Все монархи мира - Западная Европа - Страница 179

Как и все великие люди, Фридрих имел свои странности. Он был большой охотник до собак, и на королевском заводе всегда было от 50 до 80 борзых. Пишут, что никого в жизни Фридрих не любил так горячо, как свою суку Альклину, с которой он спал ночью в одной постели. Когда она издохла, он велел похоронить ее в той гробнице, которую прежде назначил для себя. В еде он был невоздержан: ел много и жадно, вилок не употреблял и брал еду руками, от чего соус тек у него по мундиру. Мясо для любимой собаки он клал для остужения прямо на скатерть. Нередко проливал вино, сыпал табак, так что место, на котором сидел король, всегда было легко отличить от других. Свою одежду он занашивал до неприличия. Штаны его были с дырами, рубаха порвана. Когда он умер, не могли найти в его гардеробе ни одной порядочной рубашки, чтобы прилично положить его в гроб. У короля не было ни ночного колпака, ни туфель, ни халата. Вместо колпака он употреблял подушку, обвязывая ее косынкой вокруг головы. Мундира и сапог он не снимал даже дома. Халат заменял полукафтан. Спал Фридрих обычно на очень худой короткой постели с тонким тюфяком и вставал в пять или шесть часов утра. День его обычно строился следующим образом. "Когда его величество был уже одет и обут, - писал Вольтер, - стоик отдавал несколько минут секте Эпикура: он звал к себе двух-трех фаворитов, лейтенантов его полка, или пажей, или гайдуков, или юных кадетов. Пили кофе. Тот, кому бросали платок, оставался в течение четверти часа с ним наедине. Дело не доходило до последних крайностей, ввиду того что принц еще при жизни отца сильно пострадал от своих мимолетных увлечений и был плохо вылечен. Он не мог играть первой роли; приходилось довольствоваться вторыми ролями. Когда кончались забавы школьников, их заменяли государственные дела". Вскоре являлся министр с большими связками бумаг. Просматривая их, король делал пометки двумя-тремя словами. По этим пометкам секретари составляли потом полные ответы и резолюции. В 11 часов Фридрих шел на плац и осматривал свой полк. В этот час по всей Пруссии полковники делали смотр своим полкам. Затем король шел обедать вместе с братьями, двумя генералами и камергерами и вновь отправлялся в свой кабинет. До пяти-шести часов он трудился над своими литературными сочинениями. Среди них особое место занимали исторические труды "История Бранденбурга" и "Современная история" (в которой он по образцу античных авторов изложил историю своего царствования). Сам Фридрих больше гордился своими философскими книгами. Еще в юности он написал любопытное сочинение "Антимакиавель", в котором с большим воодушевлением опроверг "беспринципные" положения знаменитой книги Макиавелли "Государы". (Как известно, сделавшись королем, он действовал совершенно в духе советов Макиавели.) Кроме того, им были написаны инструкции и регламенты для своих офицеров, а также много стихов на французском языке. Как правило, король писал только наброски, большей частью довольно посредственные; изящную форму придавали им специальные поэты, нанимаемые за большие деньги. Гораздо больше значения для потомков имеют письма Фридриха, их осталось после него огромное количество. Они написаны удивительно емким, энергичным языком, обнаруживают необычайную живость и плодовитость ума и энциклопедическую образованность Фридриха, а также богатое знание людей и света. Если король уставал, он звал чтеца, который до семи читал королю какую-нибудь книгу. День обычно завершался небольшим концертом, причем король сам играл на флейте и часто вещицы собственного сочинения. Он был большим охотником до музыки. Вечерний стол сервировался в небольшой зале, украшенной картиной Пеона, писаной по рисунку короля. Она имела такое фривольное содержание, что казалась почти непристойной. В этот час король иногда начинал с гостями философский разговор, и, по словам злоязычного Вольтера, постороннему наблюдателю могло показаться, что он слышит беседу семи греческих мудрецов, сидящих в борделе. Ни женщины, ни священники никогда не допускались ко двору. Король жил без придворных, без совета и без богослужения. Праздники устраивались только несколько раз в год. Незадолго до Рождества Фридрих обычно приезжал из Потсдама в Берлин и устраивал в столице великолепные оперы, балы и пиры. Не только двор, но и все берлинцы принимали в них участие. Прожив таким образом в роскоши и великолепии около месяца, король опять возвращался в свой скромный потсдамский дворец. В 1756 г. эта приятная жизнь была прервана самым неожиданным образом.

