореза был надет черный берет с кокардой, лихо сдвинутый набок и картину завершала тельняшка с черными полосами. Причем, судя по тому, как были тщательно отглажены отвороты куртки для демонстрирования тельняшки, точно так, как это делалось на флоте, говорило о том, что второй встречающий имеет непосредственное отношение к морякам. Но обычный цвет полос тельняшки синий, а у него полосы черные.

Пришелец тоже с нескрываемым интересом рассматривал Колчака и что-то осознав, усмехнулся и тихо так пробормотал что-то вроде: «Ну, Серега, блин, удружил, он что, все Белое движение будет подтягивать?». И тут же проследив, как гость рассматривает его и особенно его тельняшку, тут же прокомментировал:

— Черная тельняшка — это морская пехота.

Опять открытая улыбка, хотя Колчак сразу ощутил в этом крепком офицере еще того волчару. Тот не теряя времени, сразу представился, чтобы оставаться в рамках приличия.

— Полковник Дегтеряв, начальник отдела специальных операций разведуправления Новоросского Экспедиционного корпуса, ну а кто вы, Александр Васильевич, представлять не надо. Вы у нас легенда…

Последняя фраза Колчака насторожила и обескуражила, но уточнить ему не позволили. Как-то быстро скомкав разговор, его вывели из специальной площадки, где такие же пятнистые воины с необычными карабинами, досматривали машину с помощью специальных зеркал, закрепленных на палки, и провели в небольшой гостевой домик, где позволили привести себя в порядок. Все, что он здесь видел, было чуждо, но при этом функционально, но так без особых чудес: электрический свет, водопровод, ватерклозет. Конечно, все выполнено из неизвестных материалов и имело необычный вид, да и общая композиция приборов и отделка помещения буквально кричали о другом культурном уровне. Затем, после того как он переоделся в свою форму и освежился, его снова провели, но уже в другой домик, в просторную комнату с несколькими глубокими кожаными креслами, и невысоким журнальным столиком, на котором в вазочках лежало печенье и рядом стоящим блюдцем с тонко нарезанным лимоном.