Все в твоей голове. Экстремальные испытания возможностей человеческого тела и разума - Страница 3
Эволюция – это непрерывная борьба, которая ведется подвергшимися мельчайшим мутациям поколениями и в которой только особо физически сильные или везучие смогли обойти генетически бесперспективных бедолаг. Тело, которое есть у нас сегодня, не прекратило развиваться, но я все же считаю, что если мы очистимся от наслоившихся изменений, что происходили миллиарды лет и благодаря которым мы сегодня здесь, то в самой сердцевине самих себя мы все же обнаружим крохотную медузу.
Это от того, что нервная система у нас обладает почти идеальной гибкостью для гомеостаза: непринужденного состояния, когда внешние условия отвечают всем физическим потребностям. Наша нервная система непроизвольно реагирует на ситуации, возникающие в окружающем нас мире: вызывает мышечные сокращения, вырабатывает гормоны, изменяет температуру тела и выполняет миллион других задач, благодаря которым мы на данный момент получаем преимущество.
Однако когда острая необходимость выживания пропадает, человеческий организм прекрасно довольствуется и бездеятельным отдыхом. Для выполнения действий, любых действий, требуется определенное количество энергии, а наш организм предпочитает сохранять энергию на случай, если она понадобится позже. Основная масса этих функций организма находится за пределами сознательного мышления, но если что бы то ни было сподвигло нервную систему и она могла бы объясниться, ее бы, пожалуй, вполне устроило, чтобы тело, за которое она несет ответственность, оставалось бы в состоянии вечного и безмятежного комфорта.
Но что же такое комфорт? Это не то что бы ощущение, а, скорее, отсутствие того, что некомфортно. Наш вид мог бы вообще не пережить необходимые, но тяжкие переходы обжигающих пустынь или леденящих горных пиков, если бы не ожидание некой физической награды, которая ждет в конце. Мы удовлетворяем жажду, натягиваем по несколько слоев одежды в холодные зимние дни и держим тело в чистоте, потому что это стремление к комфорту крепко въелось в наш мозг. Это то, что Фрейд называл «принципом удовольствия».
Такое программирование, из-за которого мы неудержимо стремимся к легкой жизни, возникло не просто так. Почти все живые организмы, за исключением моей тотемной медузы, борются с природными условиями, в которых обитают. Любая биологическая адаптация, постепенно облегчающая нам жизнь, происходит в процессе крайне медленного естественного отбора, когда паре живых существ удается передать полезные признаки своим потомкам. При этом для эволюции требуется несколько больше, чем просто исполнение биологических потребностей, апогеем которых является минута пылкой страсти. Нужен также запас везения, стимулов, а также умение каждого отдельного живого существа максимально использовать свои способности.
Чтобы преодолеть испытания, которым окружающий мир подвергает нас, любому живому существу, будь то амеба или высший примат, требуется стимул. Комфорт и удовольствие – это два самых мощных и быстродействующих поощрения, какие только есть.
Люди с современным анатомическим строением живут на нашей планете почти 200 000 лет. А значит, у вашего коллеги, который весь день сидит на соседнем офисном кресле под светом флуоресцентных ламп, тело в основе своей практически такое же, как у доисторического пещерного человека, который выделывал наконечники копий из кремния, чтобы охотиться на антилоп. Чтобы из того состояния попасть в нынешнее, люди преодолевали множество испытаний: убегали от хищников, мерзли в метели, искали убежища от дождя, занимались охотой и собирательством, а еще продолжали дышать, несмотря на удушающую жару. До совсем недавних пор комфорт никогда не был чем-то само собой разумеющимся: всегда существовало некое соотношение между теми усилиями, которые мы затрачиваем, и покоем, который получаем взамен. В течение большей части нашей жизни на земле нам удавалось совершать все эти подвиги, не используя то, что хоть отдаленно можно было бы назвать современными технологиями. Напротив, чтобы выжить, нам приходилось быть сильными. Если бы у вашего бледнолицего коллеги была возможность совершить путешествие в прошлое и встретиться с доисторическими предками, то затея устроить с пещерным человеком состязания по ходьбе или по борьбе кончилась бы для него весьма плачевно.
