Время перемен (сборник) - Страница 129

— У вас были сломаны обе ноги, — сказал землянин. — Я вправил переломы… Помните, вы сказали: «Помогите мне»? Я ухаживал за вами три дня и три ночи. В первые сутки мне казалось, что вы умираете. Потом наступило некоторое улучшение. Мне даже удавалось покормить вас…

— Спасибо вам. Я, скорее всего, умерла бы без вашей помощи.

— Я, наверное, обезумел. Мне следовало в строжайшей тайне отвезти вас в город, в госпиталь… — Он задрожал, словно все мускулы его тела вступили в беспощадную борьбу друг с другом. — Мне грозит военно-полевой суд, если вас здесь обнаружат!

Глэйр понятия не имела, что такое военно-полевой суд, но землянин, казалось, был на грани душевного срыва. Ей захотелось его успокоить.

— Вам необходим отдых, потому что, очевидно, вы совсем не спали трое суток. У вас такой измученный вид…

Он рухнул рядом с кроватью на колени и дрожащей рукой натянул одеяло до самого подбородка Глэйр, будто вид ее обнаженных грудей смущал его, а может, даже был ему неприятен. Лицо его оказалось совсем близко от ее лица, и она прочла в покрасневших глазах страдание. Потом тихим, срывающимся голосом он произнес:

— Кто вы?

Версия на этот случай была заготовлена давно.

— Я совершала учебный полет с инструктором. Мы взлетели из аэропорта Таос, а над Санта-Фе в работе двигателя начались перебои…

Руки его судорожно сжались в огромные кулаки.

— Да, это звучит вполне правдоподобно. Однако меня не проведешь! Вот уже трое суток я оказываю вам медицинскую помощь. То есть у меня была прекрасная возможность изучить ваше тело. Я не знаю, кто вы, но знаю, кем вы не являетесь! Вы отнюдь не смазливая девчонка из Таоса, которой пришлось выброситься с парашютом из самолета, когда забарахлил двигатель. Вы — не человек! Не притворяйтесь! Ради Бога, скажите правду! Моя жизнь за эти три дня превратилась в ад!

Глэйр задумалась. Она наизусть знала инструкции, касавшиеся случайных контактов с землянами. Ими предписывалось любой ценой сохранить в тайне истинное происхождение, особенно от представителей власти. Но те же инструкции позволяли предпринять определенные шаги, направленные на сохранение собственной жизни. Главное — спастись и как можно быстрее покинуть Землю. Этот человек в настоящий момент единственное средство спасения… В конце концов, когда ей удастся подобру-поздорову убраться с Земли, его россказням никто не поверит…

— А как вы сами думаете, кто я?

— Вы оказались в пустыне сразу после появления в небе этого чертового огненного шара. Парашюта у вас не было, зато был набор таинственных инструментов и приспособлений в многочисленных карманах скафандра из неизвестной мне материи. Вы говорили в бреду на языке, не похожем ни на один земной… — Он поднялся с колен, отошел к окну и скрестил руки на груди. — Мне не следовало забирать вас к себе. Почему я это сделал, не знаю. Более того, я даже отправил водителя вездехода в Вайоминг, чтобы он никому ничего не рассказывал… Совершил преступление против своей страны…

Глэйр пристально, молча смотрела ему в глаза.

— Если бы я просто отвез вас в госпиталь, то мог бы до сих пор думать, что схватил коммунистическую шпионку… И здесь, ухаживая за вами, все время пытался уверить себя, что вы — человеческое существо. Но ваши ноги… Сломанные кости при малейшем нажиме становились на место. Что скажете? У вас есть все необходимые органы выделения, но вы ими не пользуетесь. Даже не потеете. Температура вашего тела — тридцать градусов, пульс мне вообще не удалось отыскать. Я хотел подпитывать вас внутривенно, но где они, ваши вены? Мне пришлось запихивать вам пищу прямо в рот. Но нужна ли вам пища?

Он снова подошел к кровати, склонился и взглянул в бездонные глаза Глэйр.

— Так кто же вы?

— Наблюдатель, — тихо ответила она. — Я с Дирны — далекой планеты другого солнца. Вы удовлетворены?

Землянин отшатнулся, как от удара, схватился за голову.

— Значит, вы — с летающего блюдца?

— Да, на Земле наши корабли называют именно так.

— Нет, скажите мне: «Я с летающего блюдца»!

— Я с летающего блюдца, — повторила она, чувствуя себя очень глупо.

Землянин заметался по комнате.

— Значит, я могу выйти на центральную площадь города и заявить, что у меня дома на кровати лежит существо с летающего блюдца… Снаружи — прекрасная женщина, внутри — один Бог знает, что прячется внутри прекрасной женщины! Что я нашел ее, и она рассказала мне о своей родной планете… Какой бред! Все бред! Но вы — реальность. От этого никуда не денешься… Вы понимаете, о чем я говорю?

— Почти.

— Значит, все происходит на самом деле? И вы не галлюцинация?

— Нет, — тихо ответила Глэйр. — Подойдите ко мне.

Она положила свою ладонь на его твердую, сильную руку и резко откинула одеяло. Он зажмурился, словно от яркого света. Глядя вниз, на себя, вдоль возвышений и впадин тела, которое стало таким привычным за десять лет, Глэйр увидела коричневые повязки, покрывающие ноги от лодыжек до колен. Да, он постарался сделать все, что мог. Нахлынувшее чувство благодарности к этому испуганному человеку на мгновение заставило ее забыть о боли. Преодолевая легкое сопротивление, она притянула его руку к себе. Широкая ладонь робко вздрогнула, соприкоснувшись с атласной кожей ее плеча, скользнула на мгновение к груди, спустилась ниже, к плоскому животу. Дыхание его стало тяжелым, лицо побагровело. Глэйр ощутила едкий запах пота, перебивающий прежний, приятный, и улыбнулась, стараясь успокоить его. Он резко отпрянул, поднял с пола одеяло и спрятал под ним ее наготу.

— Я достаточно реальна?

— Достаточно. У вас такая гладкая кожа… такая убеждающая…

— Иногда нам необходимо появляться среди вас. Нечасто. Но когда это требуется, Наблюдатель должен ничем не отличаться от землянина. Пока что, не умея еще в точности копировать ваше внутреннее естество, мы походим на вас только внешне.

— Значит, это правда? О существах из космоса, которые наблюдают за нами из своих… летающих блюдец?

— Это происходит в течение многих лет. Мы наблюдаем Землю дольше, чем вы живете. Дольше, чем я живу. Первые патрули прилетели сюда много тысяч лет назад. Но сейчас мы следим за вами пристальнее, чем когда-либо.

Руки землянина безвольно опустились. Он попытался что-то произнести, но не смог. Долгая минута прошла в молчании.

— Вам известно, что такое ИАО? Исследование Атмосферных Объектов?

— Американцы учредили эту организацию, чтобы, так сказать, наблюдать за Наблюдателями.

— Да! Наблюдать за наблюдателями. Так вот. Я работаю в ИАО, и моя работа состоит в том, чтобы проверять все сообщения о… летающих блюдцах… которые эти идиоты называют летающими блюдцами… Каждый месяц мне платят за то, что я охочусь на инопланетян. Понимаете? Я не могу держать вас здесь. Мой долг — передать вас своему правительству. Мой долг, черт побери!

Чарли проснулся, как обычно, на заре. Разве поспишь допоздна в двухкомнатной глинобитной хижине, вмещающей четверых взрослых и пятерых детей семьи Эстанция?

Малыш Луис открывал рот синхронно с первыми петухами. Это обычно вызывало поток брани со стороны дяди Чарли, который был пьяницей и спал плохо. Лупе отвечала на брань бранью, и утро вступало в свои права. Все вскакивали почти одновременно, сонные, злые. Бабушка разжигала печь, мать ухаживала за ребенком, брат включал телевизор и усаживался перед ним, отец тихонько выскальзывал из дому, а неряшливая и толстая Росита, не снимая рваной ночной рубахи, становилась перед алтарем на колени и монотонно молилась, выпрашивая прощения за свои новые грехи, добавившиеся к комплекту старых за прошедшую ночь.

Как бы хотелось Чарли хоть немного пожить одному, чтобы не слышать воплей Лупе, рева Луиса, пронзительных жалоб матери, унизительных ответов отца, бредовых фантазий бабушки о том времени, когда возродится старая религия… Жизнь в живом музее была не из приятных. Чарли ненавидел поселок: его пыльные немощенные улицы, приземистые грязные дома, смесь полузабытых старых обычаев с непонятными новыми, а превыше всего — толпы бледнолицых туристов, которые появлялись каждый июль и август, чтобы поглазеть на обитателей Сан-Мигеля, как на зверей в зоопарке.