Всадники Роха (СИ) - Страница 3

– Милый! – раздался голос Маши. – Надеюсь, вы там не увлекаетесь?

Петрович поперхнулся, а депутат добродушно рассмеялся, глядя на его покрасневшую физиономию.

– Да все в порядке, Машуля! – крикнул он в ответ. – Мы чуток разогрелись, сейчас поможем! Слушай, Никитич, а баня как, готова?

– А как же? – потряс пальцем старик. – С обеда кочегарил, потом попариться сходил. Там сейчас самый жар. Как, Анатолий Семенович, идешь?

– Уже темнеет, – заметил Колян, кинув взгляд в окно.

– Тю, темнеет! – хмыкнул смотритель. – Дизель-то работает, свет дает. В бане лампочка, лоб не расшибешь!

– Тогда пойду, – решил Колян. – Кто со мной? Петрович?

– Пошли, – зашевелился товарищ депутата. – Пока девчонки приготовят все, успеем.

Веселье уже было в самом разгаре. Стрелки часов перевалили за полночь, но никто и не думал уходить из-за стола. Сергей почувствовал, что ему надо проветриться. Он накинул на себя куртку и вышел на улицу, плотно затворив за собой дверь. Спустившись по крыльцу вниз, решил пройтись по двору. Недавно прошел небольшой снежок, покрыв свежим покрывалом старые сугробы. Под ногами приятно хрустело. Одна из лаек выскочила из-под крыльца и, виляя хвостом, обнюхала доверчиво протянутую руку. Потом, убедившись, что гость не собирается идти на охоту, нырнула обратно, потеряв интерес. Сергей усмехнулся и задрал голову. Судя по редкому мерцанию звезд, была сильная облачность. Снежные облака лениво ползли по небу, в кронах деревьев глухо шевелился ветер, раскачивая их медленно, осторожно.

– Хорошо тут, суеты нет, – раздался за его спиной едва хрипловатый голос старика, и Сергей едва сдержался, чтобы не подпрыгнуть на месте. Как Никитич умудрился подобраться столь неслышно?

– Как давно здесь живете? – полюбопытствовал Сергей, потихоньку выпуская воздух через плотно стиснутые зубы. Чертов хрыч, а ведь испугал! – Не страшно одному-то?

– Боязно было раньше, когда помоложе был, – Никитич ловко свернул самокрутку из газетного листа, закурил. Запах махорки поплыл по морозному воздуху. – Чудилось всякое, да разговоры редких гостей не способствовали душевному спокойствию. А здесь я уже двадцать лет как живу. Хозяев поменял много, но никто не мог поменять меня….

Никитич слабо усмехнулся, пыхнул дымком.

– Место здесь хорошее, но дальше в распадке нечисть завелась, испоганила все. Людей пугает, плутать заставляет. Пару раз за все годы даже пропадать умудрялись. Милиция приезжала, следопыты ходили. Исчезли – и с концами.

– Нечисть…. Леший, что ли?

– Да какой леший? Именно что нечисть! – старик посмотрел на Сергея проницательным взглядом. – Поганое существо, не наше, не лесное! Я сначала грешил на старуху, думал, она делами непотребными занимается, но потом понял – не ее рук дело.

– Что-то интересное, – оживился Сергей. – Нечистая сила, старуха какая-то. Ведьма, да?

– Ведьма, Агафьей зовут. Живет за той сопкой, если по ручью идти, можно в ее владения попасть. Только она не любит никого, отваживает от своих мест. Потому о ней мало кто знает. Из всех, кто видел ее, в живых пара человек осталось. Один из них – я.

– И что она там делает? – зябко поежился Низовцев. – Отшельница или из старообрядцев?

– Нет, обычная баба, только якшается с чем-то непонятным для меня, – старик сплюнул махорку, попавшую на язык. – Пытался я поговорить с ней, да так толком ничего не понял. Охраняет она тамошние места.

– Ну-ка, поподробнее! – оживился Сергей. – Что за места? Аномалия какая-нибудь?

– Аномалия, хреномалия…, – вдруг рассердился Никитич. – Дырка там есть, в чужой мир ведет! Вот ведьма и сидит, как псина цепная, не допускает никого! Там ведь места ягодные, а какой кедрач стоит, загляденье! Шишки с мой кулак, а он немаленький!

Никитич продемонстрировал свой кулак, который, действительно, внушал уважение. Сама ладонь была с лопату, а уж сжатая и вовсе могла сломать руку Сергея, вздумай он это сделать.

– Что молчишь? – подозрительно посмотрел старик на Низовцева. – Поверил, што ле?

– Возможно, – медленно проговорил водитель, – и поверил. Далеко туда идти?

– Не вздумай даже, – сразу же построжел голос смотрителя. – Не дело это – нос совать в неизведанное. Да и нечисть заведет в бурелом или перед ликом смерти окажешься. Ладно, пошли в избу, замерз что-то. Забудь, что я тебе здесь нарассказывал.

