Враг невидим - Страница 18

– Сэр! – вскричал сержант, назначенный им в провожатые. – Этого нельзя делать ни в коем случае! Это может быть опасно! До нашего лагеря всего три мили…

– Кто вам позволил спорить со старшим по званию, сержант? – возмущённо перебил капитан. – И о какой опасности речь? Разве территория не контролируется нашими войсками? По-вашему, мы на своей земле должны шарахаться от каждого дерева? Сворачиваем. Короткая передышка будет нам полезна.

– Сэр! – загорелое лицо сержанта налилось кровью. – Мы можем попасть в засаду. Я вас предупредил, сэр.

Капитан не удостоил его ответом.

– За мной, господа!

Пятеро всадников не сдвинулись с места. Магии их обучал профессор Энред Освиу Мерлин, прямой потомок ТОГО САМОГО (если, конечно, не ТОТ САМЫЙ, просто не желающий в этом признаваться). Все пятеро отчётливо чуяли беду.

Капитан Хобб сверкнул красивыми карими очами.

– Господа! Вы намерены начать службу с дисциплинарного взыскания за неподчинение вышестоящему офицеру? Я должен упрекнуть вас в трусости, господа?

Унылая вереница потянулась в рощу. Её прохлада больше не манила, зелень казалась пропитанной ядом. А потом что-то коротко и зло блеснуло впереди. Они ещё не знали, как сверкает на солнце вражеская сталь, ещё надеялись, вдруг это случайный блик, мирный солнечный зайчик.

Семеро вооружённых пиками всадников в просторных цветных одеждах выскочили из рощи им наперерез. Тёмные лица, яркие белки глаз, белые зубы под чёрными усами. Эти зубы сразу бросались в глаза. Забавно: перед смертью, которую в тот миг считал неминуемой, Веттели думал о чужих зубах.

Семеро против семерых – но никто не назвал бы силы равными. Это понимали юные лейтенанты, и что гораздо хуже, это понимал противник. Исход сражения был предрешён. Но глупо было умереть просто так, даже не попытавшись хоть что-то предпринять. И они палили, палили во врага, без всякой надежды на спасение. Из вредности, можно сказать.

Вот тогда он и убил в первый раз, выстрелом из фламера.

Зачем он вообще схватил фламер, опасное, неверное оружие, требующее специальной магической подготовки, когда под рукой был нормальный офицерский шестизарядный риттер, из которого его уже научили неплохо бить в цель? Да кто его знает! Может, одурел от страха, а может, так было угодно добрым богам. Нередко случается, что новичкам вообще не удаётся выстрелить из фламера, ещё чаще из его дула медленно выплывает маленький, красный огненный шарик, и, посвистывая, тает в воздухе, не причинив никому вреда. С Веттели произошло прямо противоположное. Огромная как дыня, ослепительно белая сфера с рёвом вырвалась из ствола, и со скоростью пули, чуть под углом, ударила в живот мятежника. Остро пахнуло горелым мясом. Человек выпустил поводья, нелепо взмахнул руками и стал валиться с коня. Лицо его продолжало хищно, белозубо улыбаться – он ещё не понял, что умер. А живота у него не осталось – только аккуратная обугленная дыра, через неё было видно насквозь. Веттели смотрел в эту дыру, и ничего больше не замечал, хотя всё вокруг грохотало, орало и падало. Внутри, там, где полагается гнездиться душе, было холодно, пусто и скучно, даже страх пропал.

Потом он всё-таки заставил себя собраться, достал, наконец, риттер, принялся палить в белый свет, но это уже не могло им помочь, конец стремительно приближался.

Вдруг в ответ на их перестрелку раздались новые выстрелы, откуда-то со стороны.

Множество людей в форме цвета хаки с криком выбежало из-за холма. Грохоту стало ещё больше, а потом всё смолкло, как по команде.

Какой-то лейтенант подбежал к сержанту, хлопнул по плечу.

– Жив?! Вот это вы нарвались! Стаут как почувствовал, выслал нас навстречу… Ну, и где наше офицерское пополнение?

– Вон, – сержант кивнул на Веттели. – Всё что осталось, сэр.

Лейтенант охнул.

– О господи! Какого ракшаса вас понесло в эту рощу, Джек? Ты же знаешь…

Тут Веттели почувствовал, что молчать больше не должен, потому что сержант требовательно смотрит прямо ему в глаза.

