Все круги ада - Страница 34

«Они — в берлогу, мы — на базу, — думал Флэндри. — И как же я буду рад снова согреться возле Джаны! Почему она так долго не звонит и не отвечает на мои послания? Говорят, с ней все в порядке. Лучше бы так и было, а иначе я взорвусь».

Тропинка окончилась. Впереди, в черном базальте, зияла темная дыра входа в пещеру. Покрытые трещинами стены этого естественного убежища довольно хорошо защищали от возможных потоков лавы. Раскаленная сердцевина горы подогревала пещеру снизу. В других местах с приближением зимы племена домратов перемещаются к югу. И в тех регионах порой лютуют смертельные морозы. Туземцы способны выдерживать температуры, которые опускаются гораздо ниже точки замерзания: кроме всего прочего, в их телах к осени повышается концентрация соли в физиологических жидкостях, а процесс потения во время сна делает эту концентрацию еще больше. Но в северных районах на больших высотах животному, уснувшему на открытом месте, не выжить. Народ Кипящих Ключей решил воспользоваться берлогой с естественным подогревом.

Каждое живое существо, которое летом или зимой залегает в спячку, должно каким-то образом защититься от бодрствующих хищников. Различные виды решают эту проблему по-разному. Одни маскируются. Другие используют твердую оболочку, шипы или ядовитые ткани. Третьи зарываются глубоко в землю, преимущественно под скалы. Есть и такие, кто выбирает себе места, где их накрывает ледяная корка. Бывают настолько плодовитые породы, что небольшой процент жертв не влияет на общее число особей. Всех возможных вариантов не перечислить. Крупные, владеющие оружием домраты в разбуженном состоянии превращаются в банду кровожадных головорезов. У зимних хищников давно выработался инстинкт обходить места их зимовий. Поэтому лишь немногие особи отваживаются охотиться на них, но против подобных нападений аборигены строят укрытия или уходят в пещеры.

Дрожа от холода, засунув руки в карманы куртки, выпуская изо рта облачка пара, который тут же смешивался с туманом, Флэндри стоял рядом с Г'унгом и наблюдал, как тот загоняет своих мужчин в берлогу. Туземцы двигались как сомнамбулы.

— Думаю, нам стоит войти внутрь, — прошептал ближайший к терранину мерсеец. — Лучше держаться всем вместе и быть наготове к любым неприятностям. Нельзя предсказать, как они отреагируют на наше вторжение. Они говорили, что плохо помнят этот период.

— Избегайте контактов, — посоветовал другой ученый.

Все члены экспедиции образовали каре с четкостью, полученной на военной службе. Флэндри тоже встал в строй. Мерсейцы не доверяли ему оружия, но обращались с ним почти как с равным. В любом случае, если начнется потасовка, он легко мог спрятаться за их спинами.

Ничего не произошло. Домрат, кажется, совсем не замечал пришельцев.

Пещера была маленькой. Более крупные помещения принадлежали более крупным группам и были давно заняты. Аборигены заранее устлали пол листьями, соломой и грубыми плетеными простынями. Атмосфера здесь была менее промозглой, чем снаружи. Так, по крайней мере, показывал термометр Витана Меченого. Похрюкивая, туземцы медленно ощупывали влажную шуршащую подстилку и зарывались в нее. Они ложились, тесно прижимаясь друг к другу. Более сильные защищали своих слабых собратьев.

Наконец стоящим остался один Г'унг. Медленно он вгляделся в окружающий мрак. Медленно двинулся, чтобы закрыть ворота, установленные в отверстии входа в пещеру. Ворота представляли собой бревенчатую основу, покрытую шкурами и с помощью кожаной петли закрепленную на вертикальном столбе.

— Нгугатакатх , — бормотал туземец, напоминая тех, кто говорит во сне. — Шоа т'кихкех .

Компьютер молчал, не в силах перевести фразу. Таких слов не было в его запоминающем устройстве. Что это было? Магическая формула? Молитва? Пожелание? Бессмысленное бормотание? Сколько лет должно пройти, прежде чем откроется ее смысл?

— Лучше нам выйти, — прошептала едва заметная в туманном сумраке тень мерсейца.

