Все будет хорошо - Страница 10

— Ликуся, к тебе можно?

— Да, мама. Зачем ты спрашиваешь?

— Ну, знаешь ли, ты у нас уже взрослая девушка… — После спиртного Веронику Валерьевну всегда тянуло на демократизм. — У тебя могут быть гости.

— Мам, ну какие гости! — Лика с досадой отложила журнал и для приличия спросила: — Весело было?

— Ой, да ну как всегда!

— Что, дядя Леня опять зачетками тряс?

— Витка замуж выходит, — сразу сообщила главную новость Вероника Валерьевна. — Жених гол как сокол. А туда же — свадьбу!

— Поздравляю. — Лика опять взялась за чтиво.

— Я тебе не это хотела сказать. — Мать присела к Лике на тахту. — Там подруга Галкина была, ну, ты ее знаешь, толстая такая, родинка большая у нее на шее… Да знаешь ты ее! Ну, Ольга Томашевская, ну, работают они вместе, — объясняла не понимающей Лике Вероника Валерьевна. — Да, ну даже не в этом дело. — Она несколько запуталась и поэтому перешла сразу к главному. — Сын ее, Гера… так вот у него какая-то фирма — то ли склад, то ли магазин. Компьютеры эти самые твои любимые. Так вот они хотят к себе секретаря, и не просто секретаря…

— Ну и при чем здесь я? — Лика вытащила из-под пледа ноги и села рядом с матерью. — Я тебя, между прочим, сто раз просила не обсуждать ни с кем мою работу…

— Я твою работу ни с кем и не обсуждала, — обиделась Вероника Валерьевна, — я только хотела как лучше. Этотсамый Гера, сын этой Ольги, — ну которая с родинкой… Ну, Ольга — подруга Галкина, а Гера этот — ее сын. Поняла, какая Ольга? — Вероника Валерьевна все никак не могла втолковать дочери, кто такая Ольга Томашевская и почему понять это Лике было необходимо. Лика совершенно не помнила никакую толстую Ольгу с родинкой, но вяло махнула рукой, чтобы успокоить мать.

— Да поняла, поняла…

— Вот! Так он ищет секретаря, я тебе говорю, и не просто секретаря, чтобы для развлечения там… — Она осеклась и испуганно покосилась на дочь. — Ну, я имею в виду, чтобы не просто для красоты сидела и ногти целый день мазала, а чтобы, к примеру, и в бухгалтерии немножко разбиралась.

— Мам, ну я же не разбираюсь в бухгалтерии!

— Ничего, на курсы можно пойти. И я у тебя, — приосанилась мать, — как-никак старший экономист. На первых порах я бы тебе помогала. И зарплату он бы тебе сразу хорошую платил, и не сидела бы до самой ночи, как, к примеру, в магазине этом твоем…

— Ну какие курсы, мама, — не пойду я уже ни на какие курсы! — Лика выглядела совершенно незаинтересованной, а на самом деле сообщение матери ее заинтриговало. Ей уже давно хотелось разорвать отношения с Олегом. Но она несмела решительно отказать ему, боясь потерять работу, не найдя новой. Да и шушуканье магазинных девиц за спиной стало раздражать. Ее отношения с младшим братом хозяина уже ни для кого не были тайной.

— Я вот телефон взяла у этой самой Ольги. — Вероника Валерьевна протянула Лике бумажку. — Сказала, что ты позвонишь.

— Мам, поедем? — Димка тряс Нину за руку. — Поедем, мам?!

— Димыч, какой ты липучий! Ну как тебе не стыдно? Смотри. — Она загнула ему к ладошке один палец. — У бабушки Оли две недели был? Был. Это раз. Потом — мы с тобой на озеро ездили? Ездили. Это два. — Второй палец никак не хотел загибаться, и она вздохнула: — Что ты, в самом деле, такой приставучий, Дим? Прямо как репей! Как папа скажет. — Она поцеловала его в ладошку, вздохнула и отвернулась.

— Я знаю: папа разрешит!

— Папа, папа… Дим, а не пойти ли нам прогуляться? — Она должна все время двигаться, только бы не сидеть на месте и не думать об этом.

Гулять Димка готов был бесконечно.

— Тетю Васю возьмем? — деловито спросил он.

— Нет, Дим, давай сегодня сами погуляем. — Она не была готова говорить сейчас с Васькой. — Давай пройдемся, купим тебе что-нибудь вкусненькое…

— Пошли! — Радостный Димка кинулся надевать сандалии. Когда он нагнулся, из кармана выпал игрушечный автомобиль. Быстро, боясь, что мать увидит, он потянулся и схватил его. Но Нина все равно заметила:

— Опять?! Димка, ну ты же мне обещал!

