Время золота, время серебра (СИ) - Страница 44

— Это было нашим заданием. Серебро — наша защита и способ не стать такими, как… как ты, как я, как твои ручные драконы и прочие жители периметра и зон, — Плисецкий вздохнул, на секунду прикрыл глаза. — Катаешься ты или Витя? Не знаю насколько адекватен я буду с утра, у меня режим сбился, так что пока еще я способен на подвиг, предлагаю пойти покататься. Если хочешь.

Виталий резко развернулся, так, что волосы разлетелись из жгута веером. Искреннее удивление смягчило его лицо, сделав его похожим на Витю.

— Покататься? Сейчас? — растерянность заплескалась в глазах, а черты лица словно поплыли. Витя. Виталий. Снова Витя. Смена модусов смотрелась почти страшно. И остановилась. Лицо осветилось радостной детской улыбкой. Засияло, заискрило в глазах. — Конечно, хочу. Сейчас, подожди…

Он рванулся было в сторону, остановился, снова рванулся.

— Коньки… — выдохнул почти беспомощно. — Тебе нужны коньки.

Танцор обернулся, убеждаясь, что Джакометти не спит, и кивнул Вите, протягивая ему руку.

— Коньки и специальные носки, иначе я просто сотру ноги. И ты тоже. Мы же с тобой никуда не спешим, правда? Или ты устал и хочешь спать?

Витя закусил губу, неуверенно глядя куда-то в темноту.

— Я хочу кататься. Очень хочу. Но Виктор ругаться будет, что я не сплю.

— На меня тоже будут ругаться, — улыбнулся ему Юрка. — Юри и Отабек. И Виктор, наверное, тоже. Как ты себя чувствуешь? Потому что на то, чтоб покататься, нам точно нужно не меньше чем два часа.

— Если нас двоих, тогда не страшно, — Витя тряхнул головой, схватил его за руку и потащил за собой. Мимо не спящего, а просто валяющегося Криса они пронеслись вихрем, а вот перед тварью Витя остановился. Присел перед зверем, погладил по морде, на миг прижавшись лбом, и отстранился. Странно, но тварь за ними не пошла. Зато у лестницы их ждала другая, почти точная копия оставшейся. Юра ничего не спросил, но Витя объяснил сам:

— Пока мы будем внизу, он будет охранять нас. Виктора и твоих друзей тоже будут охранять, не бойся.

…Первый этаж был погружен во мрак. Пробираться через сломанные скамейки, брошенные тележки и прочий мусор был бы сложно, но Витя был отличным проводником. Надо было только послушно следовать за ним. Разбитые витрины казались уже привычными, уханье, рев и скрежет — тоже. А вот то, что каток хорошо освещен, было неожиданностью. Впрочем, светильниками служили сгустки Слизи почти такой же, как на платформе в метро. Они крепились на стены, кое-где на бортиках, даже на скамьях. Только лед был свободен. Как он продержался столько времени в почти первозданном состоянии, почему-то было не очень интересно. Может, под ним еще какая-нибудь тварь по типу Саб-Зиро из когда-то бессмертной «Смертельной Битвы».

— Вот. Коньки там, — Витя указал на стойку и нырнул куда-то в сторону. — А я пока батарейки поищу… С музыкой же веселей, правда?

В спортивном отделе по дороге Юрка взял две пары носков. Тех самых, которые с усиленными мысками, эластичной поддержкой свода стопы, смягченной пяткой, которые так любят спортсмены, что ходят в походы, и группы оперативного реагирования.

С размером он тоже разобрался быстро. Странно, но от предвкушения даже потряхивало. На лед — именно этого хотелось. Отчаянно. А может, просто в его памяти жило то самое детское желание снова парить, лететь, танцевать, как когда-то, очень-очень давно.

Протекторы глухо стукнули об пол, когда он поднялся на ноги. Вот было бы здорово, если б он не забыл всех этих элементов. Прыжки, дорожки, вращения… когда-то он даже гордился, что умеет делать совершенно дикий для парней элемент — бильман. Сумеет ли теперь?

Он заставлял себя ничему не удивляться и ничего не бояться. Страшно было снаружи. Страшно было умереть или стать монстром. Но бояться мальчика-мужчину как-то не получалось.

Юрка подошел к бортику там, где не было слизи и можно было спокойно выйти на лед. Огляделся. Не слишком большая арена. Не Ледовый Дворец, конечно, но вполне пристойно. Можно попытаться хорошенечко разогнаться. Скорее всего у него даже получится.