– Сэр, – выговорил он мёртвыми губами, – это был приказ капитана Хобба. Сержант пытался его отговорить, и мы не хотели тоже… Но приказ…

Лицо лейтенанта стало печальным.

– Понятно. Вы-то хоть сами целы?

– Да, сэр.

– А кровь откуда?

– Кровь? – про это он ничего не знал.

Кровь оказалась из царапины у виска, как он её заполучил, Веттели даже не представлял. Лейтенант взял его, как маленького, за подбородок, развернул голову чуть вбок и вытер лицо платком.

– Пустяки, только кожу сорвало. Вы хорошо себя чувствуете? – должно быть, вид у него был тот ещё.

– Да, сэр, вполне хорошо. Спасибо.

Лейтенант посмотрел на него долгим удручённым взглядом, и вздохнул немного по-бабьи:

– Ох, горе вы моё!

– Сэр, вы только взгляните на это! – окликнул кто-то из солдат.

Человек десять уже столпилось вокруг продырявленного тела мятежника, другие их теснили, лезли посмотреть. Но перед лейтенантом расступились.

– Ого! – присвистнул тот. – Это чья же работа?

– Его, сэр! – сержант кивнул на Веттели.

– Моя, сэр! – отчаянно признался тот. В голове ещё не было ясности, он вдруг вообразил, что совершил что-то предосудительное, и расплата близка.

Но лейтенант вдруг рассмеялся и дружески хлопнул его по плечу, как недавно сержанта.

– Ну, ты молодец, парень! Когда налетим на голема, буду знать, кого выпускать с фламером! Ты, часом, не маг?

– Нет, сэр. В школе учили.

Лейтенант обернулся к своим людям, молвил назидательно, в продолжение какого-то прежнего спора:

– Слышали, парни? Вот вам наглядная польза от учения. А вы – «только бумагу марать»! Темнота!

Лица солдат стали уважительными.

А Веттели, наконец, нашёл в себе силы приблизиться к телу врага, павшего от его руки. Вдруг напало нездоровое любопытство: сохранился у него позвоночник, или тоже выгорел? Заглянул в дыру, увидел толстую гусеницу на зелёном кустике травы. А позвоночника не было.

Он стоял и смотрел, пока сержант не увёл его прочь, обняв за плечи:

– Идёмте отсюда, сэр. Ну, что там разглядывать? Ничего интересного, хлебните-ка лучше арака.

Нет, это оказалось совсем не лучше! Огненное пойло обожгло всё внутри, вызвало слёзы и мучительный кашель. Веттели испугался, что над ним станут смеяться, но лица солдат оставались уважительными и сочувственными. В самом деле, чего тут смешного? Каждый помнил себя в таком положении, каждый когда-то пил арак в первый раз.

Мимо провели троих пленных. Один вдруг рванулся в сторону, упал на колени перед прожжённым телом соплеменника и принялся что-то быстро-быстро бормотать. Сержант вдруг выхватил из рук ближайшего солдата винтовку, сунул Веттели в руки и заорал на ухо:

– Коли!

Не такой уж бесполезной оказалась короткая офицерская подготовка. Рефлексы сработали раньше разума, штык вонзился в мягкое. Густой струёй брызнула кровь. Пленный повалился навзничь, прижав руки к горлу. У него было совсем юное, смуглое и нежное лицо – ровесник Веттели, или даже чуть младше.

Так он убил во второй раз.

Убил, потом выронил винтовку и спросил обморочно:

– Зачем?

– Иначе было нельзя, – пояснил подоспевший лейтенант. – Этот ублюдок – родственник убитого: сын или брат. Он вас проклинал. Если бы вы не успели остановить его своей рукой прежде, чем он дочитает мантру, вам конец. Эти мерзавцы умеют проклинать. Вернёмся в лагерь – подыщем вам трофейный амулет, наверняка у кого-то из ребят есть запасной… Всё, уходим! Командуйте, сержант.

Команда прозвучала, солдаты привычно стали в строй. Только десять человечьих тел и одно лошадиное остались лежать в траве. Четверо из убитых значили для Веттели очень много. Он в первый раз терял друзей. Над ними уже кружили жирные мухи, садились на раны и лица, заползали в рот.