Время увядающих лилий (СИ) - Страница 33

— Две терции, небольшой «коридор» между ними. Если по дурости своей решат туда сунуться — сначала аркебузиры глупцов «поприветствуют», а затем цепные ядра и картечь батарей фон Циммера окончательно их остановят. После этого даже небольшому числу всадников, которое мы используем, хватит сил и возможностей оттеснить противника.

— Под наши же выстрелы, — радостно закивал Мигель. — Бойня.

— Но сразу же предлагать сдаться. Нам не нужны мстители по всей Италии, — поспешил уточнить я. — Достаточно слетевших с плеч голов организаторов и вдохновителей.

— И даже кардиналов?

Бьянка… становится всё более ядовитой, что есть неплохо с учётом того, на кого её стремлюсь вытянуть. Однако, подобные действия будут, как бы это сказать, перебором. Уж для обоих точно. А вот если…

— Нет, конечно, хотя и хочется. Двух сразу нам не убрать. Зато если один из них, будучи в глубокой печали после поражения, выбросится из окна или зачахнет с тоски… Тут есть над чем подумать. В конце концов, с момента смерти прошлого римского префекта прошло уже достаточно времени.

Понимающие улыбки обоих моих друзей. Им не требовалось объяснять дважды, что я только что сказал. Если суметь прихватить за шиворот сразу двух кардиналов — один внезапно умерший от совершенно естественных причин будет воспринят нормально. Если же прихватим лишь одного… тут придётся как следует поразмыслить.

Впрочем сейчас было немного не то того. Мы заняли весьма удачную позицию, отгородившись от того направления, с которого ожидалась атака противника, небольшой речушкой. Неглубока, без крутых берегов, разве что курица вброд перейти не сможет, а значит и у Орсини ди Питильяно с его помощниками-советниками не должно было появиться искушения пытаться совершить обходной маневр. Подвох с нашей стороны, хитрая ловушка? Отнюдь! Всё было именно так, как и казалось на первый взгляд — мелкая, малозначимая преграда, которая только и могла, что чуток сбавить атакующий порыв. Но именно это нам и требовалось в условиях, когда ставка первым делом сделана на стрелков и артиллерию.

Терциями на сей раз командовали Рикотто и Раталли, на долю же Мигеля оставалась конница, которой в этот раз предстояла, несмотря на относительную малочисленность, довольно важная роль. Если вообще до этого дойдёт, ведь порой воля противника к ведению активных действий заканчивается несколько раньше, чем другая сторона выложит на стол все припасённые козыри. В общем, будем посмотреть, господа и ни разу не товарищи, будем посмотреть.

Хвала богам, что нет дождя, ведь покамест для огнестрельного оружия погодные условия весьма важная штука. И да здравствуют великие учёные иных времён, благодаря которым у меня теперь имеется такая штука как подзорная труба, позволяющая не всматриваться вдаль до рези в глазах, пытаясь без вспомогательных устройств превзойти то, что дано человеку от природы. Главное, не только у меня теперь есть это наиполезнейшее здесь устройство. Следовательно, отныне командирам войск под знамёнами Борджиа будет гораздо легче отслеживать обстановку в режиме почти что реального времени, не медля из-за того, что гонцы, как ни крути, не могут моментально перемещаться из одной точки пространства в другу. Увы, но телепортацию и в родном для меня времени так пока и не освоили.

Эх, зима, пусть даже итальянская, когда температура редко падает ниже градусов так пяти-семи выше ноля — всё равно не самое лучшее время для ведения военных действий. Причина? Корм для кавалерии, само собой разумеется. Необходимо заранее заготовленное сено, а с подобным тут заморачиваться хоть и умеют, но не так чтобы любят. Предпочитают воевать в предельно комфортных условиях. Хорошо это или плохо? От ситуации зависит. Сейчас подобная привычка была скорее на руку уже потому, что Карл Французский тоже привык зимой сидеть в крепостях, а не воевать. Во Франции ведь климат похуже итальянского, да и снег, скажем так, не в диковинку.