Сколько было Вите-Виталию, когда он остался один? Тринадцать-четырнадцать? У него должен был быть плеер как минимум. И телефон. Сколько сейчас тому Вите, который привел его? Десять? Семь? Виталий помнил все, что делал Витя. И, похоже, исподволь руководил какими-то его действиями, потому что музыка все-таки заиграла. Не загремела, а заиграла из старенькой допотопной переносной магнитолы. Где Витя нашел этот раритет — оставалось только догадываться, но музыка действительно была. Что-то очень отдаленно знакомое. Не особо энергичное, скорее, лиричное. Так редко слышимый женский голос с хрипотцой пел на когда-то знакомом языке.

— Так лучше, правда? — Витя сиял, ставя магнитолу на бортик. Он переобулся прямо там, идеально держа равновесие. Заплел волосы в неаккуратную косу, которая тут же начала распадаться, и встал рядом с Юркой. — Пойдем? Я покажу, что умею. И ты покажешь. Только я почти не помню. Ты ведь смеяться не будешь?

Голубые глаза сквозь пряди заблестели подозрением.

— Если надо мной не будешь смеяться ты, — снова улыбнулся Юрка. Да, с Витей ему было намного легче. Проще. Не потому что бесхитростный мальчик «велся», а потому что на мальчика велся он сам. Он снял протекторы и осторожно ступил на лед. Поймал руку Вити, помогая выйти и ему. Развернул к себе спиной, аккуратно поправил косу, стянул ее запасной резинкой из кармана. И только тогда толкнулся, набирая скорость, привыкая к ощущению баланса и прохладному воздуху, обвевавшему тело.

Витя помедлил, наблюдая за ним, а потом двинулся сам. Прикрыв глаза, заскользил по льду, словно прислушиваясь к себе, собственному телу. Несмелые движения обретали все больше уверенности, твердости. Уходил, утекал мальчик Витя, по капле уступая место Виталию. Снова другому Виталию с шалой, счастливой улыбкой, сияющим лицом и появившейся вдруг легкости в каждом движении. Окунувшись в себя, он словно забыл, что рядом кто-то еще. Разогнался. Взлетел. Приземлился не совсем чисто, но удержался на ногах. Сделал еще круг и остановился у бортика, глядя на Юру с легким вызовом и азартом.

— Ты слишком осторожный. Боишься упасть?

— Мне не досталась, как Виктору, способность самоисцеляться, — пожал плечами тот, но в следующий момент заложил красивый «кораблик», набрал скорость и присел, подняв руку вверх, завертевшись в стремительной «юле». Плеснули в воздухе золотистые пряди, выбившиеся из узла. Подниматься было сложнее, но все равно получилось, как и выгнуться в красивой «ласточке».

— Наверное да, немного боюсь.

На секунду он поднял лицо к далекому потолку, точно молитвенно сложив руки, а потом раскинул их в стороны и снова оттолкнулся от льда, разгоняясь, набирая скорость, ощущая собственное тело все легче и легче, пока не прыгнул. Что это было? Что за прыжок? Юрка Плисецкий не очень хорошо помнил названия. Помнил, как исполнять, вот только теперь все эти красивости особым спросом не пользовались. Прыжок в два с половиной оборота. Раньше больше двух не выходило. Да, раньше вообще все по-другому было.

— А может и нет!

— Ты сможешь, — Виталий сорвался с места, закружил вокруг Юрки, то ли путая, то ли просто дразня. А потом вдруг остановился, и с точностью повторил все движения Юры. Улыбнулся, рассмеялся, волчком закрутившись на месте. — Мне нравится. Мне нравится!

Ребенок? Молодой мужчина? Витя или Виталий? И черт его разберет, кто сейчас кружился в веере ледяных брызг. Он отъехал, разогнался, не прыгнул даже, а взлетел. Три с половиной оборота и почти чистое приземление.

— Покажи еще, я хочу еще!

И Юрка показывал еще. Дорожку шагов, скольжения почти на коленях, прыжок в шпагат, тот самый «бильман», и да, тройное-что-то-там, и обратное скольжение, он даже пробежался на носочках по льду, выписывая какие-то совершенно неимоверные выкрутасы руками. Наверное, это казалось неуклюжим со стороны и даже нелепым. Плисецкий давным-давно привык только бегать, прыгать и ползать. И да, падать. Но никак не плавно и грациозно скользить на льду, подражая иконам фигурного катания не такого уж далекого прошлого.