Врач. Жизнь можно подарить по-разному - Страница 2

– Это у нас, – открываю титульный лист карты, хотя хорошо запомнил имя пациента, – Юрочка Потоцкий пяти с половиной лет от роду. Шишка на колене. Будем делать биопсию и ставить катетер.

– Эх, – вся бравада слетает с друга вмиг, – всего пять с половиной.

– Шанс есть, Колян, – закрываю карту, встаю. – Поборемся.

– Да ясен пень! – снова балагурит мой самый близкий друг. – За этим мы сюда и приходим каждое утро!

– Погнали, – выхожу из ординаторской.

Обход.

4 глава

Катя

– Так, Катюха, не реви! Ты нужна ребенку сильная!

Лучшая подруга сжимает меня в крепких объятиях, стараясь скрыть собственную нервозность.

– Да не реву я, чего реветь-то? Обследуемся и через неделю вернемся, – я вздыхаю.

Очень хочу сама верить в то, что говорю, но за прошедшие сутки я полазила по интернету…

– Давай я тебя в поезд хоть посажу. А то ты и с чемоданом, и с ребенком!

Светка перехватывает мою сумку на колесиках, которую она гордо обозвала чемоданом. Я беру поудобнее Мишутку.

– Все-таки Свиридов твой редкостный мудак! – ворчит моя подруга, затягивая мой багаж на ступеньки крыльца. – Понимает, что ты с ребенком на руках, но проводить не приехал!

– Свет! Ну я тебя прошу! Не начинай снова! – молю ее я. – У него важная работа!

– Да у него все, кроме тебя и сына, важное, – психует моя подруга.

– Свет, – поникаю я, – ну ты же знаешь.

Подруга одна из немногих, кто знает. Наверное, поэтому Костик ее и невзлюбил. А она, со свойственным ей размахом, отвечает ему взаимностью.

– Что я знаю, что я знаю? – Светка ставит на попа тяжелую сумку. – Что он взял тебя пузатую? Так ты ж его не обманывала? Чего он сейчас весь в белом и весь в работе? – спрашивает меня она, и тут же сама себе отвечает: – Того, что мудак!

– Свет! – я чуть не плачу, и моя подруга наконец это замечает.

– Прости, – она еще раз прижимает меня к своей могучей груди. – Тебе своих нервов хватает, еще я, – по-матерински гладит меня по волосам. – Так! – хватает за плечи, отстраняет. – Как приедете – звони! У меня в Москве двоюродная тетка живет и Димки моего сестра! Если что нужно будет…

Я улыбаюсь, киваю.

– Конечно, Свет, – быстро целую ее в щеку. – Спасибо тебе.

– Ну давай! – она заталкивает мою сумку в поезд, который сейчас напоминает, скорее, современную электричку.

Всего четыре часа, и мы будем на месте. Ну, точнее, в Москве. Как добираться с вокзала, я еще не придумала.

5 глава

Марк

– Марк Александрович, Марк Александрович! – по коридору за мной бежит бабулька с крючковатым носом.

Надо же, куда-то дела свой темный платок.

– Марк Александрович!

– Да, Зульфия Рахимовна, – склоняюсь над ней. – Что случилось?

– Не ест! – она вскидывает руки в молитвенном жесте, чуть не падает передо мной на колени. – Опять не ест!

– Так, – смотрю время на экране смартфона, – через час зайду!

– Хвала…

Кому хвала, я так и не дослушал… Меня ждет Борисов. Если главврач вызывает вот так, вне летучки, значит, что-то срочное.

– Олег Георгиевич, вызывали? – киваю всем собравшимся.

В кабинете человек пять хирургов.

– Вызывал, Марк, – он коротко мне кивает и снова возвращает взгляд на большой монитор, в который смотрят все собравшиеся. – Что скажешь?

– Ни фига ж себе! – у меня реально глаза полезли на лоб. – Простите, – откашливаюсь. – Вырвалось.

Передо мной на мониторе холангиокарцинома больше двенадцати сантиметров в длину.

– И он еще жив?

– Она! Жива, – хрипло тянет Борисов. – Своими ногами пришла.

– А чего она так тянула-то? – я подхватываю мышку и начинаю крутить все проекции опухоли.

Рак печени. Девочка должна была испытывать почти постоянную боль в спине и тошноту.

