Время рожать. Россия, начало XXI века. Лучшие молодые писатели - Страница 45

Целое ведро сладко-кислого вина. Заливай тоску и презрение. Мне бы воды… Не положено — чем не вода. Мечта. Ещё несколько дней — упиться, не встать. Бык потягивает мордой, пары хмельные мутят, но вино — почти что вода, можно пить. И бык пьет. Пьет по-коровьи, пьет, как умеет — мордой из ведра.

Так где, вы говорите, мы встретимся?

У театра, у входа, у касс. Я — Джордж. А я — Маня. У меня — «Жигули», как ни странно. Верно, вы богатый человек. Относительно. У театра — ресторан, бывали? Это мой, но мы не пойдем туда. Мы пойдем туда, где нас никто не знает. А вы шутница. Я плохо знаю Москву. Я уехал в Америку из Одессы в тринадцать лет. Друзья говорят, что у меня акцент. Правда, акцент, только не американский. Я был женат, мы расстались, решили продлить молодость, сын вырос, имеет свой бизнес. Ваши глаза хороши. Я не люблю блядей из ресторанов. У них ноги длинные, вы говорите? Правильно, но взгляд другой. С женой мы друзья, и только. Я говорю правду. Привет-привет! У ресторана — мои друзья, нет, не пойду. Куда мы поедем? Вы знаете, очень хочется есть. Я не успела перед звонком, решилась на ресторан. Конечно, вкуснее. И любопытно, вы человек интересной судьбы. Я вам всё расскажу о себе. Да, пожалуйста.

Я сделал деньги на торговле недвижимостью. Знаете, интуиция и решительность, умение контактировать. Наши люди живучее и предприимчивее. Вы не любите новых русских? Они просто не умеют себя вести, если бы они понюхали порох в Европе или Америке… Школа нужна, школа хороших манер. И аккуратность. Конечно, авантюрная жилка в хорошем смысле. Без неё не разбогатеешь. Знаете анекдот? Один еврей всю жизнь работал сторожем на автомобильном заводе, а его сосед, тоже еврей, — рабочим, автомобильным мастером. Каждый вечер он выезжал на легковом автомобиле за ворота завода, и сторож, его сосед, строго следил, чтобы тот, случайно, чего не вывез — детали, там, какие-нибудь, дорогие части автомобиля. Постепенно рабочий разбогател, построил трехэтажный дом с подземным гаражом, дачу за городом на всякий случай, каждый год с семьей отдыхал за границей. А сторож жил, как жил, в однокомнатной квартире. И вот, однажды, сторож спросил своего соседа, как ему удалось разбогатеть на одну зарплату, если он ничего с завода не вывозил. «Как это — не вывозил? — обиделся рабочий. — Каждый день вывозил по одному автомобилю». Мне понадобилось, примерно, двадцать пять лет, чтобы встать на ноги. Некоторые успевают быстрее. Другие так и не поднимаются, только дети. Эмиграция — это проверка на выживаемость. Вы кладите себе рыбу. Давно вы вегетарианка? Почти два года. Щадящее вегетарианство, рыбу позволяете и молоко, понимаю. Я, знаете, тоже мясо не могу. Неужели? Ей-богу. Приходится дегустировать. Я марку держу, мясо — только из Америки, у меня постоянные компаньоны, и клиенты уже определились. Я вкус понимаю, что нашим людям по душе — знаю, все компоненты контролирую. Очередь выстраивается в пять утра, разбирают мою колбасу, развозят во все уголки России контейнерами. Мощности не хватает, буду расширяться. В Россию приезжаю три-четыре раза в год. Да, контролирую. Есть, конечно, представитель. Совместный бизнес — я ему в Америке помогаю, он мне — здесь. Салатик? Да. пожалуйста.

Бык остепеняется, привыкает понемногу, свыкается с положением, мозги затуманиваются — становится хорошо. Морда в ведре, сколько просит, столько и дают. И ни капли воды. Вино белое, чистейшее, кристальнейшее. Пей, бычок. Ноги пружинят и заплетаются, благо, загон невелик. Странно быку. Воздух в тумане. Пар из ноздрей — то ли вздох, то ли выдох, и короткое растерянное мууууу…

Это хороший ресторан. Неважно, что дорогой. Может быть дорогой и плохой, а этот — хороший. Мясо сюда поставляют из Японии, специального приготовления. Говядину вымачивают в вине еще при жизни, так сказать, хозяина. Пропитывают, смешивают с жизненными соками. Японцы — извращенцы? Ну, если китайцы едят мозг живой обезьяны, то почему бы японцам… Быка не кормят, а только спаивают. Как долго? Уж не знаю, несколько дней, недель. А потом забивают. Не сразу убивают, а долго бьют колотушками. Знаете, живые отбивные. Мясо с жиром и кровью перемешивается, и получается рисунок в разрезе, как у мрамора — тонкие белые прожилки и волокна разных оттенков. Так и называется — «мраморное мясо». Красиво. И всё пропитано вином. Хотите попробовать? Ничего, что вегетарианка. Один раз, потому что никогда не ели. Конечно, один раз можно. Это страшно дорого, но я хочу, чтобы вы попробовали. Ручаюсь, вкуснее говядины вы никогда… Нигде и ничего подобного.

