Все решает случай - Страница 6

Раф попытался припомнить еще что-нибудь.

Конечно, он не красив, как греческий бог или как тот, кого любила Аннабел, однако женщины никогда не шарахались от него. Он мужчина атлетического сложения, с крепкими ровными зубами и чистой кожей, опытный наездник, великолепно умеющий управлять лошадьми. Раф умеренно потреблял алкоголь и никогда не поднимал руку на женщину. «Отлично, — подумал он с горькой иронией, — ты еще не упомянул о том, что любишь животных».

Затем Раф безжалостно перешел к недостаткам.

Да, он отнюдь не красавец. У него грубые черты лица и отталкивающий цвет волос. И Раф не поэт. Как это выразилась однажды прелестная Изабелла, с которой он общался в Испании? Ах да! Смеясь, она сказала: «Рафаэль, любовь моя. Когда ты говоришь, что мои волосы блестящие и гладкие, как у лошади, это весьма сомнительный комплимент!»

Раф улыбнулся при воспоминании об этом. У Изабеллы действительно были шелковистые, длинные темные волосы, казавшиеся на солнце иссиня-черными. Это и очаровало его в ней. «Как гладкая черная конская грива», — именно так выразился он, хотя ему и пришлось признать, что это не совсем удачное сравнение. Изабелла сопровождала войска. У нее был веселый нрав и полное отсутствие моральных принципов. За свою короткую жизнь она переспала со столькими мужчинами, что трудно сосчитать. Тем не менее воспоминания об этой женщине, искренне любившей его, согревали душу. Когда он, раненый, лежал несколько месяцев в госпитале, Изабелла регулярно навещала его, но тогда Раф даже не притрагивался к ней.

Просуммировав все свои достоинства и недостатки, Раф не взялся бы предсказать, что ждет его с леди Аннабел. Однако настоящий мужчина должен испытать судьбу, да и незачем мучиться в неведении. Жизнь предоставила ему шанс, и он должен воспользоваться им.

Раф быстро подошел к двери своего дома и открыл ее. Сейчас он переоденется и отправится в клуб на ленч, где встретится с Драмом. Тут Раф сообразил, что Драм сейчас на пути в Италию, Райдеры — в своем загородном доме, а их соседи, старый друг Юэн и его жена Бриджет, — в своем поместье вместе детьми. В летнее время многие покидали Лондон, но Аннабел здесь, и этого достаточно для него.

Насвистывая, Раф снял сюртук, умылся и начал выбирать более удобную одежду. Завтра после ленча его ждет конная прогулка. Он возьмет упряжку с экипажем и покажет себя в деле, пустив лошадей широким шагом, чтобы Аннабел не испытывала неудобств во время прогулки.

Внезапно Раф услышал стук дверного кольца, отозвавшийся эхом в пустом доме. «Может, город не так уж пуст, — подумал он, подходя к входной двери. — Может, Драм отказался от поездки в Италию и остался в Лондоне?»

Открыв дверь, Раф удивленно уставился на незнакомца, Он не сразу узнал мужчину, стоявшего в дверном проеме.

На этом очень высоком, широкоплечем молодом человеке одежда висела как на вешалке. Густые, светлые длинные волосы обрамляли красивое лицо с классическими чертами, но такое худое, что на нем резко обозначились скулы. Когда-то темный загар приобрел бледно-желтый оттенок, а карие глаза смотрели крайне устало. Только улыбка оставалась широкой и доброй. Сейчас он выглядел ужасно потрепанным, хотя раньше был очень красивым парнем,

— Эрик? Эрик Форд? Какой сюрприз! — воскликнул Раф, быстро оправившись от изумления. Этот человек служил вместе с ним в армии в Испании. Правда, тогда он был здоровым молодым гигантом, и говорили, что красота не раз спасала ему жизнь, так как никто, даже французы, не хотел губить его, очевидно, считая то чем-то вроде над ругательства над произведением искусства. В те дни они были друзьями, и часто переписывались потом. Раф уволился из армии и уехал домой, а Эрик продолжал военную карьеру. Последним местом его пребывания была Индия. Эрик сообщал, что болен, но Раф не представлял, до какой степени. Парень едва держался на ногах и казался жалким подобием себя самого.

