Время твоей жизни - Страница 6

Джо: Зачем они тебе?

(Том поворачивается и смотрит на Китти.)

Джо: (замечает) Разумеется. Вот пятерка. (Гаркает.) Ты умеешь танцевать?

Том: (гордо) Я занял второе место на Паломаре в Сакраменто пять лет назад.

Джо: (громко, разворачивает пакет) Окей, потанцуй с ней.

Том: Вот с ней?

Джо: Да, с Китти Дюваль, королевой бурлеска. Я хочу сказать, королевой мирового бурлеска. Потанцуй с ней. Она хочет танцевать.

Том: (поклоняясь имени Китти Дюваль, беспомощно) Джо, можно я тебе кое-что скажу?

Джо: (достает игрушку и заводит ее) Можешь не говорить. Я знаю. Ты любишь ее. Ты ее очень любишь. Я не слепой. Я знаю. Но будь осторожней. Не заразись, как в прошлый раз.

Ник: (с изумлением смотрит и слушает Уэсли) Пришел и хочет быть посудомойкой. Падает в обморок от голода. А потом садится и играет лучше самого Хайветца.

Джо: Хайветц - скрипач.

Ник: Ладно, не придирайся. И хорошо играет, скажи?

Том: (обращаясь к Китти) Китти.

Джо: (отпускает игрушку, громко) Не разговаривай. Просто танцуй.

(Том и Китти танцуют. Ник за стойкой наблюдает за ними. Харри танцует. Дадли печально сидит за кружкой пива. Лорейн Смит, около тридцати-семи, полная и нелепая, входит в бар.)

Ник: Хей, леди!

Лорейн: (оглядывается по сторонам, внимательно изучает всех мужчин) Я ищу молодого человека, с которым я разговаривала по телефону. Дадли Р. Бостуик.

Дадли: (вскакивает, подбегает к ней, в шоке останавливается) Дадли Р. (Медленно.) Бостуик? Ах, да. Он минут десять, как ушел. Дадли Бостуик, да? Бедный такой, на костылях?

Лорейн: На костылях?

Дадли: Ага. Дадли Бостуик. Он сказал, его так зовут. Он просил передать, чтобы вы его не ждали.

Лорейн: Ну. (Собирается уходить, потом оборачивается.) А вы уверены что вы не Дадли Бостуик?

Дадли: Кто - я? (Величественно.) Меня зовут Роджер Тенефранка. Я полуфранцуз-полуканадец. А этого беднягу я до сегодняшнего дня ни разу не видел.

Лорей: А по-моему ваш голос очень похож на тот голос в телефоне.

Дадли: Совпадение. Случайность. Мания судьбы. Бывает, знаете. Выкиньте это из головы. Этот бедный калека уковылял отсюда десять минут назад.

Лорейн: Он говорил, что покончит жизнь самоубийством. Я просто хотела помочь. (Она уходит.)

Дадли: Помочь? А как она может помочь? (Дадли бросается к телефону.) Господи, Элси. Господи. Я больше от тебя не уйду. (Он перелистывает маленькую записную книжку.) Почему я вечно забываю этот номер? Я сто раз пытался связаться с ней на этой неделе и так и не запомнил ее номер. К телефону она не подходит, но я все звоню. То ее нет. То она вышла. То она работает. То я набираю не тот номер. Вечно все не так. Я спать не могу. (Дерзко.) Рано или поздно она подойдет к телефону. Если есть на свете настоящая любовь, она подойдет к телефону. Сансет 73-49.

(Он набирает номер, а Джо продолжает изучать игрушки. Том принес ему одну большую механическую игрушку, несколько свистков и музыкальную шкатулку. Джо быстро свистит во все свистки подряд, словно просто хочет проверить, какой у каждого звук.)

(Том и Китти перестают танцевать. Том глядит на нее.)

Дадли: Алле. Это Сансет 73-49? Могу я поговорить с Элси? Да. (Настойчиво, но с горечью.) Нет, это не Дадли Бостуик. Это Рождер Тенефранка из Монреаля, Канада. Я прихожусь Мисс Мандельшпигель другом детства. Мы вместе ходили в детский сад. (Прикрывает трубку рукой.) Черт побери. (В телефон.) Да, я подожду, спасибо.

