Время, пространство и знание - Страница 49

Дискуссия до настоящего момента продемонстрировала, что тогда как критика нашей сферы как «просто того, что мы знаем», оказывается необоснованной, критическое отношение к этой области как к «низшему знанию» не только ценно, но фактически такое заявление носит весьма положительный и побуждающий характер. Это утверждение выражает как серьезную возможность, так и глубокую ответственность и обязательства.

Мы рассмотрели как более «высокие», так и более «низкие» тенденции, возникшие в результате усвоенной нами «познающей» позиции. А благодаря видению того, что сама физическая сфера есть «знание» и таким образом является объектом динамических характеристик нашего «знания», становится возможным еще раз даже на большей шкале, чем раньше, рассмотреть ограничения низшего знания. Для низшего знания типична область замороженных «объектов знания» и склонность продолжать замораживать реальность в знакомое «известное».

Перед лицом предлагаемых знанием огромных возможностей тенденция замораживать познавательность оказывается особенно разрушительной. Такая тенденция не может в действительности воздействовать на «познавательность» в себе, но она, конечно же, лишает нас доступа к ней. Тогда как кажется, что наш замораживающий подход стабилизирует и укрепляет наш мир, он в действительности просто удаляет нас от контакта с реальной природой этого мира. Поскольку сам «мир» — это лишь термин, охватывающий наше неполное взаимодействие с Пространством и Временем, поскольку то, что мы запираем и игнорируем при таком взаимодействии, Время распутывает и представляет нашему вниманию.

До тех пор пока мы верим в дискретный и твердый мир — и не имеем осознавания, что есть лишь Пространство и Время, — мы отрицаем оживляющую связь вещей с Пространством и Временем и тем самым обращаем вещи нашего мира в фикции. Они, как фикции, подвергаются прогрессирующему вырождению, а так как они — все, что мы знаем, мы обнаруживаем наш «мир в целом» в возрастающей степени истощающимся, нестабильным и враждебным.

Таким образом, совершенная внимательность (mindfullness), под которой мы понимаем скорее правильное понимание Пространства и Времени, чем «умозрительную фиксацию на общепринятых «вещах», существенна для сохранения жизненной фабрики самого нашего мира. Это не значит, что мир исчезнет, если мы будем «смотреть по-другому». Ни мир, ни что-либо другое не собирается исчезнуть в обычном смысле слова. Но вид «познавания», с которым мы заняты, определяет качество того, что мы знаем и с чем живем. По этой причине гипнотические требования, предъявляемые нашему вниманию обычными социальными привычками, развлечениями и другими безобидными удовольствиями, которые держат нас «настроенными» неким постоянным и ограниченным образом, на самом деле разрушительны как физически, так и психически в очень глубоком смысле. Может показаться, что если мы сидим спокойно, занимаясь своими делами, мы нейтральны и безвредно настроены. Но поскольку это равносильно недостаточному свидетельствованию присутствия Пространства и Времени, это в действительности экзистенционально очень заряженное действие.

Низшее пространство, в котором мы живем, не является твердым устойчивым местом. Оно изменяется с каждой отдельной мыслью, становясь более или менее открытым. Вы, вероятно, заметили, что некоторые мысли, книги и образы заставляют вас почувствовать себя свежими и легкими, тогда как другие опустошают. Это пример, на одном уровне, постоянно происходящих изменений.

Важно быть чувствительными к таким изменениям так, чтобы следовать здоровым изменениям и отпускать другие. С большей «познавательностью» мы оказываемся способными к тонким суждениям и можем должным образом о себе позаботиться. Это истинное самоисцеление и самовоспитание. Мы — Большое Знание — можем трансмутировать все, возвращая всему «здоровье».

Секунда за секундой должна поддерживаться совершенная внимательность (познавательность). Нет пределов раскрытию и полноте свершения, которые могут последовать. Но нет и пределов дисгармонии и нарастающему краху в результате упорного нежелания следовать такой внимательности. Не существует жестких пределов ни для радости, ни для страдания; ни тот, ни другой не навязан нам ни какими-либо ограничениями, внутренне присущими миру как целому, ни нашим бытием в мире.

Пространство и Время будут поддерживать бесконечность «игры» в любом направлении. Так что необходимо отнестись к ним должным образом и сознательно, чтобы их безграничное приятие не оказалось для нас гибельным. Ибо, если игнорируются положительные и несущие радость возможности, предполагаемые «игрой» Пространства и Времени, то это может иметь угрожающие последствия для мира.

Такого рода рассмотрение и выбор есть всецело дело Большого Знания. Однако провозглашаемое в рамках более привычных допущений, это заявление о «мире» как функции внимательности оказывается, безусловно, ложным.

Могут привести аргумент, обычно считающийся наиболее сильным, а именно, что, когда личность уступает, прекращая тем самым познавать мир, мир тем не менее продолжается совершенно независимо. Но заявление, сделанное в терминах «знания» о «мире» как функции внимательности, говорит лишь о том, что до тех пор, пока поддерживается определенный способ «познавания», соответствующие фундаментальные допущения — о независимом мире «там вовне» — будут продолжать подкрепляться. Смерть необязательно устанавливает изменение в «познавании» (такое изменение значительно драматичнее) и, конечно же, не окажет действия на «познавание» тех наблюдателей, которые продолжают существовать в мире обычного знания.

Серьезные последствия приведенного в действие низшего знания делают понятным наше желание подвергнуть критике такое знание и выйти за его пределы. Наша критика может быть осуществлена на логическом, историческом, интуитивном и других уровнях. И теперь, когда можно увидеть, что есть естественный континуум, связывающий низшее знание с более высоким знанием, становится яснее, почему могут преуспеть такая критика и попытка растапливания.

Мы можем воспользоваться идущей от сердца убежденностью, уроками истории и логическим анализом, чтобы Заметить перед собой пути, по которым может пойти наша «познавательность». Для озарения не нужны ни необычные «мистические» состояния, ни чисто теоретическая спекуляция. Наше мышление и анализ с помощью Большого Знания в качестве основы для всякого познания и существования могут свободно втекать в это Знание с его большим масштабом постижения. Затем, привлекая больше «познавательности», производной Большого Знания, мы можем, следуя ей, прямо проверить заключения и идеи, которые иначе оставались бы абстрактной спекуляцией. Мы можем вступить в незамкнутое и рациональное видение. И такой путь может действительно стать «растапливанием» обычной видимости, путем к трансцендентному.

В качестве иллюстрации этих идей мы могли бы рассмотреть методологию и сферу интересов как физических наук, так и религий. Физические науки прослеживают многообразие феноменов к их основаниям, к общему основанию, демонстрирующему сущностное единство или подобие посредством кажущегося разнообразия. Эти основания могут быть либо временными началами, либо микроуровневым фундаментом материи. Размах и тенденции интересов науки можно было бы представить в виде конуса.

Из начальной (или микроуровневой) точки распространяются бесконечные и разнообразные комбинации подобно тому, как нижняя точка конуса расширяется вверх вдоль поверхности конуса. Физические науки могут обнаружить принципы, работающие в процессе экспансии и роста, то есть отвечающие боковой поверхности конуса. Этот процесс можно проследить вверх и вниз, вплоть до достижения нижней точки. Но наука внутренне ограничена в познании чего-либо, лежащего ниже этой точки, в открытости, окружающей конус. Ни обычно'е «познавание», ни наблюдение, как бы они ни были усилены инструментарием, не выходят за пределы перемещения вверх и вниз по стороне конуса. При таких исследованиях нигде не удается найти дверь к большему знанию (или трансцендентное основание наблюдаемых феноменов).