Все оттенки ночи. Страшные и мистические истории из переулков - Страница 2

За две недели я успела обзавестись новыми приятелями. Эвелин Паркинсон и Алиша Стайлс пригласили меня сесть за их стол во время перерыва на обед, в первый же день обучения. И создали чат «подружек», в котором мы теперь постоянно переписываемся. Мелисса Браун, с которой я сидела на уроках химии, жила в одном квартале от меня, так что по утрам она забрасывала ярко-розовый рюкзак в мой «Форд», снимала черные конверсы, чтобы с ногами забраться на переднее сиденье, и мы отправлялись в школу. У Мелиссы не было машины, так что она с удовольствием каталась со мной. По правде говоря, эти поездки нравились нам обеим.

И, конечно, следует упомянуть звезду школы – Генри Уотсона. Когда он впервые обернулся ко мне на алгебре, я поняла, что пропала. Иногда мы подкалывали друг друга на занятиях и перебрасывались парой слов, встречаясь в коридоре. Генри Уотсон был настоящей душой компании. Казалось, в старшей школе Ошкоша нет ни одного человека, которому он бы не нравился. Типичный сын маминой подруги.

В день нашего знакомства он был в изумрудном свитшоте с белым принтом «Чемпион», а его похожие на пружины золотистые кудри торчали в разные стороны. Карие глаза насмешливо прищурились.

– Милуоки, есть карандаш? – спросил он.

– Не-а, – ответила я.

– А мне кажется, что есть, – Генри кивнул на раскрытый пенал, в котором действительно лежало с десяток разноцветных карандашей.

– У меня, может, и есть, а вот у Милуоки – не знаю.

– Ладно, Джесссссс. – Генри подчеркнуто медленно произнес мое имя. – Не могла бы ты любезно одолжить мне карандаш?

Я молча взяла карандаш и протянула ему.

Конечно, я не собиралась в него влюбляться. Согласитесь, это было бы глупо. Но фотографии Генри Уотсона (четырнадцать штук), тем не менее, были отправлены Заване. Она написала, что Генри настоящий краш, и с этим трудно было не согласиться.

– Спасибо, Милуоки! – сверкнул Генри белыми зубами и, прежде чем отвернуться, добавил: – Классное каре. Люблю брюнеток.

Я закатила глаза, но Генри этого уже не увидел. Отвернувшись, он принялся решать уравнение, которое миссис Ричардсон написала на доске.

В школе чувствовалось приближение Хэллоуина – трудно было найти уголок, который еще не был украшен. До 31 октября оставалась всего неделя, а в воздухе уже витал запах тыкв. На стенах блестела паутина, на шкафчиках появились жуткие наклейки с привидениями. В спортивном зале с потолка свисали черные и оранжевые шары из бумаги. Я сорвала со стены одно из множества приглашений на праздничную вечеринку. Дресс-код: конечно же, страшный костюм. Последние три года я на Хэллоуин не наряжалась и вообще не праздновала. Папа даже не покупал конфеты для детей, которые в канун Дня всех святых под каждым окном вопят: «Сладость или гадость!». Разорвав приглашение пополам, я бросила его в урну и направилась в школьную столовую.

На каждом столе здесь стоял вырезанный из тыквы фонарь Джека, кое-где лежали пластмассовые руки зомби, а на стене красовался большой комичный портрет Дракулы в стиле поп-арт. Всю неделю до Хэллоуина помимо основного меню нам предлагали всякие тематические сладости: мармеладных червяков, конфеты в виде глаз или томатный сок в стаканах с надписью «Кровь».

Школа вовсю готовилась к празднику. Многие ходили в свитерах или худи с осенними принтами, надевали резиновые маски упырей, вампиров, вурдалаков и прочей нечисти. Но я, конечно, всегда отдавала предпочтение маскам «Крика», хотя сама их и не носила.

В тот день в столовой меня уже ждали Эвелин, Алиша и Мелисса. Усевшись, я открыла бутылку вишневого сока, но лишь после того, как выпила ее до дна, поняла, что за столом царит молчание. Эвелин и Алиша заговорщически смотрели на меня и словно чего-то ждали.

– В чем дело? – спросила я. – У меня что, пятно на джемпере?

– Нет, – бросив взгляд на остальных, произнесла Мелисса. – У нас к тебе важный вопрос.

– В чем ты пойдешь на Хэллоуин? – в один голос завизжали Алиша и Эвелин.

– Я не пойду.

– Как это – не пойдешь? – уставилась на меня Эвелин. – Серьезно?

