Время библиоскопов. Современность в зеркале книжной культуры - Страница 17

Для контркультурной, «альтернативной» прозы это вообще наипервейший приём. Здесь «трубят и барабанят» по полной! Борис Виан назвал свою книгу «Я приду плюнуть на ваши могилы». Моник Виттинг представила роман «Лесбийское тело». Чарльз Буковски дал сборнику рассказов заголовок «Эрекции, эякуляции, эксгибиции и истории обыкновенного безумия». Уильям Берроуз поименовал роман короче, но хлеще – «Пидор» (в другом переводе «Гомосек»). «Пи*ец, сказал отец» – внёс свою лепту Джастин Халпен. «Трахни меня!» – предложила Виржини Депант. Стюарт Хоум – тот вообще мастер брутальных заголовков: «269 мест, где надо побывать с Мёртвой принцессой», «Встан(в)ь перед Христом и убей любовь», «Отсос».

Согласитесь, однословные заглавия круче? Ёмко, броско, памятно. Главное – найти подходящее слово. «Дерьмо», «Порно» – предлагает Ирвин Уэлш. «Мокруха» – подхватывает Марк Хаскелл Смит. «Снафф» – подключается Чак Паланик. «Сука» – добавляет Роальд Даль. Похоже на соревнование в перетряхивании словаря обсценизмов.

Наши авторы тоже стараются изо всех сил, изобретая заглавия «ниже пояса» и явно пытаясь переплюнуть Баркова с его знаменитым «Лукой Мудищевым». Цитируем без отточий, как в первоисточниках, так что всем пристегнуть ремни. Двигаемся по нарастающей: Константин Костенко «Совокупляясь с богом», Сергей Пугачёв «Ты просто шлюха, дорогая!», Ирина Мельниченко «Паноптикум мудаков», Андрей Кучаев «Трах поп stop», Андрей Ангелов «Минет и компания», Александр Шленский «Вяленый пидор», Глеб Сабакин «Бляди»…

Читаешь такие названия – и снова кажется, будто авторы ведут скрытый диалог между собой. А ещё невольно задаёшься вопросом: интересно, хотят ли авторы, чтобы эти сочинения читали их дети? Совет книгопродавцам – выставить все названные издания на одной полке, скромно встать в сторонке и понаблюдать: сразу сметут или тут же разбегутся.

Ещё не устали? Тогда сделаем вдох и продолжим. Для усиления эффекта хорошо использовать повторы, как это сделал Тони Уайт в названии своего романа «Трави трассу! Сатана! Сатана! Сатана!». Или поиздеваться, как Том Роббинс, озаглавивший книгу «Сонные глазки и пижама в лягушечку». Но победителем становится Джеймс Ваддингтон, который придумал самое классное название романа: «Хуже некуда». Воистину.

Артур Шопенгауэр считал удачным название книги по типу монограммы. Теодор Лессинг полагал, что хорошее заглавие должно точно отражать содержание книги. Современные писатели, видимо, стремятся угодить обоим философам – потому «трубят и барабанят».

Привлечь внимание читателя можно и другими, менее травмирующими способами. Так, нынче в моде заглавия, основанные на транслитерации, графической эклектике, играх с орфографией и внутренней формой слов. К тому же, тут имеется возможность выразить творческое кредо, конденсировать смыслы произведения и просто посмеяться над безграмотностью – тоже яркой приметой современности.

За последнее время появился целый ряд романов с орфографически искажёнными заголовками: Юрий Буйда «Жунгли», Фигль-Мигль «Щастье», Олег Зоберн «Шырь», Ильдар Абузяров «Агробление по-олбански», Андрей Ильенков «Ещё о женЬщинах», Всеволод Бенигсен «ГенАцид»…

Не менее популярны англоязычные и латинизированные названия: «Generation „П“» и «Empire V» Виктора Пелевина, «Pasternak» Михаила Елизарова, «Ayxless» Сергея Минаева, «Victory park» Алексея Никитина, «mASIAfucker» Ильи Стогова, «Горби-дрим» Олега Кашина, «Rnigbeg» Сергея Бирюкова и мн. др.

Часто встречается смешение разноязычных элементов: «Про любоff» Оксаны Робски, «Облом off» Михаила Угарова, «Foxy. Год лисицы» Анны Михальской, «Moneyfest» Дениса Епифанцева, «Stop, коса!» Анатолия Королёва, «Media Грех» Виктора Елисеева, «Fuck'ты» Марии Свешниковой, «Москва-bad» Алексея Шепелева, «The тёлки» того же Минаева. Иной раз даже и не знаешь, как читать такие словоформы – и вспоминается известный анекдот о малограмотных людях, читающих фамилию писателя Зощенко как «30 щенков».