— Нет. Мы сможем отпереть ворота после того, как все уснут, — так же тихо ответил начальник экспедиции, — а затем закрыть их снаружи. Все равно останется достаточно широкая щель, чтобы через нее мог пролезть любой туземец. Смотри внимательно. Никто раньше не встречал ничего подобного.

Замерцали линзы объектива.

«Они будут спать, нелепые дружелюбные создания, — размышлял Флэндри, — спать в течение всего зимнего периода, который длится здесь больше терранского года. Вернее, не спать — пребывать в коматозном состоянии. Едва живые, они будут лелеять в своем теле частицу живого тепла, подобно человеку, который, оказавшись в непроглядной тьме, лелеет единственную имеющуюся у него искорку. Резкий толчок может запустить в действие процесс пробуждения. Какие химические реакции происходят при этом, мерсейцы пока не разобрались. Убийственная ярость, возникающая в разбуженных животных, есть не что иное, как защитный механизм, имеющий своей целью удалить источник опасности и вернуться в спячку прежде, чем будет истрачено слишком много сил. Но даже ничем не побеспокоенные, многие туземцы не доживают до конца зимы.

Первыми просыпаются беременные самки. Они реагируют на слабую оттепель ранней весны, выходят на свет к грозам и половодьям, собираются с силами, подкрепляют себя той скудной пищей, которую можно найти, благо самцы, способные составить им конкуренцию, пока спят. Мужчины возвращаются к жизни позже, при более высоких температурах, когда пора буйного роста трав в полном разгаре. Эти вылезают из берлоги мрачными и раздраженными. Первое время они способны только есть, есть и есть, пока не приобретут прежний, упитанный вид.

Затем — так, по крайней мере, заведено в этой части континента — происходит традиционная встреча племен в условленном месте. Начинаются празднества Окончания Поста, религиозная церемония, которая одновременно помогает восстановить старые связи и наладить новые.

По окончании праздника отдельные группы разбредаются по своим кочевьям. Прибрежные жители держат путь в сторону океана, к землям, которые в результате подъема уровня воды и таяния льда превратились в изобилующую кормами трясину. Туземцы внутренних районов занимаются собирательством и охотой в джунглях, которые на глазах становятся все гуще и гуще. Рождаются дети.

Середина лета отмечается созреванием корней вэра и других растений, расцветом телесной зрелости наземных и морских животных. Летняя жара поднимает на предельную высоту физические и интеллектуальные силы домратов. Энергия крайне необходима туземцам. Теперь они могут начать готовить запасы к осени. Женщины, которые из-за детей привязаны к дому крепче, чем мужчины, становятся первичными собирателями и хранителями того, что называют культурой.

Осень: возвращение к местам зимовки, брачные игры, обжорство, отдых.

Зима и долгий сон».

Г'унг продолжал возиться с воротами. Рядом у стены стояло копье с каменным наконечником.

«Сколько времени они уже живут, неизменно совершая один и тот же круг? — размышлял Флэндри. — Смогут ли они когда-нибудь разорвать установившийся порядок? И если смогут, что за этим последует? Любопытно, как далеко им удастся зайти, когда вокруг столько непреодолимых препятствий? Если сбросить оковы смены сезонов, тогда… хм, тогда может статься, что новые властелины этой части Галактики будут сильно походить на громадных рептилий со слоновьими головами». Передатчик Доминика вместе с передатчиками мерсейцев заговорил голосом Книф ху Вандена.

— Доминик Флэндри.

— Тише, — выдохнул начальник.

— Я выйду наружу, — сказал терранин.

Он проскользнул через неплотно закрытые ворота и встал у входа в пещеру. Клубящийся туман оседал на скалах крупными каплями. Приближалась ночь. Холодало.

— Переключись на местную частоту, Книф, — попросил Флэндри и сделал то же самое. Его свободная рука так сильно сжалась в кулак, что ногти врезались в ладонь. — В чем дело?

— Тебе звонят с базы. — Ксенофизиолог, которого оставили охранять аэробус, пока все остальные следовали за последней группой домратов, казалось, был озадачен. — Твоя женщина. Я попытался объяснить, что ты сейчас занят и перезвонишь попозже, но она ничего не хочет слушать. Дело, говорит, срочное.