Вперед в прошлое 8 (СИ) - Страница 6

— Телевизор тоже разбили? — спросил я полушепотом.

— Зачем разбивать то, что можно забрать, — спокойно ответил он. — Зал разгромили, сам видишь. Кухню разгромили, побили посуду и стекла в окнах. Две спальни не тронули.

— Кухонный комбайн забрали, — пожаловалась тетя Лора, вынося тарелку одуряюще пахнущих пончиков. — Вот, угощайся. И ребятам возьмите, а то голодные целый день.

— Это получается уже грабеж! — возмутился я. — Причем средь бела дня. И это нельзя так оставить.

Родители Ильи переглянулись. Леонид Эдуардович сказал:

— Есть вероятность, что после заявления в милицию нас просто закопают. Это совершенно отмороженные люди.

— Да! — добавил Ян. — Прикинь, трое во-от таких шкафов!

Каретников-старший продолжил:

— При самом благоприятном развитии событий их задержат. Но деньги у них точно есть, а значит, их быстро выпустят. К тому же это просто так называемые торпеды, за ними стоят серьезные люди, которые не допустят, чтобы их останавливали люди типа нас.

— Думаешь, мы испугались и решили просто утереться? — криво усмехнулся Илья и скрестил руки на груди. — Не-ет.

— Мы жить хотим, — сказала тетя Лора.

— Кто они? — спросил я. — У меня ж мачеха и отец — менты.

Леонид Эдуардович улыбнулся снисходительно.

— Павел, мы отлично знаем твоего отца. Кстати, он на днях звезду получил, так что больше не старлей, а капитан. И он не пойдет против тех, кто стоит выше.

— Так кто они? — повторил вопрос я, непроизвольно сжимая кулаки.

— Объединение «Славяне», в народе называемое «Селюки», — сказал Леонид Эдуардович как по писаному. — Формальный лидер — Петр Славинов, бывший спецназовец. Подельники — тоже военные, исключительно славяне, жители окрестных поселков и небольших городков. В молодости Петр слыл парнем положительным со всех сторон, помогал милиции бороться с преступниками, потому имеет связи в органах. Привычкам своим не изменил, продолжает бороться с группировками, уступающими влиянием и численностью. Все члены его банды отлично подготовлены, умеют обращаться со всеми видами оружия, у них даже АК есть, не говоря про «Макаровы» и гранаты. Промышляют рэкетом, разбоем, похищением предпринимателей или их детей с целью получить выкуп. Раньше группировка ограничивалась поселками, где обложила данью торговцев и хозяев магазинов и ларьков, и небольшими окрестными городками, сейчас, видимо, расширяет зону влияния.

— Беспредельщики, — резюмировал Илья.

Меня насторожило выражение «формальный лидер».

— Погодите. Если есть формальный лидер, значит, имеется и неформальный. Кто он?

— Двоюродный младший брат, подполковник милиции Егор Славинов. Понятно, что всю грязную работу делает Петр, причем чаще всего чужими руками, но информацию и наводки ему дает Егор. Говорят, он уж очень сладко спит и сытно ест, значит, имеет с этого неплохой доход.

Только сейчас я заметил: кто кулаки сжаты так сильно, что ногти впились в ладонь. Пришлось немного расслабить пальцы.

— Нельзя это так оставлять. Ну, что пришли средь бела дня, ограбили, хозяев избили…

Леонид Эдуардович грустно улыбнулся и продолжил:

— В апреле прошлого года «Славяне» выкрали двенадцатилетнего сына некого Филимонова, который занимался фермерством: выращивал клубнику в теплицах, а также разводил скот и кур. Прознав, что у Филимоновых есть деньги, банда решилась на похищение. Сумму запросили небольшую, 2000 долларов, но отец семейства пожадничал и написал заявление в милицию. Парня освободили, троих членов банды арестовали, они получили от трех до пяти лет. Славинов, который непосредственно в похищении не участвовал, остался на свободе.

Хотелось воскликнуть: «Ну вот, видите» — но я почуял подвох и промолчал. Каретников продолжил:

— Спустя два месяца Славинов и приближенные к нему подельники поехали в сауну, а затем в ресторан — как оказалось, чтобы быть на виду и обеспечить себе алиби. В ту же ночь сгорел дом Филимонова, где находилась его семилетняя дочь, двенадцатилетний сын, жена, свекровь. То есть все они погибли, а хозяина семейства нашли повешенным на дереве в огороде. На теле имелись множественные ссадины и следы пыток.