Некоторые заглавия дублируются по-русски: «Inside Out (Наизнанку)» Ксении Букши, «Порода. The breed» Анны Михальской. А иные вовсе редуцируются до однобуквенных: «I» Ильи Калинина, пелевинский «t» (ср.: Эрленд Лу «У», Томас Пинчон «V.», Стивен Кинг «Н», Джон Бёрджер «Дж.»). Двоякая орфография и однословность тяготеют, с одной стороны, к универсальности восприятия, с другой – ко множеству смыслов и свободе толкований.

Эклектичность культурных форм современности диктует моду и на такие способы именования книг, как аббревиация, сокращения, графические вставки, перестановка букв и слогов.

Подобные опыты возникали и ранее, но сейчас это уже отдельная заметная тенденция: «Лбюовь» Кати Метелицы, «Роисся в перде» Кашина, «[голово] ломка» Александра Гарроса и Алексея Евдокимова, «СССР(ТМ)» Идиатуллина, «Гярб…» Голованова, «ХУШ» Абузярова, «Ф.М.» Акунина, «S.N.U.F.F.» и «П5» Пелевина, «ПЗХФЧЩ!» и «ВИТЧ» Бенигсена. Многие названия остросюжетных книжных серий пишутся с точками после каждой буквы, имитируя аббревиацию: «Z.O.N.A», «B.U.N.K.E.R», «Z.A.K.A.T», «S.E.C.T.O.R», «Д.Н.К», «Э.К. С. П. АН.С.И.Я» и др.

В фантастическом рассказе Хэла Дрейпера с выразительным названием «Зпс нйд в бблтк» (Ms Fnd in a Lbry, 1961) описано, как «мультигалактическая раса двуногих вернулась к состоянию первобытного варварства» из-за ошибки библиографа после создания библиографического пособия в 437-й степени. Заглавие-аббревиатура – символ разрушения языка и, как следствие, крушения мира.

Вообще мода на заглавия напоминает моду на экзотические имена, причём не только иностранные и старорусские. Наши сограждане нарекают сыновей Океанами, Эдемами, Авиадиспетчерами, Салатами Латуками; дочек – Виаграми, Царицами, Рябинами, Лисами… Получается, нынче что детишки, что книжки могут именоваться одинаково: девочка Лиса – роман «Foxy».

Из Европы и США к нам уже докатилась мода также на «литературные» имена. Особо популярны герои романа «Песни льда и пламени» Джорджа Мартина, по которому снят знаменитый сериал «Игра Престолов». В России уже народились Арьи, Теоны, Варисы, Петиры. На очереди Кхалиси, Брианны, Сансы…

Понятно, что в каждом конкретном случае словесные искажения и трансформации выполняют разные функции, но показательны регулярность и частотность появления «развоплощённых» названий. При этом вполне очевидно: нейминг не тождествен именованию – как труд книжного переплётчика не тождествен работе писателя по компоновке текста. Нейминг подобен наделению прозвищами. При рождении человек получает официальное имя, а затем у него появляются клички – вторичные, социальные именования. Броские, яркие, но чаще всего фамильярные.

Произведения новейшей литературы противопоставляют себя классике уже на уровне заголовков – часто стилистически сниженных, намеренно опрощенных либо претенциозных. Невозможно вообразить, чтобы Толстой назвал свой роман «Войнуха & мир», Тургенев – «R.U.D.I.N», Гончаров – «АбрыгГ»… Современные авторы (не все, конечно, но очень многие) желают быть в русле эпохи, предпочитая актуальные тенденции культурным традициям. Сейчас быть модным важнее, чем быть адекватным. Но, как справедливо заметил писатель Игорь Клех, «когда весь пар расходуется на заглавия, происходит перерождение и вырождение искусства давать названия в ремесло зазывал».

К тому же, далеко не всякий нынешний автор способен внятно и убедительно объяснить, с какой художественной целью он эксплуатирует графику с орфографией. Как зачем? Так для прикола же! Вот и весь сказ. Современное произведение может быть жизнеспособно без творческой программы и в отсутствие художественной концепции. Значимы лишь публичное внимание и (в идеале) продаваемость. Время манифестов прошло – для самовыражения достаточно лишь оставлять следы. Много следов в разных местах.