— О Боже! Эрик! — снова воскликнул Раф, приходя в себя. — Входи, входи. Давно ли мы не виделись? Молодой человек пожал плечами:

— Несколько лет. Ты уверен, что готов принять нас? — Раф не сразу заметил женщину, стоявшую на крыльце за спиной Эрика. Он бросил мимолетный взгляд на ее изнуренное иноземное лицо с большими темными глазами, когда она сделала реверанс, а затем увидел потертые саквояжи и сундуки на ступеньках крыльца. Раф вопросительно посмотрел на друга.

Эрик снова пожал плечами:

— Когда я написал тебе, что еду домой через Лондон, ты пригласил меня в гости. Но кажется, твои планы изменились. Что ж, мы хорошо понимаем это, не так ли, Бренна? — обратился он к женщине. — Нас ждет нанятый экипаж, — сказал он, оглядываясь. — Рад был повидать тебя, Раф.

— Я никуда не отпущу вас! — Раф широко распахнул дверь. — Теперь я вспомнил. В последние дни у меня голова идет кругом. Ты писал мне, и я пригласил тебя. Ради Бога, Эрик, ты всегда желанный гость в моем доме. Здесь полно комнат! Входи и оставайся сколько угодно. Мои планы действительно изменились. Но это не касается тебя и твоей жены.

— Жены? Помилуй Бог! Это моя сестра. Мы сейчас уедем, Раф. Но в данный момент мне, увы, нужен стул. — Эрик через силу улыбнулся, закрыл глаза, покачнулся и упал навзничь.

Раф отнес Эрика в спальню и с тревогой наблюдал за ним, пока тот не пришел в сознание.

— Благодарю. — Эрик поморщился после глотка бренди, которое попросил, как только немного оправился. — Надо же, упал в обморок, как какая-нибудь девица. Кто бы мог подумать!

— Я, — сказала его сестра из угла комнаты, где распаковывала сундуки.

— Лучше приготовь ленч, — проворчал Эрик, игнорируя ее замечание и протягивая Рафу стакан для новой порции. — Я буду в порядке, как только поем.

— Тебе нужна не только еда, — возразил Раф, взяв графин. — Но прежде всего расскажи, что с тобой случилось. Только тогда получишь бренди.

— Есть, сэр! Вернее, господин капитан, — весело отозвался Эрик.

— Давай обойдемся без званий. Служба кончилась. Мы оба в отставке и теперь равны. Впрочем, еще нет. Вот вы стоишь против меня в трех раундах, и я пойму, что ты снова здоров. Тогда мы действительно будем равны.

— О! — простонал Эрик, — Тебя никому не по силам свалить. Ты не слишком высок, но вынослив и крепок, как дуб.

Раф пристально посмотрел на него.

— Ты расскажешь наконец, что с тобой произошло, или будешь отпускать мне комплименты? Я не покраснею от удовольствия и не уклонюсь от темы. Оставь эти попытки, мой друг.

Эрик вздохнул и посмотрел на стакан.

— Ты знаешь, что я был ранен в ногу в Испании. — Он поднял глаза. — Кстати, как твоя рука?

— В порядке, — сказал Раф.

— Ты ведь едва не потерял ее, черт побери.

— Да, но у меня была еще одна, чтобы отбиться от врачей, когда они явились ко мне с пилой. — Раф нахмурился. Замечание друга напомнило ему об ужасных шрамах, которые, несомненно, оттолкнули бы чувствительную женщину — по крайней мере поначалу, «Однако любовью занимаются и в темноте. Можно также повернуться другим боком или не снимать сорочку», — подумал Раф и сказал: — Моя рука на месте, а теперь мне хотелось бы послушать тебя.

Эрик приподнялся повыше на подушках.

— Моя нога зажила, но, видимо, эта рана подорвала мне здоровье. Ведь я был очень крепким и сильным, однако после того, как перенес лихорадку, подхваченную в Индии, совсем ослаб. Если бы не Бренна, которая посадила меня на корабль и ухаживала за мной день и ночь, сомневаюсь, что я вернулся бы. Теперь я начал восстанавливать силы, Раф, однако для полного выздоровления требуется время. Сестра настояла, чтобы я показался в Лондоне лучшему врачу, прежде чем мы отправимся домой. У нас есть деньги на лечение и обратную дорогу. Не думай, что мы обнищали, — поспешно добавил он. — Я знаю, что услуги врачей стоят здесь недешево, но надеюсь, затраты будут оправданны.

— Не беспокойся об этом. Я позабочусь, чтобы у тебя были самые лучшие врачи, и ты останешься у меня, пока окончательно не поправишься.