Время увядающих лилий (СИ) - Страница 32
Почему третьей? Так первая уже завершилась, а вторая близилась к естественному концу. Сперва, выждав пару дней, чтобы дождаться момента, при котором мы и венецианцы сможет примерно в одно и то же время подойти в район Перуджи, я отдал войскам команду выдвигаться. Не всем, конечно, потому каки Рим без защиты оставлять нельзя, и резерв на случай повышенной активности со стороны Неаполя требовался, но значительной части. Корелья, Раталли, Рикотто…. А вот Эспинозе выпало оставаться в относительном тылу, который того и гляди мог обернуться новым фронтом и как бы не погорячее того, куда двинулись мы.
Считать наших врагов идиотами не стоило, так что подобное я даже в теории не рассматривал. Как оказалось, правильно делал. Никколо Орсини ди Питильяно, получив от своих доброжелателей известия о том, что войско Борджиа двинулось в направлении Перуджи, Маджоне и пары крепостей меньшего калибра, но так же недалеко друг от друга расположенных, сильно занервничал. И было от чего!
Карта Папской области, стоило на неё посмотреть, многое объясняла. К северу от Перуджи находились владения либо Борджиа, либо их союзников, порой очень неожиданных. Орсини, Колонна и прочие Бальони никак не ожидали, что Катарина Сфорца перейдёт от нейтралитета — что ещё куда ни шло, хотя и заметно печалило противников нынешнего понтифика и Борджиа в целом — к союзу с «завладевшими Святым Престолом выскочками». Пандольфо Малатеста, сеньор Римини, также предпочёл не искушать судьбу и склониться перед силой. Что до Гвидобально Урбинского, так он вообще выбрал вариант сидеть тихо-тихо, понимая, что его независимое, но очень уж маленькое герцогство не ровня действительно серьёзным игрокам. К тому же относительное благорасположение, выказываемое Александром VI, позволяло герцогу надеяться на лучшее. В смысле на то, что его просто оставят в покое, не втягивая в разгорающуюся на итальянских землях большую войну всех против всех.
Восток? Вперёд, милости просим! Чем ближе к Риму он попробовал бы сместиться, тем удобнее нашим войскам было бы его прихватить за оны органы. А прорываться на земли Неаполя, под крылышко к Карлу VIII, надеясь как на большую удачу, так и на то, что он и его сторонники окажутся нужны французам как нечто большее, чем просто «смазка для клинка»… Можно, конечно, но шансы явно скро-омные такие.
Западное направление тоже, скажем так, не сильно радовало наших врагов. Земли Флоренции явно не являлись для них дружественными, да и попытка обойти герцогство с севера поневоле вынуждало оказаться поблизости от… Болоньи. А там и более чем пристойный гарнизон, и возможность на некоторое время замедлиться… что позволило бы нашему войску догнать улепётывающих бунтовщиков. Шансы, опять же, имелись, но попытку прорваться в Милан их французские союзники не оценили бы. Они ведь рассчитывали на то, что войска Никколо Орсини ди Питильяно ударят нам. Борджиа, в спину, а не будут бегать он знамен с красным быком, словно заяц от загоняющей его охотничьей своры.
Но и держаться против превосходящих сил сколь-либо долгое время… Орсини ди Питильяно не мог не понимать, что вероятность того, что он сумеет долгое время отражать атаки армии Борджиа, пусть даже сидючи за стенами Перуджи, крайне невелика. Артиллерия, она не просто так, а все в Италии уже успели услышать — а некоторые даже увидеть — мощь нового оружия. И это ещё не учитывая накатывающуюся со стороны Венеции угрозу!
Что ему оставалось, в чём он мог попробовать убедить людей, которые худо-бедно, но объединились, выдвинув его пусть военным — а ни разу не политическим, ибо стремились совсем к другому — но всё же лидером? Имелась Сиенская республика, куда можно было попробовать прорваться и отсидеться. Там присутствовал как правитель Пандольфо Петруччи — отвешивающий реверансы всем сторонам, но играющий свою партию — так и республиканская «знать» и не знать даже в очень условном понимании, у которой имелись свои резоны если и не поддержать бунтовщиков против понтифика, то уж точно не выдавать их. В общем, именно южное направление было для врагов Борджиа наиболее перспективным в том случае, если бы они захотели бежать.
