Время, пространство и знание - Страница 15

В перспективе цели исследования в упражнении 11 и исходя из преимущества несколько более открытого «пространства», которое было развито, можно отрицать, что такой источник или место может быть найдено. В равной степени уместно утверждать, что этот факт (что никакого источника не найдено) является убедительным доказательством того, что такой источник не существует, вместо того чтобы быть просто результатом существования источника (способом, утверждаемым двумя общепринятыми теориями, выдвинутыми выше).

Это заявление о «не источнике» не является утверждением, которое противоречит этим двум общепринятым теориям, апеллируя к тому же самому уровню наблюдения и объяснения, который лежит в их основе. Скорее, заявление основано на новых перспективах видения Пространства-Времени-Знания (Временно-Пространственно-Знанческого видения). Это следует помнить, поскольку иначе такое заявление должно было бы в действительности свестись к обычному тупику. Это было бы, вероятно, категориальной ошибкой, неудачей в правильном понимании проблем опоры на «я», или это базировалось бы на архаическом понятии чувства, в котором некоторые вещи имеют свое начало.

Очень стесненный, ограниченный характер «более низкого пространства», в котором мы функционируем, имеет тенденцию заставлять нас принимать и встречать линейные причинные связи, источники, «места происхождения» и т. д. Мы могли бы сказать, что «низшее пространство» оказывает сжимающее влияние, умножая сложность и число событий или реакций в пределах своей сферы подобно увеличению давления газов, заключенных в емкость. Результат этого таков, что наша обычная познавательная способность вводится в заблуждение кажущимися взаимодействиями этих событий и реакций. Такие взаимодействия распространяются и выравниваются до тех пор, пока они не сформируют кажущийся непрерывный поток или поверхность, так что мы тогда полагаем, что фундаментальные возникновения и исчезновения, причины и следствия, можно воспринять в пределах этого потока событий. Это заблуждение почти тотально в случае физических взаимодействий и обычно действует таким же образом и в отношении ментальных событий.

Если мы попытаемся противостоять этому обману и понаблюдать немного ближе, мы можем несколько изменить анализ, принимая ум за источник или причинный посредник, который продуцирует мысли и приводит их в порядок в полные смысла отношения и последовательности. Но затем дальнейшее рассмотрение раскрывает, что мы никогда не можем точно увидеть «ум», а только лишь мысли. Итак, мы или оставляем понятие «ума» ради проблематичного снижения до физического уровня, или признаем, что он имеет свойственное ему ограничение, когда он не способен видеть себя прямо, а видит только «вещи» (т. е. мысли) различного уровня. Наш анализ не может далеко продвинуться, пока в игру не будет введено более восприимчивое осознавание более высокого пространства. Инсайт высоких пространств может пролить свет на наше низкопространственное замешательство без формулирования каких-либо заключений и теорий низкого пространства об этом. Вместе с тем различия между умом и телом, «умственным пространством» и «пространством как вместилищем физических объектов», а также такие темы, как неспособность ума вскрыть самого себя, могут быть постигнуты новым и интересным способом.

Как только мы разовьем большое осознавание, мы сможем увидеть, что события и мысли, которые мы увидели как непрерывный поток на поверхности, фактически не имеют динамических связей, которые мы обычно полагаем и приписываем им. Тогда мы сможем релаксироваться и открыться несколько больше; мы не должны держаться за упорядочивание вещей, подгоняя мысли одну к другой или «размещая» их. После того как мы привыкнем к этой свободе от постоянной бухгалтерии, могут появиться более тонкие «познавательные» способности, не занесенные в указатель какого-либо «я». Они не являются «нашими» способностями, не изолированы они также и от нас и нашего опыта.

Такое «познавание» обеспечивает широкую и всеохватывающую основу для постижения факторов или элементов переживания, которых мы обычно не можем видеть. Даже грань опыта, которая обычно предстает как «я», «исследователь» или «наблюдатель» и которая направляет внимание наружу и в сторону от себя, может быть охвачена и глубоко понята посредством этого особого «знания».

Инсайт, стоящий за исследованием упражнения 11, изменяется по мере того, как мы продолжаем изучать и ставить под сомнение более тонкие и фундаментальные предположения, которые структурируют опыт. Тщательное изучение и сомнение сами могут быть поставлены под сомнение. Однако эта новая «познавательная» способность не включает в себя ссылок на я — нечто такое, что принимает себя в качестве своего объекта. Это «познавание» совсем не «принимает в расчет объектов».

Постепенное развитие более широкой и несущей большую проницательность (инсайт) основы для встречи с отличительными чертами ординарного опыта, несомненно, является проявлением знакомства с «более высоким пространством». С познавательной способностью, которая действует в таком пространстве, появляется уверенное и авторитетное схватывание чувства, при котором мысли и не «приходят» откуда-то (или от чeгo-то), и не «уходят» куда-то.

Идея «прихода из» относится к порождающему источнику, и поэтому — к уму и субъективному полюсу переживания. Подобным образом идея «ухода» приложима к интенции мыслей, к их значению или содержанию, а также к объективному полюсу переживания. При тщательном рассмотрении «движение» мыслей можно считать включающим в себя вид побуждающей силы — мысли распространяются на мир значимых вещей, выбирая и манипулируя деталями, делая вещи, неся убеждение. Кажущееся движение мыслей в значительной степени обязано их динамическому характеру как носителей смысла.

Есть также аспект «движения» или «хода» мыслей, обусловленный этой убедительной размерностью, который имеет место вследствие нашей захваченности их смыслами. Мы представляем мысли, расположенные в настоящем времени, некоторым образом похожими на объекты, которые в прохождении через пространство временно находятся в области прямо перед нами, прежде чем они оставят нас. Ставя под сомнение движение и направленность мыслей, мы открываемся к проявлению «познавания», которое различает, что мысли «никуда не идут», «никуда не приходят», ничто не выделяют (не подчеркивают).

Прежде предполагалось, что в перспективе Большого Пространства видимость специфических объектов и состояний дел ничего не учреждает, не «устанавливает». Продолжая подобное рассмотрение мыслей, мы можем обнаружить, что — в смысле, совершенно отличном от обычно используемого значения слова — мысли и их смыслы ничего не «устанавливают».

В упражнении 11 нам показано, как остаться необманутыми кажущейся причинной непрерывностью между умом и мыслями и кажущимися привязками мыслей к вещам. Теперь можно обнаружить своего рода интервал или пространство между мыслями.

По мере того как вы наблюдаете ход своих мыслей, будьте максимально внимательны, выжидая момент, когда одна мыль гаснет, а другая появляется. Этот переход очень быстрый и тонкий, но включает в себя моментную доступность пространства, с которым вы можете войти в контакт и которое вы можете даже расширить. Это пространство имеет качество открытости, свободное от обычного дискурсивного и различающего мышления.

Мы приближаемся ко все более глубокому пониманию, признанию того, что такое «здесь» как Большое Пространство. Однако еще не удается встать прямо лицом к лицу со «здесь», но есть возможность быть достаточно чувствительным к «более высокому пространственному» измерению, чтобы мы смогли постигнуть это пространство как расположенное непосредственно вокруг каждой мысли. Когда это пространство появляется, нет никаких мыслей, никакого «сознания», никаких восприятий. Переживание оказывается совершенно безмолвным, «пространственным» переживанием. И, несмотря на его исполненное мира качество, оно может иметь огромное освобождающее воздействие.