Все оттенки одиночества (СИ) - Страница 20

— В то, что Малфой без денег? — Гермиона пожала плечами. У нее самой их нет, все уходят каждый месяц исправно на кучу важных вещей вроде налогов, одежды, еды. Можно было бы, конечно, есть дома, но зачем ей копить?

— В то, что я отдаю ему свой дом. — Гарри вдруг улыбнулся. — А мы ведь, гриффиндорцы, непроходимые идиоты, правда? Прощаем чужие ошибки, но никто не прощает нам наших.

— Гарри, почему… почему ты помогаешь ему? — Гермионе показалось, что она не до конца выразила все, что хотела спросить у него. Гарри посмотрел в сторону лифта. Коридор был пуст.

— Знаешь, Гермиона, есть люди, которые тебе приятели, а есть те, кто обязан тебе всем. Как ты думаешь, кто из них надежнее? У меня много знакомых, и не все прыгнут через голову, если мне будет нужно. Он это сделает.

— Звучит меркантильно. — Слышать от Гарри такие слова было странно.

— Боже, Гермиона, он просто хороший парень, даже если тебе трудно в это поверить, — улыбнулся Гарри. — Честно говоря, с ним проще, чем с Роном. Кстати, подумай об этом.

— Подумать о чем? — Гермиона посмотрела ему вслед. Гарри помахал ей и пошел к лифту, не удосужившись ответить. Какого черта ей теперь обо всем этом думать?

***

Гермиона растерянно сидела на кухне, она не догадалась спросить, что Гарри планирует есть. Она послала Патронуса и теперь ждала его, подперев рукой щеку. Телевизор был выключен. Было слишком тихо даже на улице, собиралась гроза. Гермиона любила грозы, в них было что-то таинственное и прекрасное, но сейчас она думала о другой грозе, той, которая нависла над Драко. Как вообще мог возникнуть этот странный выбор, дом или ребенок? И ведь сомневался Драко не из-за дома, а из-за будущего Скорпиуса.

Так.

Откуда в ее мыслях столько этого странного имени? Всю жизнь она называла его просто Малфоем. А тут вдруг Драко. Бедность не делает его ближе и понятнее.

— Эй, Миона, открывай. — В ее дверь забарабанили. — Открывай и заказывай пиццу!

— Можешь хоть на всю улицу не орать? — Гермиона, все же улыбаясь, открыла ему дверь. На этот раз появление Малфоя ее совсем не смутило. Драко. Пусть будет Драко.

========== Глава 7 ==========

Гермиона не смотрела на экран. Гарри выбрал фильм, который Гермиона уже давно смотрела, и теперь он весьма заразительно смеялся над фильмом, в котором маленького мальчика оставили одного дома. Что удивительно, Малфой смотрел скептически. Затем он начал улыбаться. И под конец смеялся с Гарри.

Это было слишком… странно, чтобы смотреть на это спокойно.

Гермиона вздохнула. Весь заряд ее бодрости давно исчез. Она попросту перегорела, чувствуя себя просто бесконечно усталой. Еще днем ей казалось, что она справится с любыми проблемами, появление Гарри лишь добавило ей сил… поначалу. Но Гермиона вдруг поняла, что не может смеяться вместе с ними. На ее душе лежал камень предстоящего дня рождения миссис Уизли. Ведь дело не в том, как она преподнесет сама себя. Она может Империусом повести с собой Малфоя, может потребовать в обмен на свое унижение, может сыграть все, что… все, что должна была бы делать настоящая Гермиона. Жить несгибаемо дальше, как будто Рон не стоил почти всей ее жизни. Правда в том, что, даже если она обманет остальных, она не обманет себя. Для себя она все та же одинокая неудачница, которую попросту тащит за собой Малфой.

Она украдкой посмотрела на него. Гарри объяснял ему принцип действия механической машинки на радиоуправлении, а он все еще улыбался, как будто только недавно смеялся. Как у него получается все еще двигаться дальше? Что вообще произошло между ним и Асторией? Это Астория такая стерва? Или, может быть, это Малфой? Почему это вообще так важно для Гермионы? Она же не собирается искать в нем родственную душу. Разводы бывают разные. Только потому, что Малфой… Драко общается с ней, не значит, что у них появилось что-то общее, ей пора просто перестать совать нос в его дела. Все потому, что у нее нет своих дел.