Том: Я люблю тебя.

Китти: Хочешь подняться в мою комнату? (Том не может ответить.) У тебя есть два доллара?

Том: (в замешательстве качает головой) У меня есть пять, но я люблю тебя.

Китти: (смотрит на него) И ты хочешь потратить все пять?

(Том обнимает ее. Они уходят. Джо наблюдает за ними. Снова склоняется над игрушкой.)

Джо: Где этот грузчик из порта, МакКарти?

Ник: Еще явится.

Джо: И что он будет говорить в этот раз?

Ник: Будет трепаться, как обычно. Пойду, узнаю, кто выиграл в третьем забеге у Лорела.

Джо: Выиграл Драгоценный.

Ник: Это ты так думаешь. (Выходит.)

Джо: (про себя) А лошадка по имени МакКарти побежит сегодня в шестом забеге.

Дадли: (в телефон) Алле. Алле, Элси? Элси? (Его голос, он весь слабеет) Боже мой. Она подошла к телефону. Элси, я в Баре Ника на Тихоокеанской. Ты должна придти сюда и поговорить со мной. Алле. Алле, Элси? (Поражен.) Неужели она повесила трубку? Или получился отбой?

(Он вешает трубку и подходит к бару.)

(Уэсли все еще играет на пианино. Харри танцует. Джо закрутил механизм большой механической игрушки и теперь наблюдает за ее движениями.)

(Возвращается Ник.)

Ник: (смотрит на игрушку) Надо же. Механизм, что надо.

Джо: Сколько я выиграл?

Ник: Откуда ты знаешь, что ты выиграл?

Джо: Не будь кретином. Он же сказал Драгоценный выиграет на десять корпусов, так? Он же влюблен, так?

Ник: Окей. Я не знаю как, но Драгоценный выиграл. Восемьдесять к десяти. Как тебе это удалось?

Джо: (рев) Вера. Вера. А на сколько он выиграл?

Ник: Опередил всех на голову. Да ты погляди на него в программке. Самая медленная, самая дешевая, самая паршивая кляча в забеге, и самый слабый жокей впридачу. Ну почему мне так не везет?

Джо: Сколько ты проиграл?

Ник: Пятьдесят центов.

Джо: Тебе вообще нельзя играть.

Ник: Почему это?

Джо: Ты вечно ставишь пятьдесят центов. У тебя веры не больше, чем у блохи, вот почему.

Харри: (орет) А как тебе это, Ник? (Весь приходит в движение.)

Ник: (поворачивается и смотрит) Неплохо. Оставайся. Будешь напитки подавать. (Обращаясь к Уэсли) Эй, Уэсли. Ты сегодня вечером сможешь еще поиграть?

Уэсли: (оборачивается, но играть не прекращает) Не знаю, право, мистер Ник. Что-нибудь сыграю.

Ник: Хорошо. Ты тоже оставайся. (Заходит за стойку.)

(Теперь в баре воцаряется теплая, естественная атмосфера, эдакая американская безмятежность. Все люди доверчивы и добры, каждый занят тем, что ему по душе и что он хочет делать. Чувствуется глубокая американская наивность и доверие к поведению каждого. Никто ни с кем не соперничает. Никто никого не ненавидит. Каждый живет и не вмешивается в жизнь другого. Каждый по своему следует своей судьбе. Или по своему теряет свои иллюзии, или по своему страется не думать об этом. Несмотря на то, что все предельно серьезны, в сцене безошибочно чувствуются юмор, улыбка, единство души и тела, словно люди спасаются здесь от житейских стрессов, волнений, страхов и достигают более подходящего им состояния раскованности и благодушия. Каждый начинает чувствовать себя удобнее в собственной шкуре: Уэсли играет лучше, чем когда-либо. Харри скачет изящнее, чем когда-либо. Ник за стойкой надраивает стаканы. Джо улыбается, глядя на игрушку. Дадли, все еще озабоченный, и то, успокаивается и излучает меланхоличную устойчивость. Уилли счастлив у игрального автомата. Араб с головой ушел в воспоминания, а ему только того и надо.)