А они, как и полагается в случае рыхлой, не объединённой харизматичными лидерами коалиции, сами толком не знали, какой из возможных вариантов выбрать. Часть, явно чуя, что запахло жареным, готовилась бежать быстро-быстро, на дистанцию «чтоб не догнали». Другие всерьёз вознамерились попробовать выдержать наш первый удар и дожидаться прибытия подмоги. Этих, что интересно, особенно поддерживал Асторре Бальони, лорд Перуджи. Понимаю, жалко ему было терять родовое — и весьма богатое, к слову сказать — гнездо. Кардиналы Орсини и Колонна тоже склонялись к тому, чтобы попробовать для начала «позвенеть клинками», а уж потом, если что, можно, в зависимости от исхода боя, попробовать либо бежать, либо затвориться в крепостях, либо… чём демоны не шутят, вообще получится одержать победу.
Другая часть мятежников была настроена более осторожно. К примеру, Паоло и Вителоццо Вителли, нутром чуявшие слишком высокий уровень угрозы, которого им хотелось избежать. И у них также было немало сторонников. Пока же суд да дело, склоки и споры… Мы были уже близко, да и венецианцы пусть медленно, без особого энтузиазма, но накатывались со своей стороны. Ещё немного и соединённые силы Борджиа и Венеции просто раздавили бы сконцентрировавшуюся у Перуджи армию под командованием уже бывшего Гонфалоньера Церкви. Само собой разумеется, Родриго Борджиа сразу после бегства Орсини ди Питильяно за пределы Рима лишил того всех званий, да к тому же назначил немалую награды золотом за живого или мёртвого, без разницы. Разницы действительно не было — этот человек не мог сказать нам ничего такого, чего мы бы и так не знали.
Лично у меня возникла было надежда, что наши враги так и будут свариться вплоть до последних минут, тем самым дав нам нанести удар по де-факто не готовому к защите противнику. Однако… таки да не улыбнулось. Пинками ли, словами ли, но Никколо Орсини ди Питильяно сумел сколотить почти все имеющиеся под рукой силы и вывел их навстречу нашей армии. Почему не венецианской? Не знаю, может быть сыграло свою роль то, что именно за противостояние семейству Борджиа король Франции много чего наобещал всем и каждому из взбунтовавшихся вассалов Александра VI. А может и не совсем так, тогда этого точно нельзя было понять. И началось…
Двумя днями ранее, неподалёку от Перуджи.
— Если враг хочет показать дурную храбрость — не следует ему в этом мешать, — усмехнулся я в ответ на обеспокоенность Мигеля тем, что мы планировали сперва действовать исключительно от обороны. — Нас чуть более трёх тысяч, на нас же устремятся четыре с лишним, из них немало конницы, включая тяжёлую. Они до сих пор мнят, что это действительно серьёзное преимущество.
— Они настроены очень решительно, Чезаре! Хотя от переговоров не откажутся, если…
— Никаких переговоров. Только полное признание воли сюзерена и выдача главных зачинщиков бунта, а именно Никколо Орсини ди Питильяно, Асторре Бальони и обоих кардиналов, Орсини с Колонна.
— А на это они не пойдут, — усмехнулась вездесущая Бьянка. — Будут пытаться разбить наш строй конной атакой и рассеять пехоту. Если окажутся умнее — пробив, начнут рваться к орудиям. Но они всё равно этого не сделают. Не успеют.
Мигель усмехнулся, понимая уверенность нашей с ним подруги, я же даже улыбаться не посчитал нужным. Лорды Романии и иных земель папской области так пока и не осознали, что эпоха главенствования на поле боя тяжелой и вообще кавалерии прошла. Да, конница оставалась важной и незаменимой частью, особенно для обходных маневров, преследования противника и, что немаловажно, быстрого перемещения ездящей пехоты, то бишь пока не обозванных «драгун». Но бросать кавалерию на правильное построение, ощетинившееся пиками, укрытое цельнометаллическими щитами и огрызающееся слитными залпами аркебуз… Героическая версия суицида и не более того.