Врата дракона - Страница 2

А язык? Как быть с проблемой языкового барьера?

«Ладно, – отмахнулась от невеселых мыслей. – Что-нибудь придумаем на месте. Не дикие же аборигены там живут. После смерти Мао многие стали понимать и говорить по-английски. А Гонконг так и вовсе пока еще наша колония»…

Бетси с любопытством разглядывала современный гигантский мегаполис, мелькавший за окном такси. Она даже не представляла себе, что в Азии может быть такое. Как-то привыкла уже к грязи и убожеству и в то же время претензиям на роскошь, с которыми ей приходилось сталкиваться, бывая в крупных восточных городах. Каир, Дели, Бомбей – огромные старые муравейники.

Гонконг тоже был муравейником. Но не полуразрушенным, рассыпавшимся, а новеньким, гордо взметнувшимся ввысь стеклянно-бетонными башнями небоскребов.

Глядя на все это, мисс МакДугал испытывала детский восторг.

Несмотря на свою профессию, предполагавшую любовь к заброшенным руинам и древним памятникам, Бетси была заядлой урбанисткой и обожала современную архитектуру.

Иногда, чтобы окончательно не задохнуться от удушающей атмосферы провинции, она убегала из Перта, чтобы прошвырнуться по Лондону или своему любимому Берлину. И бродила не по центральным улицам и площадям, а именно в районах новостроек. Там девушка восстанавливала равновесие, баланс между седой древностью, с которой ей приходилось сталкиваться по работе, и современностью, частью которой была сама Элизабет МакДугал.

Но куда там самодовольным европейским столицам до буйства архитектурных форм, с которыми столкнулась молодая англичанка в Гонконге. Тут и заокеанский гордец Нью-Йорк должен бы скромненько помолчать в сторонке.

Однако жаль, что все это вскоре отойдет к Китаю. Кто его знает, что сделают коммунисты с бывшим «капиталистическим» городом. Насажают везде комиссаров, экспроприируют экспроприаторов или как это там у них называется. Заставят всех ходить в полувоенной форме и зубрить крикливые цитаты из пухлой книжицы, сочиненной покойным Мао Цзэдуном. И плевать им на «Декларацию о Сянгане», подписанную в 1984 году, согласно которой правительство Народного Китая обязалось в течение полувека ничего не менять в социально-экономической системе, законах и образе жизни населения Гонконга.

Такси, проскочив по подводному тоннелю, соединявшему материковую часть города с островной, подкатило к роскошному многоэтажному зданию-игле.

– «Айленд Пасифик», – приветливо улыбнулся водитель китаец.

Расплатившись банкнотой с портретом Елизаветы II, Бетси вышла из машины и направилась к входу в отель, где монументальной статуей застыл швейцар-сикх в шитой золотом ливрее, огромном тюрбане и с залихватски закрученными вверх усами.

Покосившись на стройную белокурую девушку с большими голубыми глазами и профессионально оценив её платежеспособность, сикх оскалился и с низким поклоном распахнул перед Элизабет дверь. Щелчком пальцев подозвал мальчишку-носильщика и указал на багаж уважаемой гостьи. С достоинством принял чаевые.

Девушка заметила, что на некоторых монетах, особенно новой чеканки, уже не было гордого профиля королевы. Его заменила пятилепестковая белая орхидея – герб Особого административного района Сянган. Гонконгцы загодя готовились к hand over – переходу своего города под протекторат КНР.

Зарегистрировавшись на рецепции, Бетси поднялась в свой номер. До полудня оставалось полтора часа, так что у неё еще было время принять душ, переодеться и немного передохнуть с дороги.

Номер не блестел роскошью, но был вполне комфортным. Пожалуй, можно и остаться в «Айленд Пасифик» на пару дней. Если даже ничего не выгорит из ее сегодняшней встречи не беда. Будет повод осмотреть этот удивительный город. Мало ли когда придется вновь здесь побывать. Особенно после 1 июля 1997 года, когда Гонконг перестанет быть колонией Великобритании.

В баре отеля было не людно. Наверное, из-за раннего времени.

Бетси осмотрелась по сторонам.

