Время (СИ) - Страница 3

Ртуть смеется и слышит себя со стороны — глупость.

— Вино, розы, постель — это больше похоже на дешевый розыгрыш, — продолжает Магнето. — Напомни, как тебя зовут?

— Пьетро.

— Нет, я про настоящее имя.

Ртуть глотает еще один комок размером побольше.

— Ртуть.

— Ртуть, у тебя проблемы с общением, — говорит Магнето.

— За это не сажают в тюрьму, — парирует Пьетро. Ртуть! Ртуть, никакого Пьетро.

— Смотря чем заканчиваются эти проблемы, — отвечает Магнето.

Шах и мат.

Ртуть молчит — он устал ставить мысленные галочки напротив колонки своих поражений.

— Ладно, — вздыхает Магнето, — вино — значит вино.

Ртуть видит, что черепахе весело, и это раздражает его, а раздражение мешает взять себя в руки и остановить время. Он смотрит на стрелку часов, возвращаясь в детство: «Тише-тише-тише».

Магнето разливает вино по бокалам, берет свой и делает пару глотков.

— Единственное, чего мне не хватает, — говорит он, — в старых домах хорошие коллекции. В магазине такого не купишь. Пей. Тебе же можно?

Ртуть кивает — да-да, он уже большой мальчик, ему можно пить вино.

Делает глоток, другой и вспоминает о похмелье, которое наступит, если переступить черту. Скорость реакции его организма…

— Эй, парень, что с тобой? — Магнето подхватывает его стальными руками и укладывает на кровать.

— Вс-с-се нормаль-но, — шепчет Ртуть. Не хватало еще, чтобы об этом узнали в Школе. Над ним и так смеются, ни к чему привлекать лишнее внимание.

Ртуть лежит на кровати и слушает, как быстро бьется его сердце.

— У тебя аллергия? Что это вообще было? — спрашивает глупая, ни на что не годная черепаха.

— Быстрая реакция, — отвечает Ртуть, тщательно выплевывая буквы. Нужно сохранить баланс между скоростью и внятностью.

— Ладно, полежи пока, — глупая, ни на что не годная черепаха оставляет его на кровати и уходит к стеллажу с книгами. В Школе каждая комната — небольшая библиотека.

— Я лучше пойду…

— Лежи, — приговор не подлежит обжалованию.

Секундная стрелка летит по циферблату со скоростью ядерной реакции. Ртуть моргает, и за это время стрелка обегает половину круга.

— Забавно, что тебя так легко отключить, — говорит никчемная черепаха с отвратительным чувством юмора.

— С-случайность, — говорит Ртуть, и секундная стрелка описывает еще один круг.

Он похож на желе.

— Представляю, что будет, если вколоть тебе транквилизатор, — продолжает черепаха, листая страницы книги быстро-быстро, Ртуть не успевает проследить, когда одна касается другой — они превращаются в однообразный шелест.

— Остановка сердца? — черепаха размышляет вслух. — Тебе нужна защита. Что-то из гибких пластин, чтобы не стеснять движения.

— Я быстрый, — возражает Ртуть. Стрелка описывает полный круг — у нее совершенно нет чувства такта.

— Ты бы себя видел, — черепаха безжалостно усмехается.

— Это скоро пройдет, — выплевывает Ртуть и добавляет мысленно: «И ты больше никогда меня не увидишь».

— Надеюсь, потому что я не хочу остаток дня провести возле постели умирающего, — черепаха хуже секундной стрелки.

— Я уже могу встать…

— Лежи, — апелляция отклонена.

Ртуть закрывает глаза и проваливается в детство. Он подходит к маме, дергает ее за руку и спрашивает, можно ли ему пойти погулять. Он уже выучил уроки и хотел бы пойти к ребятам.

Мама не двигается — просто смотрит вдаль. Кажется, ей все равно.

Он бежит на улицу, чтобы позвать на помощь, но на улице нет людей — только статуи. Фигуры, застывшие в нелепых позах. Он кричит, он плачет. Он успокаивается и возвращается к маме.

Она оживает постепенно, начинает дышать и смотрит на него с любовью:

— Что случилось, солнышко? Не хочешь погулять?

Он мотает головой — нет, спасибо. Гулять со статуями будет только ненормальный.

— Ртуть, — зовет Магнето. Его голос похож на стрелку часов — такой же прямой и резкий.

