Врата зимы - Страница 93

Нет, он не хотел такого могущества, никогда не хотел. Но оно никак не зависело от него самого, то был выбор, сделанный свыше. Он ни у кого не просил о таком даре, но это ровным счетом ничего не значило. Единственное, что имеет значение, — как полученным даром распорядиться.

Он посмотрел на трех существ из другого мира, бессмертных созданий, которые по какой-то причине взялись помочь ему.

— Вы утверждаете, что миры все больше и больше приближаются друг к другу, — заговорил Тревис, чувствуя, что страх покинул его, а вместе с решительностью пришло спокойствие. — Значит, уже невозможно остановить их, верно? Даже если «Дюратек» никогда не найдет способ открыть Врата, Могу в конце концов удастся вернуться обратно на Зею.

Брат Сай кивнул.

— Все правильно, сынок. Может быть, лучше смело взглянуть в лицо тьме сейчас, еще до того, как силы ее обретут еще большую силу, когда Врата сомкнутся. Потому что тогда полчища Мога сделаются неисчислимыми, и он направится на Зею и заставит Бледного Короля признать свое могущество, и весь мир падет ниц перед Властелином Ночи независимо от того, разобьет он Первую Руну или нет.

— Но он непременно разобьет ее, — вмешалась Саманда. — Потому что когда настанет срок, ни в одном из миров не будет места, где можно было бы спрятать от него Великие Камни.

— Так что же мне делать? — спросил Тревис. — Если места, где я мог бы спрятать Камни, нет, то куда же мне пойти?

Брат Сай рассмеялся так громко, что все присутствующие повернули к нему головы. После того как взоры снова вернулись к тарелкам с супом, брат Сай указал на стоящий в углу телевизор. Ток-шоу закончилось и его сменила следующая передача. Нас экране появилось изображение гигантского сооружения, возвышавшегося над рекой, шпили его напоминали острые зубцы горных вершин.

У Тревиса вырвалось восклицание, означающее, что он все понял.

— Верно, сынок, — одобрительно произнес брат Сай. — Еще осталось место, куда ты можешь пойти. В самое сердце тьмы.

Эйрин безостановочно расхаживала взад и вперед перед окном своей спальни. За окном темнело. Солнце уже село, и к тому времени, когда оно снова взойдет над миром, воины Ватриса отправятся на север, к Неприступной Цитадели.

Впрочем, отправятся ли? Ведь Лиэндра вряд ли приветственно помашет на прощание рукой, когда Бореас и его армия покинут стены Кейлавера. Что же она все-таки задумала?

— Умоляю тебя, Эйрин, сядь, — попросила Лирит. — Ты протопчешь ковер до дыр, а меня сведешь с ума своим хождением по комнате.

— Прости меня, сестра! — воскликнула девушка и с размаху опустилась в кресло. — Меня просто не отпускают мысли о том, что Лиэндра задумала что-то недоброе.

— В этом ты не одинока.

Лирит занималась лицом Сарета. На нижней челюсти морниша красовался огромный синяк, а на щеке — жуткая царапина, оставшаяся после удара, который нанес ему герцог Петрийен. Сарет болезненно моргнул, когда Лирит приложила к его щеке тряпицу, смоченную в отваре целебных трав.

— Я думал, бешала, что ты на моей стороне, а оказывается — ты с ними! — шутливо произнес морниш. — Больно.

— Болит, значит, все как рукой снимет. Возьми сам эту тряпицу, нужно подержать ее еще какое-то время. Терпи.

— Ты прямо как моя Аль-Мама, — вздохнул Сарет. — В детстве, когда я болел, она потчевала меня снадобьями, от запаха и вкуса которых выворачивало наизнанку. Я никогда не понимал, почему снадобье должно вызывать более неприятное ощущение, чем сам недуг.

— Конечно, откуда тебе было это понять, — проворчала Лирит и встала. Затем смешала новый травяной отвар. — Сиди спокойно, я приготовлю тебе то, что поможет…

Последнюю фразу она не договорила. Металлический кувшинчик для кипячения трав выскользнул у нее из рук и упал на пол. Лирит обернулась и расширившимися от страха глазами посмотрела на Эйрин.

— Иволейна!.. — прошептала она. — Сайя милосердная, это королева Иволейна!

Когда девушки добрались до темницы, было уже слишком поздно.

