Всегда нокаут (ЛП) - Страница 3

Я просовываю пальцы под ткань её майки, кажется, что кончики моих пальцев нагреваются, когда наша кожа соприкасается. Я продолжаю своё продвижение. Моя цель? Её грудь. Возбуждение достигает кончика моего члена. Грудь — ещё одна вещь, которая Оливии больше не нравится в себе. Я пытаюсь вспомнить, когда в последний раз она позволяла мне её видеть. Боже, я бы всё отдал, чтобы содрать с неё одежду независимо от того, кормила она грудью или нет. Интересно, когда она перестанет беспокоиться о том, что другие люди думают о её теле? Мне оно нравится таким, какое оно есть. Несмотря на все изменения и пережитые роды, это только больше возбуждает меня.

Я провожу пальцем по её соску. Он немедленно затвердевает, и она распахивает глаза.

— Хлоя всё ещё спит, — говорю ей, не в силах скрыть свои намерения за обычным тоном.

Через сорок минут нам нужно собираться на работу, но прямо сейчас некуда спешить. Оливия обнимает меня за шею и притягивает к себе. Её тело дрожит рядом с моим, когда я устраиваюсь между её бёдер и прижимаюсь губами к её шее. Блядь. Она приятно пахнет, у неё приятный вкус, и она потрясающе ощущается.

— Штаны. Их нужно снять. Сейчас же, — требует она, просовывая руку за пояс и приподнимая край моих чёрных спортивных штанов.

Я отклоняюсь в сторону и умудряюсь спустить штаны с одной стороны, когда слышу, как кто-то говорит «папа» через радионяню. Мы с Оливией замираем. Блядь. Я очень надеюсь, что это наше воображение играет с нами злую шутку.

— Папа.

Я издаю стон. Не повезло. Вслед за этим из динамика вырывается серия непонятных мне слов на букву «б», а затем раздаётся разочарованный всхлип.

— Она проснулась, — вздыхает Оливия, опуская майку.

Я воспринимаю это как сигнал убрать руку. Выдохнув, я поправляю штаны и встаю на колени между ног Оливии. На её лице отражается разочарование, но она прячет его за натянутой улыбкой и блестящими глазами. Я открываю рот, но она прерывает меня:

— Я знаю. Мы найдём время.

Да. Я делаю выдох и встаю с кровати. Позади меня Оливия заходит в ванную и закрывает за собой дверь. Я провожу пальцами по волосам. Как понять, что ты застрял в рутине? Что это такое? И как из неё выбраться? Я протягиваю ладонь и касаюсь белой стены, когда подхожу к комнате Хлои.

Мы не можем так дальше жить. Нам нужно что-то сделать.

***

Хлоя подцепляет последний кусочек тоста с маслом и отправляет его в рот. Я сижу и наблюдаю, как она другой рукой размазывает фруктовое пюре по поверхности своего стульчика для кормления. Ей повезло, что она такая же милая, как её мама.

Оливия, сидящая напротив меня, гоняет по тарелке омлет, полностью поглощённая им. Я подумываю спросить её, что не так, но быстро решаю не делать этого. Это только приведёт нас к очередному разговору о том, что мы не находим времени друг для друга. Как бы сильно я её ни любил, но я не выдержу ещё одного такого разговора. Я сказал всё, что мог, пообещал найти время. Что ещё?

Громкий стук в парадную дверь эхом разносится по кухне. Оливия ухватывается за возможность встать из-за стола. Она откидывает свои длинные каштановые волосы с плеч и бросается к двери. Минуту спустя она возвращается, ведя за собой мать. Оливия два дня в неделю занимается со мной в тренажерном зале. В эти дни её мама приходит посидеть с Хлоей.

— Доброе утро, Сет.

Я киваю.

— Доброе утро.

Она приветствует меня, но её широко раскрытые и взволнованные глаза устремлены исключительно на Хлою. Она тут же начинает что-то бормотать на детском языке, которого я не понимаю. Это вызывает головную боль. Я вскакиваю со стула, когда мама О покрывает щеки Хлои крепкими поцелуями. Когда она, наконец, приходит в себя, мы с Оливией тоже целуем Хлою и направляемся к двери. Спортзал должен открыться через пятнадцать минут, а ехать придётся не меньше двенадцати. Обычно я бы торчал у входной двери, требуя, чтобы Оливия поторопилась, но у нас было трудное утро, поэтому я позволяю ей двигаться немного медленнее, чем обычно.