— Беспредел, — кивнул я. — И что дальше?

— Семья Филимоновых перестала существовать, — пожал плечами Каретников. — Все знали, кто за этим стоит, всю банду задержали. Но никого не смогли расколоть. Почуяв безнаказанность, «Славяне» разошлись на полную. На их счету четыре похищение, причем, получив выкуп, заложников отпускали в целости и сохранности, два рейдерских захвата, незаконное завладение имуществом.

— Типа черные риелторы? — уточнил я.

— Да. Ищут дома, где живут одиночки или старики, заставляют подписать договор купли-продажи, камень к ногам — и в море.

Слов, кроме матерных, не нашлось, а ругаться при Леониде Эдуардовиче было неуместно, и он продолжил развивать тему:

— Допустим, я напишу заявление, троих налетчиков закроют, но остальные-то останутся. Они точно попытаются отомстить за подельников и устроят показательную казнь. У нас может сгореть квартира, могут исчезнуть Илья или Ян, либо мой изуродованный труп найдут на помойке. Думаешь, наши жизни — достойная плата за возможность отомстить?

Он, конечно, все правильно говорил, но я отказывался смиряться, каждая клеточка организма вопила, что так нельзя. С моими близкими — нельзя, я не допущу такого! Сдохну, но найду правильное решение, и плевать, сколько на это времени уйдет. Каждый должен получить по делам его.

— Какова численность группировки? — уточнил я.

— Доподлинно неизвестно, сколько там участников. Минимум десять вооруженных человек. Периодически кто-то садится в тюрьму, кто-то выходит. Славинов кукловодит, подполковник его прикрывает.

Леонид Эдуардович посмотрел на меня пристально. Встал, положил руки мне на плечи и заглянул в глаза.

— Что ты задумал, Павел? — Он легонько меня встряхнул. — Не вмешивайся! Не смей! Они нам все равно не по зубам. Переживем. — Каретников окинул взглядом квартиру. — Правда не стоит из-за видика и сломанного ребра рисковать жизнью. Все, забыли.

— Хорошо, — кивнул я.

В идеале сделать бы так, чтобы беспредельщики сами приползли извиняться, все починили и принесли новый видик. Но Леонид Эдуардович прав: я слабее, а если враг сильнее, остается одно: быть коварнее и умнее. А значит — собрать максимум информации о враге и потом думать и принимать решения, а лучше — ждать удобного случая.

— Известно, что будет в нашем подвале? — спросил я. — Передержка пленных?

— Пока никакой суеты не наблюдается, он просто закрыт, — ответила тетя Лора. — Берите пончики!

Только сейчас я вспомнил о том, что пришел к ним не с пустыми руками. Метнулся в коридор, где стояла сумка, достал палку салями, пачку кофе, принес и протянул тете Лоре:

— Вот. Это вам от чистого сердца — как благодарность за то, что поддерживали и подкармливали в трудную минуту.

На глаза хозяйки навернулись слезы. Ян запрыгал вокруг с криками:

— Оба-на! Салями! Круто!

— Спасибо, Паша. — Тетя Лора смахнула слезу, вернулась из кухни с чашками и графином компота.

Я с огромным удовольствием съел пончик, присыпанный сахарной пудрой, сложил в бумажный кулек все, что было на тарелке.

— Это вам, — сказал я, достал «Хроники Амбера», положил на диван. — Читайте.

Ян жадно накинулся на книги, уселся прямо на пол, с упоением перелистывая страницы.

— Вот это круто! Спасибо.

Илья взял книгу из середины стопки, посмотрел на обложку, где был изображен, вероятно, Мерлин в стиле Вальехо.

— Я только две читал. В библиотеке продолжения не нашлось, а потом забыл. На будущую базу возьмем.

— Они твои, тебе и решать.

— Я тоже почитал бы, — добро улыбнулся Леонид Эдуардович. — Люблю такое. Спасибо, Павел!

Рука сама потянулась к пончикам, и я съел второй, потом третий. Можно! Наконец-то можно, с моим образом жизни ожирение мне больше не грозит.

Илья свернул кулек из газеты, сложил туда пончики, и вместе мы спустились на первый этаж, вышли во двор.