Пьетро чувствует на животе стальную ладонь — от нее становится горячо. Он должен сказать что-то:

— Не уходи.

Другое, что-то важное.

Рука Магнето ползет вверх, Пьетро не успевает понять, когда она оказывается на груди. Давление ровное, бесконечное, и дышать под ним легко и приятно. Не нужно задумываться, когда делать вдох. Легкие делают все сами.

Пьетро чувствует прикосновение на губах — чужой запах. Он пытается вспомнить важные слова. Что-то, от чего зависит всё. Подготовленная речь.

— На самом деле, тебе бы лучше убраться отсюда, — говорит Магнето над самым ухом. Смысл фразы просачивается сквозь кожу Пьетро и застревает у костей.

Бесконечная ладонь перетекает в пах.

Пьетро судорожно вздыхает.

«Тебе надо собраться с мыслями», — говорит Ртуть. Он далеко — за линией горизонта. Он дальше чем секундная стрелка.

— Обычно я этого не делаю, — продолжает Магнето, а его бесконечная рука становится горячей. Пьетро горячо, и он вздыхает еще раз.

«Ты должен сказать ему», — продолжает Ртуть.

«Сейчас!» — Ртуть кричит.

Пьетро знает, что должен слушаться его. Это не шизофрения, это — он сам. Просто отражение, выдумка. Ничего серьезно — от скуки, не о чем волноваться. Такое бывает, когда мальчику скучно и не с кем играть.

— Не уходи, — шепчет Пьетро.

Самое важное — то, что он говорил в детстве, представляя себе, как заходит в дом отец. Быстрый, такой, с которым не нужно будет делать вид, что ты черепаха.

— Давай поиграем, — говорит мама. — Представь, что ты черепаха.

Пьетро плачет.

— Давай без слез, — говорит Магнето, и это не похоже на решение судей. Это — искреннее, для него.

«Ты — мой отец», — говорит Ртуть, но Пьетро молчит.

Ему жарко. Он тянется руками к чужим плечам и стискивает так сильно, что немеют пальцы.

— Не уходи, — говорят его губы.

— Мы же договорились, — Магнето усмехается. Без упрека — тепло.

Пьетро так жарко, а сердце бьется так часто, что шум в ушах превращается в грохот. Бесконечные стальные ладони касаются его тела, и под ними он превращается в пространство, перестает быть четвертым измерением.

Он как все — дышит, чувствует, улыбается. Детская мечта, которая стала реальностью. Отец успевает за ним — отец быстрее.

Он в безопасности.

Грохот.

— Какого черта? — Магнето искренне злой.

Пьетро с облегчением выдыхает — он все еще в безопасности.

— Открой дверь! — голос Профессора.

— Ты совсем двинутый?! — голос Магнето.

— Открой! Сейчас же!

Грохот.

— Я занят.

Пьетро пытается подняться. Ладонь Магнето придавливает его к кровати.

— Лежи, — говорит отец.

«Отец!» — глаза Ртути округляются от ужаса.

— Не его дело, чем мы заняты, — говорит отец.

«Отец!» — Пьетро глотает комок, похожий на ощерившегося ежа. Горло болит — он слишком часто дышал, слишком громко стонал.

— Эрик, открой дверь, — голос Профессора становится грубым. Пьетро не помнит, чтобы он был таким.

— Уходи, Чарльз, я занят.

— Да пошел ты! — Пьетро не помнит, чтобы Профессор так смеялся. — Делай что хочешь. Это твоя жизнь.

Ладонь Магнето становится мягкой, ползет по груди к шее и там смыкается стальной хваткой.

— Мы не закончили.

Пьетро жарко — он открывает рот, чтобы глотнуть воздуха, и когда его не хватает, сознание отодвигается на второй план. На первый выходят ощущения. Тепло, мокрая кожа, твердый горячий…

— Эрик! — кричит Чарльз.

Магнето рычит — это страшно, но Пьетро чувствует легкость. Опасность угрожает не ему — кому-то другому. Сейчас папа защитит его.

«Папа», — глаза Ртути широко открываются.

— Что ему нужно? — Магнето возмущен.

— Не уходи, — Пьетро цепляется за последний шанс.

Действие алкоголя заканчивается так же быстро, как началось. Он трезв. Он чувствует на себе металлическую тяжесть, ему жарко, и меньше всего он хочет, чтобы дверь спальни открылась. Потому что быстрые мысли, которые не мог прочесть вездесущий Профессор, превратились в медленные.