Все дороги ведут в Рим - Страница 57

– Лучше бы сиятельный покончил с собой в холодильнике, – пробормотал центурион исполнителей, зажал нос и распахнул дверь в ванную комнату.

Лагерь Гнея Рутилия находился недалеко от Виндобоны.

Кто видел природу этих мест – сдержанную, строгую, но проникающую в самое сердце, тот никогда не забудет здешней красоты. Озера, похожие на небо, небеса, похожие на озерную гладь. Зеленые луга, будто ковры, вытканные руками гениев. Белые домики под красной черепицей, хранящие ласковую тишину.

Жизнь здесь текла размеренная, воистину провинциальная, и лишь слухи, доходившие то из Рима, то с дальних рубежей, заставляли тревожиться. Падение Готского царства вызывало недоумение. В Риме почему-то считали, что, разбивая армии Содружества одну за другой, войска Чингисхана постепенно ослабевают. Но силы монголов не ослабевали, а, напротив, росли. Раньше Рутилий был уверен, что в случае столкновения он сумеет дать отпор варварам. Теперь эта уверенность таяла с каждым днем. О Рутилии и его легионе все как будто забыли. А вот он помнил – и о поражении Блеза, и о разгроме и бегстве Макрина. Разведка у Рутилия работала отлично.

И потому еще за десять миль до Виндобоны его ребята остановили подозрительный внедорожник. В машине сидели трое парней, одетые просто и неброско. А еще в авто на заднем сиденье лежал огромный змей-гений. Змей мог обернуться вокруг этого внедорожника трижды. Путешественники не походили на обычных фермеров или горожан, выехавших на прогулку. Кто они? Военные? Лазутчики? Ясно, что не монголы. Но это ничего не значило: монголам служат теперь многие. В том числе и римские граждане.

– Куда направляетесь? – спросил патрульный.

Сидящий на переднем сиденье юноша откинул со лба капюшон. Легионер Рутилия всмотрелся. Он узнал, но не мог поверить.

– Август?

– Перед тобой император. А это мои телохранители – Крот и Кумий. А Гет – гений, и он незаменим. Я хочу видеть Гнея Рутилия, легата Десятого легиона. Ведь вы из Десятого, не так ли?

Легионеру ничего не оставалось, как ударить себя по броненагруднику кулаком, давая понять, что он в полном распоряжении императора.

Через полчаса Постум сидел в принципарии Рутилия. Здание было старинным, хорошей кладки, с оштукатуренными стенами. На стене висела огромная карта, вся пронзенная красными и синими стрелками. Синие стрелки, перечеркнув южные рубежи Киевского и Московского княжеств, испятнали Готское царство, а теперь тянулись на запад к Дакии.

Из настоящей мебели в принципарии был один стол. Стульями служили ящики из-под снарядов. Столами для телефонов – тоже ящики из-под снарядов. Это понравилось Постуму необыкновенно. Именно таким он представлял настоящий принципарий боевого легата.

– Сказать честно, не ждал тебя, Август, – сказал Рутилий. Взгляд у него был колючий, губы тонкие, на левой щеке – след ожога. Постум сразу почувствовал исходящую от него неприязнь, но постарался не подать виду.

– Называй меня лучше император, – попросил он.

– Собираешься командовать? – Рутилий хмыкнул. Чем-то его усмешка походила на усмешку Цезона Галла. И Постум, несмотря на умение владеть собой, почувствовал, как внутри вскипает глухая ярость. Однако сдержался. И даже улыбнулся. Почти дружески.

– Нет. Но это обращение мне больше нравится.

– Твоя власть номинальная, – напомнил Рутилий.

– Пока. Пройдет несколько дней, и я получу высший империй назад. Эти несколько дней уйдут на переговоры.

– Бенит вернется в Рим и отстранит тебя от власти под каким-нибудь предлогом. А прирученный сенат с удовольствием ему подчинится.

– Вряд ли диктатор в ближайшие дни и даже месяцы вернется в Рим. Ты ничего не знаешь? – Постуму очень хотелось усмехнуться. Но он сдержался. Он был серьезен. Почти демонстративно. – В Риме переворот. У власти «Патроны римского народа». Они низложили Бенита заодно со мной. Их цель – наконец-то, спустя столько веков, воплотить замысел Платона и создать идеальное государство.

– Это бред…

– Все мы в школе проходили Платона.

– Но его никто не читал.

