Время Мечтаний - Страница 119

Мужчины и юноши готовились к представлению: раскрашивали себя, втыкали в волосы перья, надевали ожерелья из раковин и зубов животных, а женщины в это время жевали листья ядовитого кустарника питури. В малых количествах яд не убивал, а служил сильным возбуждающим средством. Действие его Джоанна наблюдала по суженным зрачкам и быстрой речи женщин.

Наконец танцоры завершили свои приготовления.

При первом знакомстве с корробори Джоанне с Бет показалось, что они наблюдали дикую пляску без порядка и смысла. Но в дальнейшем они поняли, что каждое движение, каждый жест и прыжок имели свое значение и место в общем рисунке танца. И вот теперь среди необъятных просторов пустыни под бледным светом звезд и луны в круг вышли исполнители танца.

Налиандра сидела с Джоанной и Бет, и они вместе наблюдали за началом представления. Самым лучшим танцором в этих краях считался Тумимбери. Когда все племя собиралось на общее корробори, роды приходили отовсюду ради того, чтобы посмотреть на искусство Тумимбери. Танец начался, и он стал прыгать с ноги на ногу, сгибался, раскачивался и кружился в центре круга. Затем к нему присоединился другой танцор, раскрашенный голубой и красной красками с веточками и листьями в волосах. Он с Тумимбери исполняли какую-то неистовую пляску: они сходились, затем отскакивали друг от друга, как будто изображали борьбу. Сидящие по кругу женщины взяли копья с бумерангами и начали выстукивать ими четкий ритм.

– Что это за история? – обратилась к Налиандре Джоанна.

– Очень важная легенда, – ответила премудрая. – Смотри дальше.

Мужчины танцевали вокруг огня под оглушительный бой барабанов и стук бумерангов. Женщины запели высокими голосами. Слова из песни Джоанна не понимала.

– Пожалуйста, Налиандра, – попросила она. – Расскажите мне эту историю.

Старуха объяснила, что это легенда о Дьяволе Макпидже, о том, как он однажды сражался с Змеей-Радугой. Джоанна наблюдала, как двое мужчин взметали пыль вокруг костра; их движения походили одновременно и на военный танец и на вальс. Голос Налиандры, напоминавший сухой бумажный шелест, рассказывал историю о Макпидже и его беременной жене, которых считали духами, посланными мертвыми, потом что кожа их была белая.

К танцу присоединился новый исполнитель, который поразил Джоанну своим видом и приковал к себе ее внимание. Его тело с ног до головы покрывала белая краска, а на голове был длинный травяной парик.

– Но Макпидж был очень плохой, – продолжала свои объяснения Налиандра. – Он рассердил Змею-Радугу, и она проглотила Макпиджа.

В круге появилось больше танцоров. Раскрашенные в цвета радуги, они слаженно двигались змейкой. Приблизившись к танцору, выкрашенному белой краской, они окружили его, и он исчез.

– Но из-за того, что Макпидж был очень плохой, – говорила Налиандра, – Змея-Радуга срыгнула, и из нее вышла девочка, белая, как Макпидж.

Появился покрытый белой краской танцор маленького роста и принялся кружить, пошатываясь, вокруг костра под нарастающее клацанье бумерангов.

– Теперь Змея-Радуга должна уничтожить белого ребенка, – объясняла Налиандра, – но молодая женщина племени обратилась к своему тотему – Прародителю Черному Лебедю. Она с белым ребенком взобралась ему на спину, и они улетели на запад, к заходящему солнцу.

Джоанна смотрела во все глаза, как двадцать или более исполнителей пританцовывали и топали по пыльной площадке, а их тела блестели от пота. Она обвела взглядом женщин, сидевших по кругу: пламя костра освещало их возбужденные лица. Ночь заполнялась бешеным ритмом пения. Джоанна чувствовала, что Бет рядом с ней напряглась, как струна.

– Мама, ты знаешь, о чем это?

Она видела в глазах дочери страх, смешанный с любопытством, слышала настойчивость в ее голосе. Джоанна повернулась к премудрой.

– Так, значит, вы все знали. Знали с самого начала, кто мои дед с бабушкой и что они делали здесь. Налиандра, пожалуйста, расскажите, что с ними случилось.