Расскажите мне о себе. Не хотите? Нечего рассказывать? Предпочитаете слушать? Да, конечно, я много путешествовал. Где бывал? Да, практически, везде. Я задался мечтой с детства — дом у моря — есть, сделал, правда, не у моря, на берегу океана: яхта — есть, в открытый океан выходил, один раз перевернулся, тонул, итальянский мафиози выудил. Натурально, спас, и от благодарности отказался. Потом я у него в казино — по мелкой играли — десять тысяч долларов выиграл. Фамилия у него, у итальянца, Капоне, представляете? Жена моя работает модельером в доме «Валентино», независимая женщина, настоящая американка. Ну, как вам мясо? Потрясающее, правда? Божественный вкус. Трудно ли вести бизнес в Москве? Мне — нет. Люблю работать, люблю крутиться. Людей люблю. Конечно, мало свободного времени, подъем в шесть утра, сплю не более пяти часов в сутки. Есть определенный круг, где меня знают. В правительстве свой человек. Прикрывают со всех сторон. Конечно, мне повезло, старые друзья, старые связи — их ничем не заменишь. Мафия? А как же. Например, есть у неё зоны контроля, куда она никогда чужаков не допустит. Уборка городского мусора, например. Очень прибыльное дело, и деньги легко отмывать. Крыша должна быть. Без неё ты не проживешь, в прямом смысле.

Бык стал не бык. Перестал быть быком. Смутно помнил что-то о детстве: коровье вымя и вкус молока. Кривые морды повсюду, пустое ведро покатилось и катится, выписывая кривую — эллипс. Бык я или нет? Туша мешает, тело хочет прогнуться, ноги — сломаться. Три ноги — устойчивее, чем четыре. Бык это понял, почувствовал на себе. Если мордой уткнуться в стенку, то лоб холодит камень. Рогами можно чертить слово «мууууу…»

Нет, я настоящий. Крутой — не крутой, просто нормальный мужик. Хотите, проспекты свои покажу, рекламу… Вот, это заводы, где я покупаю мясо. Свиные туши, разделанные по всем законам диалектики, напоминают тела обесчещенных женщин. Некрофилия, притягивающе-маняще. Адреналина — минимум. Конечно, они умные и понимают. Мои компаньоны используют новейшие щадящие способы. Убивают током. Смерть наступает мгновенно и неожиданно. Да, ладно вам. Людям сам Бог повелел питаться. Да, родятся, чтобы их съели. Карма у них такая. А вы, погляжу, Востоком интересуетесь? Нет, я — человек земной. Люблю сладкое. Вы тоже любите? Это — отборные куски, из которых — посмотрите, вот это моя продукция — я делаю колбасу, ветчину… Да, это упаковки — нарезанную и батонами. Штат небольшой — семнадцать человек. Я считаю, что много. Но народ хороший, держатся, потому что зарплата — выше средней. Не воруют, если только, как обычно, по мелочи. Нет, прежняя бухгалтерша пыталась надуть. Я привел её на склад, показал накладные, «это, — говорю, — что? Откуда столько мяса на складе?» Она ничего не сказала — опытный бухгалтер — просто молча написала заявление. Если я говорю один раз «прощайте», это значит «прощайте», а не «до свидания». И, потом, не люблю, когда меня делают, я привык сам. Как я с вашим friendом познакомился? Его another friend работает у меня в маркетинговом отделе, хороший парень. Знаете, что? Поехали прямо сейчас ко мне на фабрику? Поехали?

Я куда-то иду. Я куда-то ведом. Ведом, а куда — не ведаю. Ведом — не ведом. Неведомный бычок. Идет бычок, качается, вздыхает на ходу… Карусели блям-бом-бом, трибли-крибли, курлы-мурлы… Аааа паачемуууу… меня не обслужили? Ауфффисиант! Гарсон, мать твою! Щас, архангелы, … кто вы? Никто не плюется — с чего вы взяли? — никто и не думал плеваться! Я выражался, но не плевался. Каюсь, я общественно маленький человек, я — человек в футляре. Меня ни-ни… Не блаааагородно, господа. Господа, куда вы меня ведёте? Господа, призываю в свидетели! Смотрите все! Как с советским человеком обращаются! Буржуи недорезанные, капиталисты многоголовые. Гидры!.. П-п-произзззвол! А-а-а, люди в белых халатах белы руки мои повязали, бинтом меня спеленали, понесли, как ребеночка на заклание! Аутодафе, граждане! Экзе. ксекуция! Спринт-лототрон! Кук-к-колку сделали из меня, кук-к-колку — и — понесли… Ку-клукс-клан! К-к-коза Ностра! Только безззз рук-с! Мы не рабы, рабы не мы! Я — советский человек! А вы — шваль десятидолларовая! Ямщик, не гони лошадей… блям-блям-блям… кукрыниксы… ширррока страна моя ррродная, поэты ходят пятками по лезвию ножа… Милая, только ты умеешь любить… Как же я забыл о тебе? Молча, не вдаваясь в подробности… Я — подлец, я знаааю. Ты — святая моя простота, девчонка в полушалочке… От-че-пись, я рассуждаю… Если прогнется правая нога — сразу морду расквашу. Чует сердце… сердце красавицы… Земля встает на дыбы. Земля — на дыбе, ходуном. В морду мне, как на швабре — бац! Наступил — сразу по лбу! Лучше не двигаться, лучше сразу лечь — залечь, затаиться в партизанах хуевых, пусть качает меня, как пузырь… — и поплывем мы с тобой, полушалочек, в кругосветный круиз по всем круизам… Капитан, штормит за бортом, девятый вал штормит… Крысы бегут с корабля-бля-бля… Господи, боже мой, голова не поднимается, перекатывается, словно груша, выписывает кривую — эллипсис, обрыдло всё, хоть волком вой, — и тихое слюнявое «мууууу»… размазать всех…