Время больших пушек. Битва за Ленинград и Севастополь - Страница 20

В результате этого налета и обстрела на линкоре «Октябрьская Революция» осколками вблизи разорвавшихся авиабомб был выведен из строя счетверенный пулемет и пулемет ДШК, убит один и ранено восемь человек.

Крейсер «Киров» получил прямое попадание трех 100-кг бомб в район кормовых надстроек, в результате чего были полностью выведены из строя обе зенитные батареи со всей прислугой и два 37-мм автомата, поврежден погреб 100-мм снарядов, разрушен кожух второй трубы, частично перебито основание грот-мачты и разрушена надстройка в районе второй трубы. Было убито 78 и ранено 46 человек.

Вокруг крейсера «Максим Горький» разорвалось 15 авиабомб и около 100 снарядов, в корпусе корабля было около трехсот осколочных пробоин, убито четыре человека и восемь человек получили ранения.

Прямым попаданием авиабомбы в здание штаба КБФ было убито девять и ранено 47 человек. Взрывом бомб и снарядов были разрушены здание штаба Ленинградского порта и 39 жилых домов между 8-й и 14-й линиями Васильевского острова. Погибло 117 и получили ранения 340 мирных жителей. Серьезно пострадали цеха Балтийского и Адмиралтейского заводов.

По германским данным в налете участвовало 44 пикировщика Ю-87D и 18 бомбардировщиков Ю-88 в сопровождении 28 истребителей Ме-109F. Немцы упорно утверждают, что и в этом налете не был сбит ни один германский самолет, а наши «знатоки» с большим прилежанием верят им на слово.

Опасаясь новых налетов, командование Балтийского флота приказало перевести крейсер «Киров» от набережной Невы – 18-й линии Васильевского острова за мост лейтенанта Шмидта к набережной Красного флота. В ночь на 24 апреля буксир перевел крейсер на новую стоянку.

Поменяли свои стоянки и несколько эсминцев. На место прежней стоянки «Кирова» под его маскировочную сеть поставили учебный корабль «Свирь» водоизмещением 11 тыс. тонн.

По данным «Хроники…» 25 апреля с 12 ч. 00 мин. до 12 ч. 35 мин. немцы произвели новый воздушный налет на Ленинград с одновременным интенсивным обстрелом города. В налете участвовало 55 самолетов, из них тридцать Ю-88, двенадцать Ю-87 и тринадцать Ме-109. К городу прорвалось несколько самолетов, которые сбрасывали бомбы из-за облаков. По неполным данным, было сбито шесть немецких самолетов.[37]

По германским данным, в налете, не считая истребителей, приняли участие 40 пикировщиков Ю-87D.

В ходе комбинированного авиационного и артиллерийского удара по кораблям Балтийского флота 25 апреля немцам удалось добиться следующих результатов:

Спасательное судно «Коммуна» – попадание одного снаряда.

Танкер «Николай Островский» находился в Торговом порту Ленинграда. Попал один снаряд, который к тому же не взорвался. Тем не менее, балластный отсек был залит водой.

Недостроенный корпус крейсера «Адмирал Бутаков», заложенный еще в 1913 г. От прямого попадания артиллерийского снаряда в борт ниже ватерлинии и взрыва десяти бомб и четырех снарядов на расстоянии от 2 до 15 м от борта был пробит корпус, затопило внутренние помещения. Через 15 часов корпус крейсера сел на грунт с креном 40°.

Вновь германский авианалет оказался полностью неудачным. По советским данным было сбито 15 германских самолетов. Собственные потери составили два истребителя. Газета «Красная Звезда» в номере за 26 апреля 1942 г. писала: «Вражеские самолеты, поодиночке проникшие в город, беспорядочно сбросили бомбы на жилые дома. Имеются жертвы… Всего за 24 и 25 апреля уничтожено 35 немецких самолетов».

Цитируя «Красную Звезду», я вовсе не ерничаю, а привожу образец пропаганды военного времени. Прессе на войне врать положено, а вот о событиях 60-летней давности – позорно.