Чуток задумавшись, я чуть было не пропустил тот момент, когда авангард вражеского войска реально было разглядеть в подзорную трубу не в виде смутных точек, а вполне пристойным образом. Вот что тут сказать то можно? Всё типично, никаких сюрпризов. Разумеется, с учётом того, что сейчас столкнутся не столь многотысячные войска как при Реджо-Эмилии. Разве что у противника немалая часть армии именно конница, на которую тот же Никколо Орсини ди Питильяно и сделал основную ставку. Прорвать строй, растоптать, рассеять, а там уж можно и относительно венецианцев поразмыслить. Нормальное такое поведение, естественное даже для полководца вполне приличного уровня по здешним понятиям. Наша же задача его в этом разубедить — жёстко и эффективно.

— Нас вызывают на переговоры, — озвучила Бьянка то, что мы с ней и без того видели. — Хочешь сам поговорить с бывшим Гонфалоньером Церкви?

— А о чём? — хмыкнул я, даже не собираясь задумываться о такой возможности. — Желания у нас совершенно разные, сблизить позиции в принципе невозможно. Не думаешь же ты, что Орсини ди Питильяно сам отрежет себе голову и поручит кому-то из приближённых принести её мне на серебряном подносе вкупе с признательно-покаянным письмом.

Смеётся Бьянка, от души и заливисто. Я же добавляю заключительный «аккорд».

— Можно было бы послать поговорить с ним тебя, но не получится. Не возьмусь предсказать ответные действия, которые могут быть… опасными для твоей же безопасности. Потому пусть с ними Рикотто побеседует, как и было решено.

— Гаэтано просто передаст твои требования, с ними не согласятся и на этом разговор закончится. Начнётся сражение.

— Как раз то, что нам и требуется.

Стоять на холме и перебрасываться словами с подругой- дело не то чтобы полезное, скорее приятное. И уж точно отвлекающее немного от того, что вот-вот должно было начаться. Очередное, второе по счёту крупное сражение в этой войне. Первое мы выиграли, в этом требовалась не просто победа, а явный, показательный разгром, учитывая специфику противостоящих нам сил. Враг не внешний, а самый что ни на есть внутренний, пусть и подчиняющийся Карлу Французскому.

Переговоры, если их вообще можно было так назвать, долго не продлились. Несколько минут, да и то большую часть указанного времени заняли «ритуальные телодвижения». Всё, как и ожидалось, ничего необычного. К тому же Гаэтано Рикотто, согласно полученным от меня приказам, должен был вести себя с предельно допустимой надменностью, тем самым провоцируя Орсини, Колонна и прочих на то, чтобы те атаковали именно здесь, именно сейчас и уж точно не пытались затевать обходные маневры. Преимущество в кавалерии давало им большую, чем у нас, мобильность. А уход немалой части вражеских войск, пусть даже мы тогда вообще без усилий ликвидируем пехоту, равно как и проведём штурм Перуджи и иных крепостей… Всё равно не самый лучший для нас, Борджиа, исход.

Но нет, удачно сложилось. Это было ясно даже до того момента, как Рикотто примчался сюда, на этот холм, где расположилось командование армии. Все его слова неплохо ложились в тщательно выстраиваемую нами картину. Бывшему кондотьеру пару раз удалось зацепить как самого Орсини ди Питильяно, так и властителя Перуджи, Асторре Бальони. Как раз то, чего я от него и ожидал. Теперь, уязвлённые «каким-то безродным выскочкой», эти привыкшие раздуваться от осознания собственной значимости крупные феодалы ещё сильнее хотят устроить нам наглядный урок на тему «преимущество кавалерии перед любого рода пехотой». Эх, и ничему то их недавние события не учат! Точнее сказать, не желают многие верить в то, что мир меняется: заметно и очень быстро. Изменения же нужно принимать во внимание, перестраивать тактику и стратегию ведения битв к новым реалиям, а вовсе не цепляться за бесповоротно уходящее прошлое. Вот, французы уже пробовали цепляться во время Столетней войны. И что получили? Только невероятное стечение обстоятельств не позволило королям Англии не присоединить большей частью — это реально было осуществлено — но удержать за собой присоединённую к королевству Францию.