Ахенский мир, положивший конец войне за Австрийское наследство, не мог удовлетворить ни Австрии, ни Саксонии. Следующие восемь лет Мария Терезия провела в подготовке к новой европейской войне. Возрастающее могущество Пруссии не на шутку тревожило и другие великие державы. В 1753 г. императрицы Мария Терезия и Елизавета I заключили союз против Фридриха. Затем к нему присоединился саксонский курфюрст Август. В 1756 г. началась война меж-ду.Англией и Францией. Прусский король как союзник Франции должен был участвовать в ней и напасть на Ганновер. Вместо этого Фридрих завязал переговоры с Георгом II и предложил ему оборонительный и наступательный союз против Франции. Он надеялся, что при помощи Англии склонит на свою сторону Россию, так как обе державы были до этого в тесном союзе, но просчитался. Англо-прусский союз вдруг в одну минуту изменил всю европейскую систему. Людовик XV стал искать сближения со своим старым противником - Австрией и присоединился . к антипрусскому союзу. Вслед за Францией в коалицию вступила Швеция. Пруссия оказалась в окружении врагов и должна была готовиться к упорной войне.

Через своих шпионов, которых он имел при всех европейских дворах, Фридрих знал, что противники готовятся напасть на его владения в 1757 г., и решил нанести опережающий удар. Оставив заслоны в Восточной Пруссии и Силезии, он во главе 56-тысячной армии вступил в Саксонию. Саксонские полки собирались на обширной равнине между Пирной и Кенигсштей-ном. Позиция здесь была хорошо укреплена и почти неприступна, но из-за внезапного начала войны в лагерь не успели подвести достаточно провианта. Фридрих без труда занял Лейпциг, Дрезден и объявил, что временно берет Саксонию под свое управление. Армия Августа, обложенная пруссаками со всех сторон, лишилась подвоза продовольствия. Две австрийские армии поспешили на выручку к попавшему в беду союзнику. Одна из них была остановлена Шверином, а другую сам король встретил у местечка Ло-зовиц неподалеку от Эльбы и после шестичасового боя принудил отступить. Известие о победе пруссаков отняло у голодающих саксонцев последнюю надежду. В ночь на 15 октября они решили пробиваться в Чехию, покинули свой укрепленный лагерь, но не смогли уйти далеко. Окруженные близ города Ли-лиенштейн они сдались на милость победителя. Офицеров Фридрих велел распустить по домам, а солдат принудил вступить в свою армию. Король Август III получил разрешение проехать в Варшаву.

К весне 1757 г. Фридрих довел численность своей армии до 200 тысяч человек. Между тем все его противники вместе взятые могли выставить против него около 500 тысяч солдат. Но они действовали несогласованно, порознь друг от друга на широком фронте. Быстро перебрасывая войска из одного места в другое и нанося стремительные удары, Фридрих надеялся успешно противостоять всем силам коалиции. Прежде всего он двинулся против Австрии и в мае подступил к Праге. Австрийцы, возглавляемые принцем Лотарингским, ожидали их на превосходной позиции. Левое крыло их упиралось в гору Жишки и было защищено укреплениями Праги; центр находился на крутой возвышенности, у подножия которой расстилалось болото; правое крыло занимало косогор, ограждаемый деревней Щербоголь. Разведка донесла королю, что только с этой стороны можно обойти неприятеля и напасть на него во фланг, потому что тут, между озерами и плотинами, есть засеянные овсом поляны, по которым войско легко может пробраться. По приказу Фридриха фельдмаршал Шверин повел свои полки в обход, по указанной дороге. Вскоре выяснилось, что поляны, засеянные овсом, были не чем иным, как спущенными тинистыми прудами, заросшими травой. Солдаты были принуждены пробираться поодиночке по узким плотинам и тропинкам. В иных местах целые полки едва не погрязли совершенно в топкой тине и с трудом могли из нее выбраться. Почти все пушки пришлось бросить. В час пополудни Шверин, преодолев все трудности, построил своих солдат для атаки. Австрийцы встретили пруссаков плотным артиллерийским огнем. Первая атака захлебнулась. Шверин вырвал у штандарт-юнкера знамя, повел солдат во вторую атаку, но был сражен картечью. Генерал Фуке принял после него командование. Осколок раздробил ему кисть. Фуке велел привязать шпагу к раздробленной руке и опять повел солдат на приступ. Этот натиск принес пруссакам победу. Бровн, командовавший правым флангом австрийцев, получил смертельное ранение. Атака австрийской конницы была отбита, и вскоре Фуке овладел вражеской позицией. В то же время прусская конница стремительно атаковала левый фланг австрийцев и после кровопролитной сечи заставила их бежать. Сам Фридрих, заметив, что в середине австрийской армии образовался разрыв, вклинился в него со своими полками и рассек вражескую армию на две части. Теснимый со всех сторон неприятель стал в беспорядке отступать по всему фронту. До 40 тысяч человек успело укрыться в Праге, остальных гнали до самой ночи. Эта блестящая победа стоила Фридриху 16 тысяч убитыми и ранеными.