Все в свое время [СИ] - Страница 68

— Эдвард, ты не понимаешь, что говоришь, — охотнику было горько, он впервые жалел, что всю жизнь учился охотиться, а не говорить, нужные слова давались с огромным трудом. — Вы уничтожите нас. Нет будущего иного, чем завещал своим верным псам Али-владыка, он сотворил нас, дал нам имя и показал единственный путь. Другого пути нет. Твоими устами говорит Али-обманщик, он всегда делает так, показывает короткую дорогу там, где ждет смерть. Счастье Верных Псов не с небесном огне, теплой зиме и благородной воде, счастье Верных Псов в их долге. Исполняя его, мы готовы отдать свою жизнь. Голоса мне говорят: того, кем являемся мы, вы называете рабами. Ты сказал: мы не пожалели Нетакую. Мы жалели ее. Она была хорошей, только не понимала свой долг. Верные Псы не забыли, что такое жалость. Нам тоже бывает больно. Только мы научились терпеть боль. Те, кто послал тебя… Мы никого не посылаем. Мы идем сами, куда указывает судьба, а те, кто послал тебя — не люди. Это они, только в человеческом теле. Ты не такой. Ты веришь в то, что говоришь, но они не верят. Они не будут нас спасать. Я не знаю, почему, голоса сказали, что бесконечен океан вероятностей, в котором мир навсегда будет таким, каким ты его видишь. И есть только один невозможный путь, которым мы идем — Али-владыка увидел его, потому что только он светился в темноте, и научил нас его видеть. Путь Верных Псов. Наш долг. Али-владыка показал, где мы должны построить город, научил, как становиться защитниками, объяснил, как изменять мир. Рассказал, как строить дома, когда рожать детей, на кого охотиться. Мы — рабы. Рабы земли. Наш долг — излечить землю. Наш путь — боль, но каждый из нас сам его выбирает. Нетакая тоже когда-нибудь его бы выбрала, но ее время пришло раньше: голоса говорят, что теперь она счастлива, и просит тебя, воин Эдвард, отступить.

— Нит, это удар ниже пояса… Что за голоса…

— Я не знаю. Голоса говорят, что они — часть меня. Я думаю, что так пробуждается дар ведуна, но я не могу быть уверен, потому что голоса об этом молчат. Они говорят: то, что ты называешь долгом — обман. А еще они говорят: ты не веришь мне, потому что ты не веришь никому из людей, и чтоб показать, что не лгут, они хотят тебе передать следующее. Та, кого ты полюбил первой, никогда тебя на самом деле не любила, ты был лишь ее увлечением, ее привычкой, и когда тебя не стало в ее жизни, она легко нашла тебе замену, а та, кого ты полюбил последней, любила тебя больше жизни, ты стал ее смыслом, и теперь она ждет тебя в голубом мире, но не одна — их двое, она, и тот, кто видел мир только ее глазами. Еще голоса говорят: тот, кто тебя обманул, ни разу не пожалел об этом, но с ним расквиталась судьба — предав родную кровь, которую он считал чужой, он растит чужую, которую считает своей. А еще голоса говорят: все возвращается к корням, в этом году дуб любви даст свой первый желудь, и его дети расцветут на мертвой земле.

Эдвард обхватил голову руками. Ему было больно, вновь нахлынули воспоминания: "добрый" дядя провожает в последний путь, обещает обязательно вытянуть из ада, чтоб спешно обвенчать Катрин со своим сыном; Элис, которая до последнего дня не выдала свой секрет; Катрин, собор, подарок, росток редкого японского дуба, который они вместе посадили на высоком горном плато, и каждый год летали через океан проверять, как прижился их "дуб любви"… Жизнь, короткая, но яркая, полная и счастья, и боли, и приобретений, и потерь… Голоса Нита — голоса, которые знали то, что знать не могли, очередное чудо Мертвых Земель… Прокля?тых Мертвых Земель… Трижды про?клятых Мертвых Земель… Такие правдивые, такие убедительные, они пытались отстоять себя — в воображении Эдварда ведуны стали их прислужниками, а Верные Псы — странным безликим единым сознанием, коллективным разумом, который отказался от всего человеческого и к которому уже нельзя подходить с точки зрения человеческих понятий… Ивона, которая предлагает Эдварду стать отцом, Рон Седой, который воевал даже мертвым, мулатка Айра, дитя насилия, ведун, который убеждает землю и ведун, который пришел, чтоб умереть… Нит, Нета, Нубил… Образы, образы, образы, Мертвые Земли все перетасовали в его голове, он уже не знал, что делать — последовать совету Нита или надругаться над могилой, достать сердце Али-владыки и подарить Британии власть над вселенной… Возвысить Гамильтонов… Показать дяде, отцу, как они были не правы… Элис… Она никогда этого не хотела, она хотел дом, детей, покой… Они так много раз говорили, что все это зло и обман… Элис… Ее больше нет… Ничего больше нет… Потеряно все, что было — осталась только бездарная, безрадостная, никому не нужная жизнь двадцатипятилетнего капитана, которому уже давно пора сдохнуть, а он усердно все цепляется за жизнь… Элис… Он обещал ей, что они будут вместе… Всегда… До последнего дня… Долг… Нит… Элис… Нит… Долг… Любовь… Эдвард сделал свой выбор.