— Мам, он мне его не давал! Я хотел с ним меняться, а он не хотел!

У маленького Димки был один большой, с точки зрения Нины, недостаток — он любил забирать и уносить домой чужие игрушки. Особенно если ему не давали ими поиграть. Никакие уговоры типа: «А там сидит маленький мальчик и плачет» на него не действовали — при отъеме у него похищенного он сам начинал неистовый вой.

— Зачем ты опять унес чужую игрушку?

Димка стоял набычившись, спрятав руку за спину.

— Димка, Димка… — У Нины не было сил ругать его. Было почему-то очень жаль и себя, и Димку, и этого мальчишку, который сейчас, должно быть, ревет, обнаружив пропажу своего лимузина. — Если хочешь, пойдем и купим тебе такой же.

Димка понял, что сегодня ругать его почему-то не будут, и воспрял духом.

Гуляли они долго, так что он даже устал и первый попросился домой. Дома было пусто, тихо и темно. Сергея до сих пор не было. Накормив Димку ужином и уложив спать, Нина уселась на кухне. «Будь он неладен, этот магазин!» — подумала она.

Сергей с Геркой открывали магазин. До сих пор они торговали просто со склада, снимая для этого подсобное помещение в доживающем последние дни окраинном универмаге. Свой фирменный магазин был их мечтой. Открыть его они хотели непременно к первому сентября, и там сейчас полным ходом шли отделочные работы.

Димка уже спал в своей кровати, и Нина прилегла рядом. Она просто сейчас не могла быть одна и притулилась к тихо посапывающему сыну. Не спалось, и в голову лезло разное. Было очень тихо, и вдруг на кухне звонком взорвался телефон.

— Нина?

— Сережа, наконец-то! — У вас все в порядке?

— У нас все в порядке, — усталым голосом сказала она. — Приезжай, мне нужно с тобой поговорить.

— О чем? — В его вопросе она уловила явное напряжение.

— Я не хочу об этом говорить по телефону. Приезжай, пожалуйста. Это очень важно.

На том конце провода ее муж замолчал и молчал так долго, что она встревожилась — может быть, пропала связь, и спросила:

— Алло?

— Она что, тебе звонила?

— Кто она?

— Ликина мать.

— Какая Ликина мать, Сережа? — Нина была крайне удивлена.

На том конце снова замолчали, потом Сергей сказал:

— Утром я приеду, и мы поговорим. Пока.

— Пока… — Она в недоумении положила трубку. «Какая-то Ликина мать. Лика, Лика… Кто такая Лика? Имя

очень знакомое. Ах да, это их бухгалтерша, кажется. Почему ее мать должна была ей звонить? Должно быть, что-то важное, может быть, документы какие-нибудь… А меня целый день не было дома. Чертов магазин! Ни на какое море мы, конечно, уже не поедем. Димка будет реветь белугой, когда узнает. Сергей совсем замотался. Даже голос у него был такой… дерганый. Черт, никак не могу уснуть!» — Нина ворочалась с боку на бок, потом встала и снова пошла к Димке. Приткнулась на узенькой кроватке рядом со сладко сопящим сыном и стала считать овец. Она долго представляла себе этих грязно-серых унылых овец, бредущих неизвестно куда по унылой степи и теряющихся за горизонтом, пока сон не пропал полностью.

Он чувствовал, что запутался. Вчера Ликина мать звонила три раза, а сегодня, не успел он еще проснуться, как телефон на столе противно заверещал. Вечером он опять не поехал домой, а остался ночевать в офисе. Просто не мог разговаривать с Ниной, улечься с ней в одну постель после того, как они с Ликой практически прожили вместе две недели, пока жена с Димкой гостили у тетки. Просто не мог, и все. Телефон на столе надрывался, и он нехотя сполз с дивана, уронив простыню, и взял трубку. — Алло, Сережа?

— Да, это я.

«Опять, — подумал он, — да что ж это такое!»

— Ликуся еще не приехала?

— Нет, — сказал он со всем сарказмом в голосе, на который был способен. — Ликуся еще не приехала.

— Вот и хорошо. — Потенциальная теща, Вероника Валерьевна, понизила голос, как будто еще не приехавшая дочь все равно могла ее услышать. — Знаете, Сережа, — задушевно проговорила она, — Ликочку очень тошнит, и она вчера была у врача, и он сказал, что ей очень вредно волноваться! И еще… — Вероника Валерьевна говорила долго и обстоятельно, и Сергей изредка вставлял «да», «нет» и «конечно».