Время золота, время серебра (СИ) - Страница 26

— Не знаю, — Виктор отвел взгляд. — Когда меня нашли, рядом не было никого, только лужа крови и всюду следы от когтей. Надеюсь, что он умер быстро. Жалею только, что не успел сказать всего, что должен был. Мы поссорились за час до этого. Подростковые смертельные обиды, а потом он пытался меня защитить. И знаешь… теперь я не боюсь правды. Если есть что-то, что я хочу сказать, я говорю. Мне нравится спокойствие кэпа, солнце Криса, смех Джея, глаза Юри. И я это говорю. Ты похож на ангела. Такой, какими бывают оставшиеся вдруг одни на празднике дети. Гордые, чтобы плакать, но отчаянно мечтающие о том, чтобы кто-нибудь подошел к ним и позвал с собой поиграть. Ты плачешь внутри. Кэп горит от вины. Кацуки живет ради вас с Жаном. Но вам вместе хорошо.

— Плачу? — Юра посмотрел на него удивлено, непонимающе. — Я не плакал с того дня, когда правда остался один. Я читал, что люди бывают слабыми для кого-то. Для того, кому хочется быть сильным, так же для кого-то. Вот и получается пара: сильный и слабый. И они оба есть друг у друга. Мне не для кого быть слабым или сильным. Я просто есть. И мне некогда плакать. Я бы хотел, чтобы ты остался, – он потянулся и кончиками пальцев погладил свернувшиеся от огня пепельные пряди.

— Мне нечего делать среди вас. Я всегда буду лишним. Так уже было и не раз. Больше не хочу. Это выматывает, когда начинаешь видеть в чужих глазах раздражение или усталость, а то и страх, — Виктор перехватил его руку, потянул вниз и мягко разжал пальцы, мимоходом погладив ладонь. — Но спасибо. Это много значит для меня. Я перестал верить в то, что мне можно доверять. И мне надоело доказывать всем, что я не чудовище.

Легкая дрожь и движение навстречу, вперед, в безотчетной попытке продлить касание или… лбом коснуться лба. Почему? Зачем? Ребенок, которому так хочется хоть на миг стать нужным? Может быть, любимым. Хоть так.

В следующий миг зеленые глаза распахнулись шире, Юрка рванулся вперед, пригибая Виктора к полу, вскидывая оружие. Почти беззвучная очередь разорвала душную тишину салона. Что-то влажным отвратительным ошметком рухнуло, конвульсивно царапая пол.

— Прости… — едва слышно судорожно выдохнул Юра куда-то в шею Виктора.

— Не то, чтобы мне не нравилось быть принцессой, которую все спасают, но сегодня явно не мой день. Спасибо? — Виктор фыркнул, шевельнулся, придержал слишком легкого Юрку. — Кстати, можешь познакомиться. Это был рехард. Не самая приятная тварь, но с полным отсутствием мозгов и инстинкта выживания.

— Нам стоит валить отсюда? Или есть шанс, что мы можем дождаться сообщения от Ронина? — Танцор упирался ладонью в пол, но каким-то странным образом все равно почти лежал на Викторе.

— Приказы начальства не обсуждаются, — Виктор накрыл ладонью его затылок, делясь теплом и неожиданным спокойствием. — Если мы свалим сейчас, бука Бек нам головы свернет.

— У нас уже были все шансы остаться без головы, — Юрка приподнялся, заглянул ему в глаза и закусил губу.

— От тварей можно отмахаться, от капитана вряд ли, — Виктор улыбнулся. Коснулся подушечкой пальца закушенной губы. — Не надо. Если поранишься здесь, можешь подхватить какую-нибудь гадость.

— В книгах и в кино в такие моменты герои, кажется, целуются, — вдруг улыбнулся в ответ Юра. — Если бы я понимал то, что они понимают, или может чувствовал что-нибудь, что полагается чувствовать, я тоже поцеловал бы тебя. Наверное, я этого даже хочу. Просто не знаю зачем…

— Как это зачем? Черт, Юри-о, — ворвался в эфир голос Жана. — Просто берешь и целуешь! Я тебе объяснял, как это делается: сначала трогаешь губами губы, потом языком раскрываешь рот партнера…

Танцор глубоко вздохнул. Кажется, мысленно он даже сосчитал до десяти, прежде чем опустить голову и уткнуться лбом в плечо Виктора.

— На хер, Джей. Можешь даже на Крисов, — выдал Виктор прежде, чем отключить связь. — Не обращай внимания, Юра. И не слушай никого. Ты делаешь это только потому, что просто хочется. Не зачем-то, а просто так. Почувствовать самому или дать почувствовать себя. Нет правил. Есть только желание.