– Ну да. Мы с отцом уже несколько лет не празднуем Хэллоуин после того, как… В общем, не вижу в этом смысла. Но надеюсь, вы повеселитесь. Вечеринка ведь уже в эту субботу?

– Зубы нам не заговаривай, – отрезала Алиша. – Ты тоже идешь. Отказы не принимаются.

– Не хочу искать костюм – времени-то почти не осталось. Так что, пожалуй, я все-таки…

– Что за тупость! – Я стукнула по рулю. – Они серьезно решили нарядить меня в костюм Мии Уоллес из «Криминального чтива»?

– Джесс, ты слишком остро реагируешь, – сказала Мел и надула большой розовый пузырь из жвачки.

Мимо проплывал вечерний Ошкош, дорога лежала через центр, освещенный фонарями и цветными вывесками магазинов. В домах зажигался свет, люди, перепрыгивая через лужи, спешили по делам, в небе проступил бледный серп растущей луны. Мелисса полностью опустила стекло. Ее ноги в белых носках с красными сердечками торчали из окна машины, привлекая внимание прохожих. Она подставила лицо холодному ветру, трепавшему ее белокурые волосы.

Шоссе вело к окраине города. На улице становилось темнее, и я поежилась. Охватившее всех праздничное настроение мне не передавалось. Светящиеся фигуры персонажей из фильмов ужасов, расставленные на лужайках у коттеджей, впервые казались мне по-настоящему жуткими. Из каждого двора на меня пялились тыквы, ухмылявшиеся зубастыми ртами. От разноцветных гирлянд двоилось в глазах и начинало подташнивать. Я сильнее нажала на педаль газа.

В голове неожиданно пронеслась мысль о том, что сегодня вечером я не хочу оставаться одна. Отец говорил, что задержится на работе. Представив пустой темный дом, я поежилась. Да что со мной такое? Это ведь я смотрела по ночам все части фильма «Звонок», уминая сырный попкорн!

– Хочешь в гости к Генри? – словно прочитав мои мысли, спросила Мелисса.

– К кому? – поперхнулась я от неожиданности.

– Генри Уотсон зовет в гости! – Мелисса помахала смартфоном перед моим лицом. – Поиграем в настолки, посмотрим кино. Ты вроде говорила, что сегодня не занята.

– Не говорила.

– Значит, показалось, – отмахнулась Мел. – Так что насчет красавчика? Поедешь или боишься, что как только окажешься у него дома, сразу набросишься на него с поцелуями?

– Да ну тебя! – я шутливо толкнула ее в плечо.

– Маршрут перестроен, – Мелисса идеально скопировала голос навигатора. – После Южной 28-й поворот направо.

Она потянулась к магнитоле, чтобы сделать радио погромче. AC/DC пели из колонок: «Я проеду весь свой путь и не подумаю свернуть. Я на шоссе в ад»[4].

Генри Уотсон жил в самом обычном двухэтажном коттедже. Окна дома, выкрашенного когда-то в белый цвет, смотрели на Брэдли-стрит. Рядом с гаражом стоял вишнево-красный «Додж», и я, вывернув руль вправо, припарковалась рядом. У самого входа нас встретила масштабная инсталляция: пластмассовый Крик, не меньше пяти футов ростом, приветственно раскинул руки, и в одной, конечно же, был зажат нож. Под крышей горела ядовито-зеленая подсветка, а на крыльце стояло несколько резных тыкв.

Мелисса, завязав шнурки на конверсах, выскочила из машины и громко хлопнула дверцей.

– Идем, Джесс! – позвала она, и я, тяжело вздохнув, вытащила ключ из зажигания.

Идея поехать в гости к Генри Уотсону все еще казалась мне странной, но что ожидало меня на другой чаше весов? Вечер в пустом доме? Я написала Заване: «В гостях у краша» и тут же получила ответ: «Шок! Если не пришлешь ваше совместное фото, я сойду с ума».

Мелисса крепко вцепилась в мою руку, будто чувствовала, что я в любой момент могу развернуться и сбежать, и без стука ворвалась в холл.

Дома у Генри Уотсона оказалось уютно. Справа от лестницы была гостиная с кожаным диваном шоколадного цвета и такими же креслами. Вдоль стен тянулись забитые книгами старинные шкафы из темного дерева. Я обожала книги – после маминой смерти они стали моими лучшими друзьями. Что может быть прекраснее возможности сбежать к эльфам и хоббитам, русалкам и водяным, ведьмам и колдунам? На пушистом бежевом ковре в центре комнаты стоял журнальный стол, уставленный банками колы и пустыми коробками от китайской еды.