– Кто-то, значит, прочел. На нашу голову…

В принципарий заглянул адъютант. Вскинул руку, приветствуя легата. Постума не узнал. Решил – волонтер пытается наняться в инженерный обоз.

Рутилий прочел принесенную радиограмму.

– Ты прав, в Риме переворот, – сказал он, швыряя полоску бумаги на стол. – Сенат расколот. Половина – в Риме, половина в бегах. Многие неизвестно где. – То есть легитимно низложить Постума теперь никому не под силу. Легат понимал это так же отлично, как и его гость. – Что ты от меня хочешь… император? – Пауза была намеренно длинной.

– Чтобы ты дал отпор варварам.

– Отпор? Каким образом? У меня один легион. В худшем случае мы могли бы совершить какой-то отвлекающий маневр. А лучше всего нам отойти и занять более выгодные позиции. Но дело сейчас даже не в позициях. Знаешь, что я скажу тебе, император? – Рутилий прищурился. – Ты мне не нравишься. Ты мне напоминаешь Гая Калигулу. А я не хочу быть Кассием Хереей, тираноборцем. Хотя его роль в кино так здорово сыграл Марк Габиний.

Этого выпада Постум ожидал и потому не ощутил удара. Почти не ощутил.

– Ты можешь говорить все это. Но только до четвертого дня до Нон июля. А в этот четвертый день до Нон июля я назначу тебя префектом претория и поручу командовать восточной армией.

– Восточная армия – громко сказано. На самом деле это один мой Десятый легион. Или в этот день июля ты предложишь мне что-то еще?

– Гней Рутилий! – Постум возвысил голос. – Если ты так презрительно относишься ко мне, то почему тогда минуя «Целий» и Бенита, прислал именно мне данные о танковой армии Чингисхана?

Рутилий рассмеялся.

– Сказать честно? Я не знал, кому отправлять донесение. Все казалось мне безнадежным. Никто не мог уже ничего сделать. Но я должен был сообщить, что мне стало известно. И вот я загадал: брошу кости. Если выпадут две шестерки – отправлю донесение тебе, пять и шесть или пять и пять – материалы получит «Целий». Все остальные комбинации – это Бенит. Метнул кости, и выпали две шестерки. Как видишь, у тебя было меньше всего шансов.

– Но я выиграл! – Постум смотрел на Рутилия почти с восторгом.

– Да, выиграл.

– А знаешь, что я больше всего люблю на свете? – Август вытащил из кармашка на поясе стаканчик с костями. – Игру в кости. И вот – сейчас я брошу кости. Если две шестерки – ты повинуешься мне беспрекословно. Все остальные комбинации – поступаешь по собственному усмотрению.

– Ну что ж, мечи, – почти с охотой согласился Рутилий.

Постум долго тряс стаканчик, потом метнул, не глядя. Выпали две шестерки. Много лет назад эти кости в таверне на дороге Паннонии подарил сыну Элий.

– Какие будут приказания, император? – спросил легат.

– Первым эдиктом я назначаю тебя префектом претория. А ты… Ты прежде всего должен вызвать сюда легата Двадцатого легиона. Немедленно. А во-вторых… Во-вторых – накормить меня и моих людей. И не забыть про нашего змея-гения. Он ест за десятерых.

– Придется вас всех поставить на довольствие, – решил Рутилий. – В первую когорту.

Цезарь Франкии едва доставал Элию до плеча. Повелитель Франкии носил красную военную тунику и золоченый нагрудник. Под узорным золотом не было брони. Все это ажур, фольга, чтобы не создавать лишней тяжести. Но смотрелось красиво. Коротышка старался выглядеть настоящим военным. Но не получалось. К тому же он заикался. Чтобы выговорить первую букву, он долго пузырил губы и складывал лицо в невероятную гримасу. Наконец, взломав почти непреодолимый барьер, он скороговоркой произносил фраз десять и вновь надолго упирался в неведомую стену. Вьющиеся каштановые волосы Цезаря начали редеть надо лбом. У него было милое круглое лицо и карие глаза в длинных рыжеватых ресницах. Цезарем Франкии он сделался пять лет назад после того, как его отец разбился на спортивном самолете. А его мать была правнучкой императора Корнелия – того, погибшего в Колизее, чья смерть так и осталась загадкой для Рима. Цезари Франкии часто женились на римлянках. Так что по крови Луций Цезарь считал себя римлянином. Да и был таковым.