— Спасибо, — как-то полупридушенно тихо ответил Плисецкий прежде чем отстраниться. Больше ни звука. Только тихое-тихое дыхание. — Минутку подожди, ладно? Я осмотрюсь. Не хочу больше сюрпризов с монстрами.

Он будто перевернул страницу, пряча тот-самый-момент, где главные герои должны были поцеловаться. А может, как все тот же ребенок, просто зажмурился, чтобы не видеть то, что ему не полагается видеть. Только и всего.

Осторожно приподнявшись, он и впрямь огляделся поверх сидений автобуса, сквозь мутные стекла, через ошметки разорванного пулями рехарда. Вроде никого и ничего. Не может не радовать. И ведь правда, убраться бы отсюда. Нечего с кровоточащим куском мяса рядом сидеть. Но приказа выдвигаться все еще не поступало.

— Не суетись, ладно? — Виктор снова расслабился, наблюдая за ним. Правда, микрофон пришлось включить все равно. — Крис еще не закончил. И парни молчат.

— Не молчат, — отреагировал Отабек. — Просто тихо пока. То ли еще не проснулись, то ли мы всех распугали. Нашли служебный вход. Десятиминутная готовность. Виктор, ты как?

— Времени хватит, — отозвался тот. — Десять минут вполне.

— Крис, Джей, к автобусу. Через десять минут выдвигайтесь к нам. Крис, твоего сканера на музей не хватит?

— Хватит, но он не всех монстров видит, — деловито ответил Крис, а еще через пару минут его макушка замаячила рядом с автобусом. — Слишком тихо. Не нравится мне это. Ночью тут тусовка целая была. И Юри вчера нарвался.

— Твари поменьше могут обходить нас стороной, — Виктор хмурился. — А покрупнее могут быть у Периметра.

Джей приплясывал с другой стороны автобуса. Отчего-то Юре до невозможного сильно хотелось на него наорать. Выматерить. Велеть не открывать хлебало, пока не попросят. Это глупо, потому что Джей по своему обыкновению схохмит. Обстебет. И все продолжится.

— Не может быть все так хорошо, чтоб нам везло нарываться на одиночек или не слишком сильных и умных тварей, — заметил Танцор, оборачиваясь к Виктору и протягивая руку, чтоб помочь встать.

— Только если в другом месте им сейчас не интересней, чем здесь, — тот схватился за его руку и поднялся. — Мы не знаем, что там у Периметра. Но так везти долго нам не может. Поэтому заканчивать надо быстрее.

— Если кого-то тут интересует мое мнение, вернее, мнение моей задницы, то самый пиздец будет ночью, — вздохнул Крис.

— То есть ты хочешь сказать, что круассаны и феерический секс откладываются? — возмущенно-разочарованно протянул Леруа.

— Для тебя только самые отборные монстры, Джей, — Юри вроде еще не смеялся, но уже готов был и к шуточкам, и к подначкам. Он умел быть серьезным и, если хотел того, достаточно долго, чтоб педантичностью достать подчиненных до печенок. Но при таком напряжении и давлении, которое они все здесь испытывали, излишняя серьезность грозит нервным истощением и срывом. Ни то, ни другое жизнь им продлить явно было не способно. — Самые-самые. Все, как ты любишь.

— Но круассаны, Ронин! Но секс!..

— Где я тебе тут круассаны возьму? — почти натурально возмутился Крис.

— Логично, — Виктор улыбнулся, отряхнулся, чуть морщась. Вышел из автобуса и улыбнулся солнцу. — Мне никогда не хватало времени, а сейчас я не знаю, куда деть целых десять минут.

— Танцора поцелуй! — посоветовал подкативший поближе Джей.

— Чтобы ты советы давал и организовал группу поддержки? Обойдешься без зрелищ, — отрезал Виктор.

— Вуайерист несчастный, — проворчал Крис.

Юрка мучительно покраснел.

— Можно уже выдвигаться? Я заебался слушать этих идиотов! — бросил он в гарнитуру, молясь всем богам этого мира, лишь бы только мать-его-капитан принял мать-его-решение и приказал топать к запасному выходу. С монстрами, без монстров — не суть важно.

— Юююуууухуууу… Юрец вернулся! — возликовал Леруа. — Ронин, Юрка снова с нами!

— С вами, кретин ты убожеский, с вами, только ебало свое замечательное захлопни, прошу, как человека. Задрал уже!