Страж, охранявший дверь в подземелье, сначала отказался пропустить колдуний, но сила гнева девушек оказалась настолько велика, что он быстро уступил и провел их по коридору мимо темниц, в которых содержались грабители и прочие злодеи, приведенные из города, располагавшегося близ замка, а также из разношерстной армии воинов Ватриса. Они тянули руки из-за решеток, пытаясь схватить колдуний за одежду. Сарет ударял палкой по рукам, заставляя негодяев вскрикивать от боли. В воздухе стоял крепкий запах мочи и рвоты. Эйрин сделалось страшно, и она дрожала весь путь до последней двери коридора.

Судя по всему, Иволейна лишилась жизни совсем недавно. Тело ее застыло в напряженной позе, но было еще теплым. Она сидела на полу, прислонясь спиной к стене. Льняные волосы были растрепаны, глаза широко открыты. Вокруг образовалась лужа крови, вытекшая из глубоких порезов на запястьях.

Лирит сдавленно застонала и едва не упала в обморок, Сарет вовремя подхватил ее и обнял. Она спрятала лицо у него на груди. Стражник, отвалив челюсть, удивленно смотрел на мертвое тело королевы.

Эйрин охватило какое-то странное чувство. Хотелось упасть на колени и безудержно зарыдать. Однако вместо этого она осталась стоять. Иволейна всегда была такой сильной, такой волевой. Неудивительно, что ее смерть повредила саму ткань Паутины Жизни.

Эйрин закрыла глаза. Она увидела нити жизни, которые растягивались, заполняя черную пустоту угаснувшей жизни Иволейны.

Девушка открыла глаза.

— Тут кто-то был! — воскликнула она.

Ее слова наконец вывели стражника из оцепенения.

— Это невозможно, ваша светлость! Я стоял у дверей с той самой минуты, как королеву привели сюда. К дверям никто не подходил!

Эйрин нисколько не сомневалась в том, что он говорит правду.

— Приведите сюда Его величество короля! Немедленно!

Стражник кивнул и бегом бросился по коридору.

— Она сделала это сама, — тихо произнес Сарет. — Она не смогла лишить жизни Теравиана и тогда лишила жизни себя.

— Неужели? — спросила Эйрин. Ей показалась, что темница осветилась тысячью зажженных свечей. — Как же она сделала это?

В темнице было пусто, за исключением стоявшего на полу деревянного кубка с водой.

— Наверное, вскрыла вены ногтями, — предположил Сарет.

Эйрин опустилась на колени рядом с мертвой Иволейной, не обращая внимания на то, что ее платье тут же испачкалось кровью. Бросив взгляд на пальцы королевы, она увидела, что ногти обгрызены до мяса.

— Нет, это сделал кто-то другой, — возразила она, чувствуя, как ее охватывает гнев, вытесняющий печаль и сострадание. — Кто-то, кто боялся, что обезумевшая королева раскроет какой-нибудь важный секрет, разглашение которого кому-то невыгодно.

Лирит отошла от Сарета и спросила:

— О ком ты говоришь, сестра? Я уверена, даже Лиэндра не осмелилась бы сделать такое с Иволейной!

— Нет, Лирит, это была не Лиэндра. Стражник не слишком охотно пустил нас сюда, а колдовские способности Лиэндры не столь сильны, чтобы заставить его забыть о своем приходе.

Эйрин замолчала и стала вспоминать все, что слышала или видела в последние дни. Она прикоснулась к недавнему зиянию в Паутине Жизни и вновь услышала недавние слова Иволейны.

Она… во мраке… ни жива… и не мертва… она думает, что сумеет помешать мне…

Кто же может быть живым и мертвым одновременно?

Эйрин вздрогнула от ужаса, когда наконец поняла, в чем дело.

— Шемаль! — воскликнула она, выпрямляясь. — Теперь все становится на свои места. После отъезда Мелии, должно быть, вернулась некромантка Шемаль. То, о чем недавно говорила Иволейна, напоминает слова, сказанные мне Таркисом в Ар-Толоре. Это Шемаль довела его до безумия. Теперь она сделала то же самое с Иволейной.

Шута Таркиса, бывшего короля Толории, убили, чтобы он не мог рассказать о местонахождении Шемаль. С Иволейной случилось то же самое. Сколько же времени некромантка находится здесь, терпеливо прячась во тьме? Она, наверное, с самого начала решила погубить Толорию. Но зачем?