— Прости меня, Нит. Ты был хорошим другом, но наши пути должны разойтись. Я поклялся, у меня есть долг, и я должен его исполнить. Прости еще раз, Нит, я был рад знакомству с тобой, но теперь я сделал свой выбор. Ты мне не сможешь помешать.

— Прости и ты меня, хороший воин Эдвард. Я счастлив, что судьба соединила наши пути.

Два воина у древней могилы поклонились друг другу. В последний раз.

Темное ночное небо, редкие звезды, яркие спутники, черная морская гладь, ночной город в свете волшебных огней — отсюда, с вершины Артур Сит, Эдинбург казался фантастическим городом фей, по случайности пришедшим из сказок на землю. Город, который помнил кельтов, город, который перехватил у павшего Лондона знамя столицы мира, и гордо нес его вперед, в будущее. Красивый город. Родной город. Старый, и в то же время такой молодой, древний замок и новый королевский дворец, старые узкие улочки и новые широкие бульвары… С ним не хотелось расставаться, но еще больше не хотелось расставаться с Катрин, девушкой мечты, любовью всей его жизни. Вот она, совсем рядом, только протяни руку, такая теплая и нежная, а уже завтра боевой транспорт увезет его куда-то далеко-далеко, на дикий восток… Хотелось остановить мгновение, настолько оно было прекрасным…

— Смотри, Эд, упала звезда… Ты загадал желание?

— Рина, ты знаешь, какое у меня единственное желание!

— Ты главное возвращайся скорее! А то знаю я вас, мужиков, найдешь там себе на базе какую-нибудь метисочку…

— Рина, перестань. Ты у меня — единственная и неповторимая, мне больше никого, кроме тебя, в жизни не надо! Я даже смотреть ни на кого не буду, обещаю, да и не на кого там смотреть…

— Ага, значит если бы было на кого, смотрел бы! Все вы, мужики, одинаковые, только и мечтаете вырваться куда-нибудь, и погулять!

— Рина!

— Да шучу я, Эд. Шучу. Ты возвращайся, а остальное все не важно. Можешь даже найти кого-нибудь там себе, для тела, я знаю, мужчинам это нужно…

— Кэт, прошу тебя! Я тебе тысячу раз говорил — не нужен мне никто, кроме тебя! Ты мое единственное в жизни счастье, даже не знаю, за что мне такое везение… Наверно, кто-то из предков на небесах постарался, слово замолвил, потому что иначе я не могу объяснить, как мне досталась самая лучшая девушка во вселенной!

— Ну прям таки самая…

— Самая-самая! Добрая, красивая, умная, талантливая, надежная, смелая, верная, нежная, ласковая, прекрасная, интересная, храбрая, душевная, сердечная…

— Все, хватит! А то сейчас так покраснею, что будешь редиску любить!

— Ты даже как редиска будешь самая лучшая!

— Ну нахал! Что там ты уже изобразил? Небось, карикатуру какую-нибудь, нарисовал меня чудовищем одноглазым огнедышащим, и доволен… Уже можно смотреть?

— Еще рано! Сама все увидишь! Пусть это будет мой тебе подарок! А то сколько ты мне своих поделок дарила, а я, получается, ничего не оставлю, будете тебе светлая память о бравом офицере…

— Не говори так. Эд, ты с дядей говорил? Ничего не получается?