Но старуха покачала головой.

– Я ничего не могу тебе сказать, Джана. Ответы в тебе самой. Ты должна их найти сама.

В ту ночь никто не спал. Танец продолжался, снова принесли еду: все поели, в костре поддерживался огонь. Возбуждение достигло пика. Женщины, взбодрившие себя листьями питури, вскочили со своих мест и танцевали сами по себе. На рассвете Джоанна ожидала, что утомившиеся люди разойдутся по своим шалашам и проспят целый день, как обычно бывало после корробори, но в этот раз они снова удивили ее тем, что вместо отдыха собрали свои пожитки и продолжили путь на восток.

Род всегда путешествовал налегке. Чтобы выжить, им требовалась ничем не обремененная свобода. Налиандре доверялось нести драгоценную дымящуюся головню, чтобы на следующей стоянке было чем разжечь костер. Остальные женщины несли палки-копалки, корзины и жернова, а также детей. В руках у мужчин было только оружие, на случай, если по пути им встретится валлаби или эму. Перед тем как покинуть стоянку Вунона, они набросали на себя грязи для защиты от насекомых.

Джоанна шля рядом с Налиандрой, которая «пела» ориентиры на пути, проложенном в древние времена: старицы реки, колодцы и странной формы скальные образования, созданные предшествующими духами-властителями. Она показала Джоанне священное место, где семья добывала охру для корробори, оно называлось Мечтание Собаки. Высохший овраг носил название Мечтание Белого Журавля, а сухая акация была Мечтанием Муравья. Люди Йолгерупа приветствовали духов, обитающих в таких местах, и тщательно следили, чтобы никто не ступил на священную землю, не потревожил ни камня, не задел ни ветки. Они шли, растянувшись длинной неровной линией, навстречу солнцу. И хотя ночь они танцевали и угощались, все выглядели бодрыми и веселыми.

– Что с ними такое? – спросила Бет. – Глядя на них, можно подумать, что они все пьяны. Посмотри на Кунаварру. Она такая нервная, что пугается любого звука. А Йолгеруп совсем не выглядит усталым, хотя и не спал всю ночь. Он шагает так бодро, разговаривает с мужчинами, размахивает руками. Что все это значит, мама?

Джоанна обняла дочь за талию.

– Я уверена, что скоро мы все узнаем.

Они шли все дальше и дальше, а солнце потихоньку ползло своим путем над красной пустыней. Джоанне в какой-то момент стало казаться, что ветер, дувший навстречу, приносил с собой какие-то незнакомые звуки.

– Мама, ты слышишь? – спросила Бет. Неожиданно Йолгеруп остановил своих людей. Когда Джоанна с Бет поравнялись с ними, они увидели, что род стоит у края огромного плато. Казалось, земля обрывалась у их ног, и открывался простор равнины.

– О, мама, – выдохнула в изумлении Бет.

На песке внизу расположились лагерем сотни, а может быть, тысячи аборигенов. Дым от их костров, сливаясь в сплошную завесу, тянулся над стоянкой, насколько хватало глаз.

– Бет! – Джоанна чувствовала, как ее охватывает восторг от увиденного зрелища. – Это, должно быть, встреча родов!

– Но, мама, я никогда еще не видела так много аборигенов. Откуда они все взялись?

Джоанна смотрела, потрясенная, а люди Йолгерупа тем временем торопливо спускались в долину. Она увидела, как навстречу им бегут люди из разных лагерей. Встречаясь, они радостно обнимались, высоко поднимали малышей, прижимали их к седым бородам. Все говорили наперебой, указывали друг на друга с радостными возгласами и смеялись. Ей наконец стало понятно общее волнение, в котором находился род несколько последних дней. Их волновало приближение этого грандиозного события.

– Бет, – сказала она, – все в точности так, как описывал это в своих записках мой дед пятьдесят два года назад! Они устраивают такие встречи раз в пять лет: возобновляют дружбу, обмениваются рассказами, укрепляют связи между родами.

– Посмотри на Кунаварру! – Бет показала в конец тропы, где у подножия скалы собралась большая группа людей. – Должно быть, этот тот мужчина, о котором она говорила, что хочет выйти за него замуж. А вон Йолгеруп! Неужели та женщина, которую он обнимает, его мать?