Время Тьмы. Обретение силы. - Страница 4

Два года назад они с ребятами решили пойти на юго-восток к Сияющим горам. Тогда туда практически никто не совался. Мало кому глянулось обходить обширные не нанесенные на карты очаги радиации, либо стать кормом для клыкачей и прочей новоявленной живности, не говоря уже про Тьму. К тому же там у подножья гор проходил один из языков Ржавого леса, со своим извечным белесым туманом в котором не мало сорвиголов растворились навсегда. Просто ушли и не вернулись. Никто не знал, что с ними случилось, но народная молва богата на предположения одно другого жутче, потому и обходили его стороной. Но они рискнули.

Винсент, их негласный специалист по Тьме и прочей чертовщине, книжный червь день и ночь пропадавший то в библиотеке, то в городских архивах отрыл таки небольшой бриллиант. Серый, запыленный, изрядно потрепанный бриллиант, а если точнее армейский отчет времен практически самой войны. Как он оказался в городском архиве одному богу известно, да это было и не важно. Главное в нем упоминалась катастрофа транспортного вертолета как раз в районе Сияющих гор, с примерными координатами падения. В то время вытащить его, судя по докладам военных, не смогли, а значит, был шанс отыскать пташку. О грузе не упоминалось, но и так любому старателю было понятно, чем в то неспокойное время грузили армейские транспортники. Оружие, и еще раз оружие, а это по новым временам ценилось на вес золота.

Они нашли его, не совсем там, где предполагалось, но нашли. К сожалению большая часть ящиков оказалась разбита а их содержимое не выдержало борьбу со временем, и все же взять удалось достаточно много уцелевшего оружия и боеприпасов чтоб как минимум пол года не испытывать недостатка в деньгах. И к Периметру дошли довольно ровно, без особых происшествий в точно оговоренное с Трэтом время. Официалам приз сдавать не хотелось, поэтому подгадывали к обещанному коридору. Но вместо этого нарвались на патруль. Их ждали. Груз конфисковали, и как поначалу думал Шерман, все благополучно осело в городских арсеналах. Но земля слухами полниться, и вскоре появилась информация, что кое какие знакомые стволы стали всплывать на черном рынке, и что реализует их не кто иной, как их старый приятель Трэт. И тогда дошел весь расклад. Кое-кто решил сэкономить и разыграл спектакль с арестом, конфискацией и прочей ерундой, а они поверили, что имеют дело с реальным патрулем. Ситуация прояснилась, но что-либо доказать было тяжело и пришлось смириться хотя сделать это было нелегко. Первые месяцы такое зло переполняло душу, что он готов был убить проклятого барыгу, но со временем поостыл. Дело даже было не в потерянных деньгах, хотя и они бы не помешали. И не в том, что они с ребятами полтора месяца месили грязь в таких местах, куда и поныне мало кто отваживается лезть, а в том, что он доверял Трэту и даже где-то считал неплохим парнем.

И вот, после почти двухгодичного перерыва этот странный звонок. Его величеству понадобилась его скромная персона до такой степени, что он даже готов обсуждать свои старые грехи. Что ж, можно и поговорить.

В «Челюсть», небольшое питейное заведение Дэна, он пришел минут на двадцать раньше назначенного срока. Хозяин как обычно сам чародействовал за барной стойкой. Невысокий, наполовину лысый, в возрасте далеко за все шестьдесят, он ловко наполнял бокалы несмотря на отсутствие левой руки. Дэн любил рассказывать посетителям, что руку он потерял во время схватки с матерым клыкачем, и в доказательство последнего всем показывал огромную нижнюю челюсть зверя. Ценный трофей занимал почетное место на стене, и как не трудно догадаться именно благодаря ему бар носил свое гордое имя. Впрочем, Шерман, как и многие завсегдатаи, знал истинную историю Дэна, и лишь улыбался, наблюдая как он живописует неравную схватку какому ни будь захожему старателю. На самом деле руку он потерял не в пасти монстра, а на столе хирурга. Банальная история с небольшим порезом, начавшейся гангреной и как результат последовавшей ампутацией, а челюстей, когтей и прочих останков на Пустоши пруд пруди. Но кому это интересно. Любил старик приврать, что ж в этом такого.

Кивнув хозяину, Шерман присел за свободный столик у окна. Несмотря на ранее утро народу в зале собралось изрядно. Заведение пользовалось заслуженной популярностью. Гул голосов, звяканье бокалов и запах дешевого самосада наполняли окружающее пространство. Кто боролся с похмельем, кто просто разгонял тоску. Старатели народ особый. Во время рейдов за Периметр много не попьешь, поэтому, попадая в город, старались ни в чем себе не отказывать, а уж утро там, на дворе или вечер так на это вообще обращали внимание в последнюю очередь. Гуляли иной раз до последней копейки, и когда ничего за душой не оставалось вновь уходили в Пустошь. А уходить приходилось все дальше от обжитых мест. Поэтому Шерман относился к этому философски, он и сам иной раз был не прочь пуститься во все тяжкие.

Странно, что Трэт назначил встречу именно здесь. Зная его привычки следовало ожидать что ни будь типа «Отрады Пустоши» или «Оазиса», а вот, поди ж ты выбрал Дэна. Ну, это и к лучшему. Чем проще окружающая обстановка, тем свободней он себя чувствовал.

Симпатичная официантка подала кружку холодного «Особого» и вазочку с ржаными сухариками. Потягивая пиво, Шерман меланхолично уставился в окно в ожидании Трэта. И когда увидел его, то сразу и не узнал. Тот был одет в обычный камуфляж, в каком хаживали многие старатели и, не смотря на теплую погоду голову, скрывал под капюшоном. К тому же шел один без своей извечной свиты из телохранителей и просто мальчиков на побегушках. Хотя нет. Сопровождающие не исчезли, просто следовали за хозяином на приличном отдалении и как и он одеты были без особых изысков как и все местное общество. Маскарад надо сказать излишний, так как их сытые рожи резко выделялись на фоне обветренных и потрепанных жизнью лиц здешних аборигенов.

Все занятней и занятней. Шерман допил бокал, подал знак повторить, и небрежно откинувшись на спинку стула, широко улыбнулся входящему Трэту. Пусть понервничает. Улыбнувшись противнику, уже наносишь первый удар, ибо он может ждать от тебя ругани, проклятий, угрюмого молчания, но никак не улыбки. Недаром говорят, что она обезоруживает.