Врата Крамолы (ЛП) - Страница 30
Змей и Дикий Кот, Волк и Медведь, Дракон и Крыса бросают друг на друга взгляды, лишенные прежней ненависти. Соперничество умерло в тот же час, когда их последователи принесли себя в жертву у подножия Ложи Эха. Все прежние войны и схизмы забыты, стерты словами величайшего среди них. Теперь повелители лож и последние из их племен в равной мере орудия в руках Разрушительных Сил. Будущее больше не принадлежит им, обещание бесконечного разложения в награду за исполнение повелений Гехашрена — все, что нужно жрецам.
Но Ци Реху необходимо нечто большее. Он прячет свой гнев и безмолвно повинуется приказам вознесшегося создания, озарившего своим появлением жизни давинцев, но не желает упускать свое предназначение. Свое эхо.
Где оно может быть?
Только в одном месте.
Все остальные жрецы спускаются с горы и начинают заводить паству в разрыв, на корабельные палубы. Толпы инстинктивно следуют приказам своих повелителей, ощущая грандиозную тяжесть предназначения, а Гехашрен с вершины продолжает возглашать волю богов, громогласно направляя заблудших.
Ци Рех же решается преступить все запреты, ещё раз пройти сквозь проем в скале, в одиночестве подняться по спиральной дороге к кратеру, встать лицом к лицу с Ложей Эха и взойти к двери. Там он найдет свое предназначение, и эхо вернется к нему. Ци Рех исполнит то, что было доверено ему, и никому другому. Судьба провела его так далеко по этому пути, что жрец не верит в возможность неудачи. Только не после того, как он был так близок к откровению.
Склон, по которому снизошел к ним Гехашрен, вовсе не из камня, но из кости, и мозг в этих костях из спрессованных отзвуков эха. Шепотки скрипят под ногами Ци Реха, и первый раз в жизни он ощущает страх, перед которым бессильна вера. Он страшится наказания, но упрямо идет дальше, поднимается к входу в Ложу, и, не останавливаясь, ступает внутрь.
Эхо ждет его там. Оно тяжело обрушивается на жреца, на все его чувства, чтобы, наконец, разом провозгласить полное имя его предназначения.
Гудение. Хор. Стук. Вой. И завершающий, сдавливающий змеиными кольцами звук.
Ллллллллллллллллллллллллллллллллл…
Имя вонзает в Ци Реха свои когти.
МАДАИЛ.
МАДАИЛ.
МАДАИЛ.
Оно жаждет выпотрошить его. Это откровение когтей, знание клыков, истина боли. Чудо предназначения в агонии судьбы. Он станет проходом. Он будет путем.
Зрение возвращается к Ци Реху, и он видит, что лежит на камнях у выхода из ложи, а над ним возвышается Гехашрен, улыбаясь своим клювом и внимательно глядя на него всеми глазами. Пророк говорит с ним, но не раскатами грома, а тихим отраженным эхом, ибо речь идет о знании, известном только им двоим.
— Ты понимаешь?
Ци Рех кивает в ответ. Полная картина сияющего предназначения все ещё разворачивается в его разуме, но на ней уже видно великое разрушение, что он принесет, служа произнесенному имени.
МАДАИЛ.
— Я стану проходом, — бормочет жрец, пока кровь идет у него из горла.
— Последний дар на прощание, — шепчет Гехашрен и произносит два имени. В них звучит смерть, шипящая и гремящая костями. Они ждут в конце пути.
Пандоракс.
Пифос.