Пятеро мужчин за столиками потягивали пиво из высоких бокалов, с интересом рассматривая роскошную блондинку, возникшую в поле их зрения. Кто же из пяти посетителей был её клиентом?

У двоих на столах лежали книги. Но поди тут узнай, какая из них написана поэтом четвертого века до рождества Христова Цюй Юанем. Элизабет совсем не разбирала иероглифическую вязь китайцев.

«Будем действовать на ощупь!» – решила девушка и уверенно зашагала к стойке бара. Проходя мимо одного из книгочеев, она как бы невзначай задела лежавший на краю стола томик. Книга слетела на пол.

– Ох, извините, пожалуйста! – смущенно воскликнула англичанка, поднимая том и протягивая его улыбающемуся китайцу.

При этом она ухитрилась раскрыть книгу и взглянуть на страницу. По расположению на ней иероглифов было непохоже, что это поэзия. Слишком уж густо теснились черные червячки на белой бумаге. Скорее всего, это проза. Может быть даже цитатник Мао. Вон, обложка красного цвета.

Подойдя ко второму любителю чтения, Бетси широко улыбнулась и спросила:

– У вас свободно?

Худощавый парень лет двадцати пяти или около того метнул на неё затравленный взгляд, и мисс МакДугал отчего-то сразу поняла, что перед нею тот, кто ей нужен. Уж больно взвинченным и напряженным был этот китаец. Словно за ним черти гнались.

Парень быстро кивнул и огляделся по сторонам. Его лицо выражало крайнюю степень беспокойства.

– За вами не было хвоста? – хрипло осведомился он по-английски, когда Бетси уселась и сделала заказ: стакан минеральной воды «Перье».

Англичанка пожала плечами.

– Вы не предупреждали, что я должна принять меры повышенной бдительности. Что, наше дело сопряжено с такой секретностью?

«Перепуганный» несколько раз энергично кивнул.

– Понимаете, я только что оттуда…

Он кивнул куда-то в сторону окон.

Бетси непонимающе подняла брови.

– Ну, из-за линии… От коммунистов…

– И?

– Они охотятся за мной. Им тоже нужны сокровища Великого Юя. Кто бы мог подумать, безбожники проклятые!

– Да, но здесь вы в безопасности, уважаемый…

Тут девушка запнулась. Собеседник не назвал своего имени.

– Зовите меня Чжан, – представился молодой человек. – А что до безопасности, то она весьма относительна, миледи, весьма относительна. Город буквально наводнен агентами коммунистов. Тоже готовятся к переходу города в их руки.

Парень отхлебнул из своего стакана.

Начало их беседы мисс МакДугал не нравилось. Она уже пожалела, что приняла это приглашение. Её собеседник явно страдал нервным расстройством, манией преследования. Нужно расплатиться и уходить.

– Вот план, – китаец выудил из кармана смятую бумажку и положил её перед девушкой. – Я указал здесь место тайника, где хранится клад. Это стоит десять тысяч фунтов.

– А нельзя ли поподробнее узнать, о чем, собственно, идет речь? – осадила его прыть Бетси.

Выкладывать деньги за кусок бумаги с линиями и иероглифами она не собиралась. Нашел дуру.

– Вы знакомы с китайской мифологией? – нервно поинтересовался собеседник.

– В общих чертах, – уклончиво ответила девушка.

Не будет же она сообщать этому неучу о том, что хорошо подготовилась к разговору.

– Ну, так слушайте…

Когда земля покрылась водами потопа, Верховный владыка Шан-ди призвал к себе героя Гуня и приказал тому осушить Поднебесную. Девять лет бился Гунь со стихией, однако не справился с задачей. В конце концов, Шан-ди казнил неудачника на Горе птичьих перьев – Юйшань и поручил усмирить наводнение сыну Гуня Юю…

– Кстати, Гунь был выдающейся личностью, – отвлекся Чжан. – Он, как греческий Прометей, хотел помочь людям, для чего похитил у Повелителя Небес волшебную землю сижан, которая была способна быстро остановить потоп. Естественно, это не входило в планы повелителя небес. С помощью сижана люди могли стать очень могущественными. Вот что писал о Гуне в «Вопросах к небу» великий Цюй Юань.

Парень открыл книгу и процитировал: