Время перемен - Страница 2

Кэти вошла в дом, запыхавшись, словно от быстрого бега. Она прошла сквозь небольшой зимний сад и открыла дверь в холл. Подойдя к зеркалу, девушка стала вытаскивать шпильку из шляпки, как вдруг ее внимание привлек доносившийся из гостиной голос. Она оставила свое занятие и, отступив на несколько шагов, заглянула в комнату. В центре стоял ее будущий муж и разговаривал с кем-то для нее невидимым. Речь шла о мебели, которую он настроился поменять. Кэти поспешно вытащила вторую шпильку и, сдернув шляпку, швырнула ее на стол. Не задерживаясь, она подошла к двери гостиной и остановилась на пороге. Вилли стоял к ней спиной, выбросив вперед руку. Он обращался к горничной Белле Брекетт, с подносом в руках ожидавшей у стола. Белла опасливо перевела взгляд с будущего хозяина на хозяйку.

— Да, Белла, этим я как раз и займусь. Всю мебель отсюда — вон. — Он обвел комнату широким жестом.

— В самом деле? — не выдержала Кэти.

Вилли резко обернулся, но на его красивом, хоть и немного грубоватом лице не отразилось и тени замешательства.

— А, это ты, здравствуй, — как ни в чем не бывало произнес он.

Кэти не удостоила его ответом. Она быстро вошла в гостиную и распорядилась:

— Белла, принеси мне выпить что-нибудь холодное.

— Да, мисс.

Она подождала, пока дверь за прислугой закроется, и только после этого заговорила.

— Значит, ты решил все здесь перетряхнуть?

— Послушай, дорогая. — Вилли пошел к ней, раскрыв объятия, но девушка оттолкнула его, и не в силах больше сдерживаться, эмоционально заговорила:

— Мистер Брукс сказал свое слово. Он собирается очистить эту комнату, но думаю, на этом он не остановится. Такая же участь ждет весь дом. А как же мое мнение и мои вкусы? Уже не в счет? Ты определил, что хочется тебе. Как же, хозяин повелел! Слово хозяина — закон. Ты сказал Белле, что…

— Успокойся, — оборвал ее Вилли, — к чему этот высокомерный тон, — теперь он говорил жестко. — Что это на тебя нашло? С чего вдруг набросилась на меня? Ты вечно не в духе возвращаешься со своих занятий. А я здесь при чем? Я всего лишь сказал…

— Что собираешься все выбросить, — уточнила Кэти.

— Хорошо, хорошо. — Вилли примирительно закивал головой. — Пусть я так сказал. Весь дом стоит как следует перетряхнуть.

— Неужели? — Ее тон снова стал подчеркнуто спокойным.

— Слушай, оставь, пожалуйста, эти манеры и этот поучающий тон мисс Бригмор. Ты же знаешь, я этого терпеть не могу. А насчет интерьера, мы же с тобой об этом говорили. Ты сама сказала, что тебя раздражают эти салфеточки на мягкой мебели, резные узоры у камина, не нравился линолеум в спальне, и ты собиралась купить ковры.

— Да, я действительно подумывала о коврах, признаюсь, что и салфетки мне наскучили и все такое прочее. Но я обсуждала это с тобой, а не с прислугой. Я спрашивала твоего совета. Но у меня и в мыслях не было выбрасывать все. Здесь есть мебель, которая мне очень нравится. Например, вот этот диванчик. — Кэти похлопала рукой по валику. — У него такая милая обивка. Ты что же, собираешься и его заменить на другой, набитый конским волосом? А, может быть, тебя потянет в иную крайность и ты предпочтешь мебель в стиле Людовиков? Возможно, тебе захочется отправиться во Францию и познакомиться с убранством французских салонов?

— Перестань, прекрати сейчас же! — Его лицо пылало ярче пламени. — Я тебе тысячу раз повторял, что не выношу манер с Хай-Бэнкс.

— Вот как? — Кэти чуть повернула голову и взглянула в окно на сгущающиеся сумерки. — А мне казалось, ты будешь только приветствовать эти манеры, ведь они так соответствуют стилю жизни, к которому ты стремишься.

— Что еще за стиль, к чему ты клонишь? Да что с тобой в конце концов? Разве не ты постоянно повторяешь, что каждый должен стремиться к лучшей жизни? Ты три раза в неделю отправляешься в трущобы и забиваешь этим женщинам мозги.

— Да, ты прав. — Девушка резко повернулась к Вилли. От ее спокойствия не осталось и следа. — Я учу их читать и писать, а еще поддерживать чистоту и вести пристойную жизнь. Но они никогда не должны забывать, кто они.