Ей стоит пойти одной с гордо поднятой головой. Встретить жалость окружающих, встретить скрытое удовольствие Рона от осознания своей значимости для нее. Ты не нужен мне, не нужен. Я не хочу ломать себя для тебя. Тебе же не нужно было почему-то ломать себя, почему должна я? Гордо вздернуть подбородок, объявить себя феминисткой и просто пережить это. Выглядеть сногсшибательно, разговаривать со всеми, сообщать о своем успехе, делиться планами… Как будто у нее действительно радужное и перспективное будущее. Смотреть, как ласково Джинни будет касаться Гарри теми движениями, какие появляются и становятся необходимыми в браке. Как Билл смотрит на Флер. Черт, даже Перси не отойдет от Одри ни на шаг. Ей не хватало этого мужского собственничества. Рону его не хватало. Он не смог бы просто… не дать ей совершить эту ошибку, если бы был таким, каким Гермиона рисовала его себе сейчас. Он и нашел себе Лаванду, которая возместила ему этот… мужской стержень в жизни.

— Грейнджер. — Гермиона словно очнулась. Она увидела на телевизоре замершую картинку титров, довольно сопящего Гарри и… Драко рядом с собой. Малфоя. Драко. Боже, как будто есть разница в том, как его называть.

— С утра еще была, — вздохнула Гермиона. Она сидела, прислонившись к креслу, прямо на полу, чуть в отдалении от парней, и теперь Малфой сидел по-турецки рядом с ней, выглядя слишком… расслабленным. Как будто его отпустило. Как будто он может вынести все, что преподнесет ему судьба. Рукава его рубашки были закатаны. Никаких следов Метки. Никаких следов прошлого. Новый Малфой, сильный духом и незнакомый. Новая она, слабая, беспомощная плакса.

— Я заметил. — Гермиона поежилась. В комнате было жарко, несмотря на открытые окна, но холод шел изнутри. Холод ее беспомощности перед чертовой взрослой жизнью. Как всегда, она была слишком самонадеянна, когда думала, что знает, как жить. Как всегда, жизнь слишком больно дала ей пинка. Она сама себе дала этого пинка. Потеряла уверенность в себе. Что теперь? — Что с этим сборищем львят, Грейнджер?

— А что с ним?

Пожалуйста, давай не будем. Давай не будем трогать то, что окончательно раскроет меня, думала Гермиона, неосознанно раскачиваясь из стороны в сторону. Это ее последний рубеж, дальше падать некуда. Даже если она приведет хоть Малфоя-старшего, хоть воскресит Снейпа, это не изменит ее настоящего.

— Какого черта ты боишься, Грейнджер? С каких пор ты так труслива? — Он спрашивал насмешливо, стараясь взбесить ее. Какой от этого толк, если самое страшное она уже сделала — призналась себе? — Ответ за ответ, идет? — Гермиона посмотрела на него с отчаянием и мольбой. Но Малфой был непреклонен. Драко. Малфой. Черт. Что с ней происходит? — Ты боишься даже меня, Грейнджер? — усмехнулся он.

— Идет, — получилось. У него получилось возродить в ней отблеск гнева. Только не тебя, Малфой. Тебя, Драко.

— Что тебя пугает больше всего там? — Гермиона непонимающе посмотрела на него. Это не тот вопрос, это отлично читалось по его лицу. Он поколебался. — Что сделало тебя чертовым трусливым кроликом?

— Я не… — Гермиона отчаянно провела рукой по волосам. Ей не хватало их длины, чтобы скрыться. Не хватало сил, чтобы уйти от ответа. Давай, расскажи ему, какого черта, расскажи, не жалея себя. Расскажи, как похоронила себя в борьбе за якобы право на свободную жизнь.

Она рассказала. Кратко. Сухо. Снова и снова вспоминая истеричную себя. Нежелание идти домой. Нежелание видеть его. Ссоры. Крики. Его взгляд, когда она потребовала его уйти. Не взять передышку, а уйти к чертовой матери, навсегда, слезть с ее шеи и никогда больше не появляться на горизонте. Ярость. Вот что она чувствовала, рассказывая об этом. Весь это брак был ошибкой. Она вышла замуж просто потому, что так принято. Любила ли она Рона? Она не помнит. Может быть, другая она и любила. Эта Гермиона больше не сможет полюбить. Ее любовь станет наказанием для любого. Ей нечего отдать взамен.

Стало легче.

— Грейнджер. — Его тон показался Гермионе неправильным. Назови меня истеричкой. Я верю тебе. Назови глупой, слабой, неспособной принять решение и постоять за него. Она молча посмотрела прямо ему в глаза. — Это был самый правильный поступок за всю твою жизнь. — Гермиона только хлопала глазами. Что за бред? Правильные решения не ломают жизнь, не приводят к одиночеству. Но нет, Малфой смотрел на нее вполне серьезно. Она вдруг протянула руку и коснулась его лба. Да нет, холодный, не бредит. — Ничто не стоит того, чтобы потерять себя, Грейнджер, — произнес он тихо. Гермиона убрала руку. В голове было слишком пусто.