Ночью Сергей спал плохо. Он вообще не любил спать в жарко натопленных помещениях, но сейчас деваться было некуда. Депутат с Машей уединились в маленькой личной комнате; Петрович с одной из девиц ушел в одну из гостевых комнат; Колян дрых в своей «тойоте», а лыжница Алена и еще одна девица спали в соседнем с залом помещении на раскладном диване. Сергей отодвинул стол с остатками пира, бросил на пол тулуп, который отдал ему Никитич, а сам залез в спальник, который всегда возил с собой.

Он лежал в темноте и вслушивался в чересчур громкое тиканье часов. В одно из окон заглянула луна. Небо, наконец, очистилось, от облаков. Мороз начинал поджимать. Но в доме было жарко. Откинув клапан спальника с груди, Низовцев вспоминал разговор со стариком. Почему так разоткровенничался смотритель? Скучно стало? Какие-то загадочные аномалии всего в нескольких километрах от «площадки» в виде нечисти и старушки по имени Агафья, охраняющей переход в параллельный мир…. Честно признаваясь самому себе, Сергей очень заинтересовался именно упоминанием о якобы портале. За всю свою жизнь он не один раз слышал о таких странных местах, разбросанных по всей Сибири, через которые можно было уйти в чужой мир. Слухи ширились, обрастали невероятными подробностями, но все это принималось лишь на веру в силу фантазии и впечатлительности слушателей. По-хорошему надо было выслушать тех, кто проникал в иномирье и выходил обратно. Но таковых, увы, не было.

Внезапно что-то изменилось: то ли луна спряталась за облака, и оттого темнота в доме стала еще гуще, то ли противный звон в ушах утих, вычленяя странные звуки за стеной, примыкающей к печи. Сергей прислушался. Точно, в стену методично долбили предметом, похожим на молоток. Тук, тук-тук-тук, тук-тук. Перерыв в несколько секунд, потом снова серия стуков. Он вскочил на ноги, и осторожно ступая босыми ступнями по прохладному полу, заглянул в комнату, где спала Алена с подругой. Со стороны дивана доносилось едва тихое двойное дыхание. Девчонки не шалили, спали себе здоровым сном. Алкоголь всех срубил качественно. Стук тем временем повторился, но темп увеличился, словно неведомый «радист» что-то хотел от Сергея, но стал терять терпение.

Пожав плечами, Низовцев подошел к печи, заглянул за угол и тихонько стукнул по бревну костяшками пальцев несколько раз, выдав произвольный ритм. Просто так, от фонаря. И отпрянул от стены, потому что неведомый стукач разразился целой серией барабанной дроби.

– Домовой, что ли? – прошептал Сергей, поежившись. Ему стало как-то не по себе. Ясно, что из находящихся в доме никто в здравом уме не будет заниматься такой ерундой. Никитич спал в сенях, и, теоретически, он мог тихонько выйти на улицу и поиграть в привидения.

Водитель осторожно открыл двери и, ежась от прохладных потоков воздуха, прошел в дальний угол сеней, где хозяин «площадки» устроил небольшие полати, на которых сейчас и дрых, посвистывая через две ноздри.

– И как это понимать? – прошептал Сергей. – Кто тут у тебя пошаливает?

Он вернулся обратно в дом и тут же снова застучало. Потом резко наступила тишина. Пожав плечами, Низовцев залез в спальный мешок и попытался уснуть. Неожиданно в стеклопакет что-то дважды сильно ударило. Как будто с размаху ладонью приложились. Сергей подлетел вверх и с бешено бьющимся сердцем бросился к окну. Никого и ничего, только пустой заснеженный двор. На улице взвыли собаки.

– Блин! Что там творится? – он стал лихорадочно одеваться. Накинув куртку, он включил фонарик своего мобильника, освещая небольшой шкафчик, в котором приезжие сложили все свое оружие. Найдя «Сайгу», осторожно снял ее с крючка, потом извлек из подсумка магазин, защелкнул его, но не стал передергивать затвор. Подошел к внешней двери, которая была закрыта на мощный стальной крючок, прислушался к звукам, идущим с улицы. Лайки перестали выть, но их скулеж Сергей прекрасно слышал. И тут же какой-то морок накатил на него. Словно кто-то шептал ему в ухо, что не стоит выходить наружу. Дикий, безотчетный страх ударил приливной волной. Он был иррациональным, засел где-то в черепной коробке и давил на психику, хотя предпосылок для него, казалось, не было. Низовцев не был боязливым человеком, и переборов нежелание переступить через порог, откинул крючок в сторону. Холод сразу ударил в лицо. Осторожно сойдя с крыльца во двор, он первым делом аккуратно передернул затвор. Так будет надежнее. Потом без спешки, ступая по едва хрустящему насту, стал обходить дом по часовой стрелке. Лайки, как ни странно, не увязались за ним, а продолжали шебуршать под крыльцом. Что-то их серьезно испугало.