За сотни тысяч лет люди открыли вещи, облегчающие им жизнь: огонь, приготовление пищи, каменные орудия труда, меховую одежду, обертывание ног, однако мы до сих пор во многом беспомощны перед природой. Около пяти тысяч лет назад, на рассвете истории, когда мы приручили животных разных видов работать для нас, стали строить более удобные жилища и использовать более сложные орудия, жить стало все-таки немного полегче. По мере развития человеческой культуры потихоньку становилось легче по крайней мере в этом отношении. Тем не менее жизнь человека не так уж беззаботна. С каждой эпохой мы все больше зависели от своей изобретательности, а не от основ своей природы, пока технологический прогресс в резком рывке и вовсе не перегнал эволюцию. И тогда, где-то в самом начале XX века, наше технологическое мастерство достигло таких вершин, что все основополагающие биологические связи с окружающим миром были разорваны. Санитарно-технические системы, системы отопления, продовольственные магазины, машины, электрическое освещение – все это теперь позволяет нам столь тщательно контролировать и регулировать окружающую нас среду, что многие из нас могут жить в почти постоянном гомеостазе.
Не важно, какая на улице погода: палящий зной, метель, гроза или просто прекрасные летние деньки, человек может проснуться намного позже восхода солнца, на завтрак до отвала наесться фруктов, доставленных с другого конца земного шара, отправиться на работу в машине с климат-контролем, провести целый день в офисе и вернуться домой, сделав всего пару глотков свежего воздуха. Современные люди – это самый первый вид живых существ, которые наряду с медузой могут не обращать ни малейшего внимания на естественные препятствия к своему выживанию.
Однако у золотого века комфорта есть и скрытая оборотная сторона. Хоть мы и представляем себе, что же такое суровые условия, немногие регулярно подвергаются тем нагрузкам, что испытывали наши прародители. Людям текущего тысячелетия не нужно преодолевать сложности, раздвигать рубежи или скрываться от угроз – у них слишком много вещей, они живут в тепличных условиях, у них недостаточно стимулов. Трудности, которые в развитом мире испытываем мы, привилегированные горожане: поиск работы, пенсионное обеспечение, отправка детей в хорошую школу, размещение самых что ни на есть подходящих новостей в социальных сетях, – все это меркнет по сравнению с теми смертельными угрозами и лишениями, с которыми ежедневно сталкивались наши предки. Несмотря на такой очевидный успех, победа над миром природы не сделала наши тела сильнее. Даже наоборот: не требующий усилий комфорт сделал нас толстыми, ленивыми и все чаще и чаще больными.
В развитых странах, да на самом деле и в большинстве развивающихся, больше не страдают болезнями, связанными с нехваткой чего-либо. Наоборот, у нас появились болезни, связанные с избытком. В нашем веке наблюдается всплеск ожирения, диабетов, хронических заболеваний, и даже вернулась подагра. Бесчисленные миллионы людей страдают аутоиммунными заболеваниями: от артритов до аллергий, от туберкулеза кожи до болезней Крона и Паркинсона, когда организм буквально разрушает сам себя. Словно, поскольку нет внешних угроз, которым нужно противостоять, весь накопленный у нас запас энергии направляется на внутренние разрушения.
Многие ученые и спортсмены все чаще приходят к единодушному мнению, что люди не созданы для вечного и не требующего усилий состояния гомеостаза. В процессе эволюции мы стали стремиться к комфорту, поскольку комфорт никогда не был нормой. Человеческая природа требует перегрузок, не таких, которые разрушают мышцы, в результате которых нас может сожрать медведь или повреждается наша психика. Нам нужно нечто, вроде стихийных или физических изменений, которые укрепляли бы нашу нервную систему. В течение тысячелетия мы в совершенстве научились приспосабливаться к изменчивым условиям окружающей среды. Эти изменения глубоко укоренились в нашей физиологии, выстроив бесчисленные связи, которые по большей части никак не связаны с сознательной сферой.