Вечером 27 апреля немцы вновь решили провести комбинированный авиационный и артиллерийский удар по нашим кораблям. Вновь артиллерийский огонь корректировали самолеты «Хенкель-126». Затем над Ленинградом появились 40 пикировщиков Ю-87D, сопровождаемые пятнадцатью истребителями Ме-109F. Цитирую «Хронику…»: "С 19 ч. 00 м. до 19 ч. 25 м. группа неприятельских самолетов противника, численностью до 24 машин, производила налет на город и Торговый порт Ленинграда. Налет сопровождался артиллерийским обстрелом города.

В результате этого налета прямым попаданием бомбы было потоплено учебное судно «Свирь». Попаданием артиллерийского снаряда поврежден «Водолей № 2». На 433-й батарее 59-го зенитного артиллерийского дивизиона был разрушен камбуз; убито семь и ранено семь человек. На батареях 9-го зенитного артиллерийского дивизиона огнем с самолетов противника было убито шесть и ранено семь человек. На кораблях эскадры, стоявших на Неве, было ранено четыре человека. В 15–20 м от командного пункта 9-го зенитного артиллерийского полка упала 500-кг бомба, которая не взорвалась".[38]

По германским данным, 27 апреля был сбит один Ю-87 и один Ме-109.

30 апреля германская авиация совершила еще один налет на корабли Балтийского флота, стоявшие в Ленинграде. Результат – ни одного прямого попадания. Повреждения осколками получила лишь подводная лодка М-90, стоявшая у стенки судостроительного завода им. А.А. Жданова.

Так полным провалом закончилась германская попытка устроить «Пёрл-Харбор» Балтийскому флоту. Потопленные же суда – блокшив «Бутаков» и учебное судно «Свирь» – можно с полным основанием назвать ложными целями, на которые и клюнули германские асы. На боевых же кораблях не было выведено из строя ни одного орудия калибра 130 мм и выше.

Со времен Крымской войны у наших генералов и адмиралов возникла традиция каждую свою неудачу помимо иных причин объяснять «снарядным голодом».

Так, уже в конце 1914 г. российская оппозиционная пресса запестрила статьями о снарядном голоде. В ужас пришли и в ГАУ – расход трехдюймовых (76-мм) снарядов оказался за три недели боев в августе 1914 г. по 1000 (!) снарядов на пушку, то есть по 50 выстрелов в день! При таком темпе стрельбы за полгода-год должны быть расстреляны все стволы 76-мм полевых пушек.

Что же случилось? Да дело в том, что пехота начала по делу, а чаще – без дела требовать от артиллеристов открывать «ураганный огонь» по неприятелю. И напрасно ГАУ в 1915 г., а затем в 1916 г. отдавало приказы о запрещении «ураганного, барабанного и иных видов огня, свидетельствующих о неспокойном состоянии духа начальников». В тех же приказах говорилось: «Ведение огня без четко поставленной цели является преступной тратой снарядов».

Увы, на армейское начальство приказы ГАУ действовали, что «об стенку горох». Мало того, каждый артиллерийский начальник любил создавать свой запас снарядов. Посему давались наверх липовые отчеты: "Начиналась бомбардировка начальства нервными телеграммами, а когда и это не действовало, то, значит, было написано недостаточно сильно; надо было сгущать краски, не стесняясь, конечно, истиной, ибо это были как раз те случае, когда ложь во спасение, а потому надо было бить в набат, употребляя при определении своего положения наиболее сильные выражения вроде: роковое, критическое, трагическое, катастрофическое…

Так и пошло вранье, вранье, вранье самое беззастенчивое, сплошное, начиная с самых маленьких чинов и кончая самыми высокими".[39]

Военное министерство, дабы удовлетворить все запросы, выдавало огромные заказы русским и зарубежным заводам. В ходе Первой мировой войны русские заводы изготовили 54 миллиона (!) 76-мм снарядов, из них 26 млн. шрапнелей и 28 млн. гранат. Зарубежным заводам заказали 56 млн. 76-мм выстрелов, из которых в Россию прибыло, по разным данным, от 33 до 50 %.

Этих снарядов хватило на Гражданскую, на локальную Финляндскую и на Великую Отечественную войны, и даже после войны осталось довольно большое количество 76-мм гранат и шрапнелей, изготовленных до 1918 г.