Когда мы добираемся до машины, язык тела Оливии говорит мне всё, что мне нужно знать. Она не хочет разговаривать, но я не собираюсь проводить следующие двенадцать минут своей жизни в неловком молчании.

— Итак, — начинаю я с тяжёлым вздохом, выезжая задним ходом на дорогу. — День святого Валентина. Я купил тебе кое-что, думаю, тебе понравится.

Это кулон, сделанный на заказ. Она ненавидит, когда я покупаю ей вещи, особенно на важные даты, но я ничего не могу с собой поделать. Видеть, как она улыбается, как загораются её глаза… Это того стоит.

Оливия моргает, и это длится на долю секунды дольше, чем нужно.

— Сет…

— Не начинай, Оливия. Я знаю, что ты ничего не хочешь и ни в чем не нуждаешься, но это не значит, что я не могу тебе что-то подарить.

Она проводит пальцами по волосам, очевидно, расстроенная.

— Отлично. У меня для тебя тоже кое-что есть. — Она лжёт. Я знаю, потому что всякий раз, когда наступает «особенный» день, она выпытывает у меня идеи. А ещё она забывает закрывать веб-страницы и очищать историю браузера. Буквально на днях я сидел за компьютером и набирал что-то в строке поиска Google. Я бы сказал, что «Идеи подарков для мужа на День святого Валентина» — это очевидная улика. Тем не менее я продолжаю:

— Я миллион раз говорил тебе, что мне ничего не нужно.

Оливия крепко скрещивает руки на груди.

— И я миллион раз говорила тебе, что мне ничего не нужно.

Я нажимаю на газ чуть сильнее, разгоняя машину до допустимой скорости.

— Ты всегда играешь в эту игру, О. Что будет, когда наступит день и ты откроешь свой подарок?

— Я не знаю.

Я ухмыляюсь. Упрямая заноза в заднице.

— Тебе он понравится. Ты до сих пор не сняла бриллиантовые серьги, которые я подарил тебе на нашу годовщину.

Подсознательно она тянется к мочке уха и нежно проводит большим пальцем по квадратному камню. Когда она осознает это, то быстро снова складывает руки на груди.

— Они мне были не нужны.

— Но ты же любишь их, — говорю я. — Дарить тебе подарки — это не про то, нужны они тебе или нет… Мне нравится это делать. Это заставляет меня… — Я потираю затылок и сжимаю руль. Я женат, у меня есть ребёнок, но всё равно разговоры о любви смущают меня. — Я счастлив, когда ты счастлива. Я люблю тебя, Оливия, ты для меня весь мир. Вот и всё, что это значит.

Я смотрю на дорогу, но чувствую, как её взгляд согревает моё лицо. Вскоре после этого её рука скользит по моему бедру, и я убираю свою руку с руля, чтобы сжимать её ладонь, которая кажется маленькой и хрупкой в моей.

— Прости, я была так расстроена этим утром.

Я смотрю на неё, затем снова на дорогу.

— Всё в порядке. То, через что мы проходим, раздражает и мешает, но мы справимся. Как только мы найдём баланс, всё будет хорошо.

Я провожу большим пальцем по тыльной стороне её ладони.

— На самом деле ты не купила мне подарок, не так ли?

Оливия вздыхает и откидывает голову на спинку кожаного сиденья.

— Нет.

Я смеюсь, несмотря на её очевидное поражение и попытку отдёрнуть руку, я сжимаю её, прижимая к своему бедру. Ей не нужно ничего покупать мне. В моей жизни есть только она и Хлоя. Они — это единственное, что мне нужно и чего я хочу. Они нужны мне, как воздух. Можно отнять у меня спортзал, мой дом, мои машины, но я всё равно буду счастлив, пока они у меня есть. Какой бы подарок Оливия ни купила на день святого Валентина, он не сравнится с тем, что она мне уже подарила. Всё, то угодно, кроме её любви, это пустая трата денег.

Глава 3

Оливия

Всё утро я ломала голову над идеями на День святого Валентина. Хотя Сет думает, что я расстроена из-за неудавшейся попытки утреннего секса, на самом деле я расстроена из-за отсутствия спонтанности в своём мышлении. Не поймите меня неправильно, я крайне разочарована, что мы с Сетом не смогли заняться сексом, но я просто не могу избавиться от этого праздника — Дня святого Валентина. Если представить наши отношения в виде временной шкалы, то они едва начались. Так почему же мне кажется, что мы вместе уже целую вечность? Может, мы застряли в рутине? Так это называется? Уф. Я чувствую себя старой только от одной мысли об этом.