— Вот, вот. — Губы его искривились в язвительной усмешке. — В этом-то все дело. Их нужно подтолкнуть, заставить действовать, но так как они не должны забывать, кто они есть, значит, им запрещается переступать заветную грань, чтобы подняться на твой уровень. В противном случае…

— Не надо извращать смысл моих слов. И не стоит доказывать, что ты борец за социальную справедливость. Тебя волнуют интересы единственного человека, его имя Вилли Брукс. Твоя беда в том, что твои амбиции непомерно выросли, и прежняя жизнь для них стала тесной. Ты отказался от старых друзей, даже отца с сестрой услал в Донкастер. И еще пытался убедить меня, что это делается для их же блага. На самом деле отцу не было места в твоих грандиозных планах. Кто он такой? Всего лишь бывший слуга, дворецкий в Хай-Бэнкс-Холле. Об этом стали бы вспоминать. А владелец фабрики Вилли Брукс никак не желал с этим мириться. Признайся, что цель твоя именно такая. Тем более, что мой брат Дэн далеко и возвращаться не собирается, а значит, тебе не конкурент. Остаемся только Джон и я. Когда мы поженимся, все что я имею, станет твоим, ведь верно? И ты, безусловно, заметил, что Джон в последнее время неважно себя чувствует.

— Замолчи сейчас же! Остановись, пока не поздно. Ты и так наговорила достаточно, о чем завтра пожалеешь. — Вилли схватил ее за плечи и встряхнул.

Кэти вырвалась и, отбежав за диван, крикнула:

— Ни о чем я жалеть не буду. Все сказанное мною — правда, и тебе это отлично известно! И еще. — Не сводя с него глаз, она рывком сняла с пальца кольцо и протянула ему. — Возьми, все кончено.

Вилли вновь изменился в лице, на этот раз он смертельно побледнел, даже губы побелели, что особенно было заметно на фоне начинавшей темнеть щетины. Он втянул голову в плечи и сразу стал походить на быка, готового ринуться в бой. Когда Брукс заговорил, голос его больше напоминал рычание разъяренного зверя.

— Нет, Кэти Беншем, ничего у тебя не выйдет. Это ты меня заманила. Я всегда был честен с тобой и с твоим отцом. Я обещал ему подождать, пока тебе не исполнится двадцать один год. Мы уже три года обручены, а теперь ты заявляешь мне такое. — Он наклонил голову и почти шепотом спросил: — Почему, почему?

Девушка, скованная страхом, молчала. Вид Брукса внушал ей ужас. На протяжении нескольких лет ей приходилось забираться в жуткие трущобы, она вдоволь насмотрелась всякого. Но даже самые отталкивающие обитатели трущоб вызывали у нее только отвращение и омерзение, но совсем не испуг. Глядя теперь на перекошенное злобой лицо, когда-то казавшееся ей красивым, Кэти вдруг поняла, какого кошмара ей удалось избежать, отказавшись связать судьбу с этим ужасным человеком. Перед ней стоял именно тот Вилли Брукс, с которым после свадьбы ей очень скоро пришлось бы познакомиться. Ему было бы мало быть хозяином в доме, он возомнил бы себя всемогущим господом Богом, которому все дозволено.

— Я… я совершила ошибку. — Ее голос едва заметно дрожал. — Но вовремя это поняла. Так будет лучше для нас обоих.

— Нет, маленькая мерзавка, забудь об этом. Кольцо останется у тебя, и мы с тобой поженимся. Иначе…

— Не смей так со мной разговаривать, — крикнула Кэти. Волна гнева захлестнула ее, унося страх. — Мы не поженимся никогда. И теперь, будь добр, уходи. Я… не желаю больше видеть тебя в моем доме. Это мой дом, запомни, раз и навсегда — мой. Мне дал его отец, а тебе с детства хотелось его заполучить. — Она умолкла, заметив, что Вилли бьет нервный озноб. Даже для толстокожего Брукса потрясение оказалось слишком сильным. В своем воображении он уже видел себя правителем маленькой империи. И вот все рушится. Он рисковал потерять слишком много в этой битве.

— Не думай, что ты победила, — произнес Брукс, словно прочтя ее мысли. — Не воображай, что уничтожила меня. В городе полно фабрик и заводов, где с радостью заходят меня принять. Если я уйду с вашей фабрики, через полгода доходы на ней могут упасть вдвое. В моих силах такое устроить. Но пока я останусь, а уйду, когда выберу подходящее время. Вот тогда и посмотрим, кто кого.