– А симптомов вторичных не было! – притворно бодро восклицает Колян. – Девчонке спину лечили! Гоняли на лечебную физкультуру и массаж. В конце концов, отправили к гинекологу, а та назначила УЗИ. Старенькая врач-узист в органах малого таза патологий не нашла и решила посмотреть пошире…

– Слава богу… – выдыхаю я, оглядываю коллег. – Резать надо срочно.

– Что, без химии?

– Она ж на волоске! Нужна эмболизация артерии как можно скорее! Она ела? Ее можно сегодня под наркоз?

– Говорит, на завтрак пила чай, – тихо тянет Колька.

– Я против того, чтобы оперировать без химии! – восклицает стоящий слева от меня Миронов. – Хотя бы один курс!

– Сергей Иванович, – поворачиваюсь к нему, – у нее может не быть недели.

– Марк, ты возьмешься? – главврач не отрывает глаз от монитора, видимо, он для себя все решил.

Тяжело вздыхаю. Вообще-то не мой профиль. Я больше по саркомам, но тут… Она до профильной клиники просто не доживет.

– Возьмусь, – киваю.

– Тогда экстренная госпитализация, быстро все анализы….

Не вслушиваюсь. Это все сделают медсестры. Я смотрю на снимок и уже просчитываю, где поставить зажим, как пойдет скальпель. Артерии. Там очень много сосудов. Печень. Будет непросто.

– Марк! – рявкает рядом Борисов.

– А? Что? – тыкаю пальцем в экран. – Можно это мне?

– Я как раз об этом и говорил, – хмыкает главврач. – Все снимки сложил в твою папку. Сможешь посмотреть у себя в кабинете.

– Да! Спасибо! – разворачиваюсь на выход, тут же понимаю, что еще не отпустили. – Еще что-то?

– Нет! – Борисов улыбается. – Иди готовься.

– Конечно! – киваю.

Мне повезло с начальником.

Я полгода как вернулся из Англии. Выиграл грант, когда был на последнем курсе мединститута. Ординатура в Лондоне. Круче некуда! Только вот дорогого стоила мне та поездка. Но уехал. Чуть не сорвался в первый же день обратно, но… Уехал. Отучился у звездных хирургов. Насмотрелся на уникальные операции. Закончил блестяще. Меня еще оставили на практику.

Если честно, возвращаться не хотел. Зачем? Меня тут никто не ждал. С родителями я всегда был в прохладных отношениях. Девушка бросила меня, узнав об отъезде. Буквально через два месяца выскочила замуж за другого. Так любила…

Кстати, первую татуху я наколол из-за нее. Какая-то нуарная фигня. Ее уже забили. Ну да. Татуировки. Для Лондона это было почти нормой. Никто не обращал внимания на руки, покрытые рисунками.

Зато в Москве я сразу почувствовал себя белой вороной. Сказать, что на меня косо смотрели, ничего не сказать. Серьга в ухе, почти в рукав забитые руки, специфическая стрижка. Но вот Борисов взял меня в штат без лишних вопросов. Даже не настаивал, чтобы я серьгу снял. Просто посмотрел записи моих операций и взял.

Не сказать, что я старался оправдать доверие. Мне просто нравился главврач, я видел, что тут классно подобрана команда и вообще отделение хорошее. Ну и впахивал как мог. Чтобы стало только лучше. Вот уже себе имя заработал. На консилиумы зовут. А татухи… Им я тоже нашел применение.

Распахиваю дверь палаты детского отделения.

– Кто тут есть не хочет?!

На стуле сидит сгорбившаяся сухонькая старушка, а на кровати поразительно напоминающий ее внук.

В семье пять детей. Младшему вроде два месяца. С Вахой в больнице лежит бабушка. Она, кажется, пыталась прогнать шайтана, когда первый раз меня увидела. А сейчас вот сама зовет.

– Марк Александрович, – она вскакивает мне навстречу, с придыханием выговаривая мое имя.

– Да не вставайте вы, Зульфия Рахимовна.

Беру стул, сажусь рядом с кроватью, тянусь за тарелкой.

– Ну рассказывай!

Ваха смотрит на меня волчонком, но на губах коварно играет улыбка.

– Что сегодня рисовать будешь?

– Мотоцикл! – тут же выпаливает он.

Понятно! Он, значит, мои руки уже изучил и рисунок себе подобрал!

– Условие знаешь! – зачерпываю ложкой вполне приличный суп.

Вахе еще нет и четырех. Ему пока не стыдно, когда его кормят. Достаю из нагрудного кармана спиртовые маркеры, рассыпаю перед мальчишкой, а он покорно открывает рот, проглатывая ложку за ложкой.