Вперед, к Магадану! (СИ) - Страница 5

1746–1996

Да, в нашей стране неискоренимая тяга к юбилеям. Одно странно: если дорожной отрасли уже 250 лет, а автодороге Москва—Самара всего 50 лет, то чем же занимались дорожники остальные два века?

Наконец, нас довезли до вокзала Челябинска. Обменялись адресами; я пообещал выслать свою книжку о великом путешествии, когда она возникнет. Мы отправились искать телефон-автомат — позвонить на предмет вписки нашим челябинским знакомым. Был уже вечер, но не поздний.

Никого дома не оказалось, и мы решили не ночевать. Доехать до Кургана можно было на двух электричках (поздно вечером Челябинск—Шумиха, рано утром Шумиха—Курган). Так мы сэкономим время и будем в Кургане, согласно расписаниям, часов в восемь утра (ездить автостопом ночью мы по-настоящему и не умеем). Пока же время электрички не настало, мы немного побродили по Челябинску.

ЧЕЛЯБИНСК

Челябинск — огромный индустриальный город. Ещё недавно он был одним из самых экологически грязных городов. Сейчас производство (и загрязнение) уменьшилось. Внешне — настоящий город с большими домами и множеством машин, во всяком случае, не деревня.

В городе видели множество автобусов, трамваев и троллейбусов, а у каждого троллейбуса сверху, над кабиной водителя, своеобразный пропеллер. Нам сказали, что это антенны, чтобы водитель мог по радиосвязи сообщать милиции о злых умыслах пассажиров.

Челябинск, как и все крупные города в начале июля 1996 года, нёс на себе отпечаток предвыборной борьбы. 3 июля прошли выборы Президента, и многочисленные листовки и надписи на стенах выражали своё отношение к тому или иному кандидату.

ЛЕБЕДЬ! ТЫ МЕНЯ ПРЕДАЛ! — гласила надпись краской на заборе.

ЕЛЬЦИН — ОТЕЦ РОК-Н-РОЛЛА! — надпись на другом заборе (видимо, Челябинск был одним из городов, в которых выступали известные музыканты в поддержку Б.Н.Е. в период предвыборной кампании).

НЕГОДЯЕВ — ПОД СУД! — весьма лояльно, и каждому по-своему понятно, восклицал третий заборный писатель.

ЧТОБ ПРИШЛА УДАЧА СНОВА, ГОЛОСУЙ ЗА ГОРБАЧёВА! — призывал совершенно уже неактуальный плакат.

Особо не задержавшись, и ещё раз безрезультатно позвонив нашим знакомым, мы сели на электричку и отправились в Шумиху. Контролёров в электричке не было. Перепаковали рюкзаки (я решил нести большой рюкзак Андрея и сумку, а он — мой автостоповский рюкзак) и уменьшили их суммарный объём примерно на треть. В Шумихе просидели четыре часа на довольно большом и многолюдном вокзале, а оттуда ранним утром уехали электричкой в Курган.

В электричке жили две тётушки-билетёрши, которые, ходя туда-сюда по вагонам, предупреждали: «У всех ли есть билеты? Если нет, лучше купите, а то пожалеете». Мы не пожалели и благополучно оказались в Кургане в 8 утра.

У нас оставалось довольно много барахла — у каждого по рюкзаку, а у меня ещё и большая сумка. Больших трудов стоило запихнуть всё её содержимое (запас продуктов) в рюкзаки. Осталось штук двадцать газет «Вольный ветер», которые некуда засунуть. Мы решили их раздать местным людям, ожидающим автобуса на остановке.

— Ну, если опять за Ельцина, я и читать не буду! — возмущалась одна женщина. Остальные брали газету без особой антипатии. Так нам удалось опустошить большую сумку, после чего сумку — не возить же её — запихали в урну. Туда ей и дорога, сумка старая, объёмистая и дырявая.

Автобус N 22, долго ползая по пыльным улочкам города, вывез нас на трассу. Следующий пункт назначения — Петропавловск.

ТЕХНИЧЕСКИЕ СВЕДЕНИЯ

Великий Сибирский Тракт проходит по линии Москва — Рязань — Пенза — Самара — Уфа — Челябинск — Курган — Петропавловск — Омск — Новосибирск — Кемерово — Красноярск — Иркутск — Улан-Удэ — Чита — Чернышевск. По этой линии, по идее, должен идти основной поток машин. Но на практике дорога имеет два подвоха. Во-первых, Петропавловск находится в Казахстане, то есть 200 км трассы проходят, фактически, по территории другой страны. Для пустых машин это безопасно (возьмут только лишнюю деньгу — «экологический сбор», тысяч 30–40 за легковушку), а гружёным придётся пройти таможню, что весьма неблагоприятно. Как бы ввозишь в Казахстан, а потом как бы вывозишь — дорого обойдётся. Поэтому в Курганской области поток машин раздваивается — гружёные идут в объезд по Тюменской области — это дальше, но спокойнее; а пустые и легковушки — напрямик.

Второй подвох находится на участке Омск—Новосибирск. Эта дорога, хотя и проходит между двумя крупнейшими в Сибири городами, в середине представляет собой ужасно раздолбанную грунтовку. Проехать по ней после дождей, как считают водители, практически невозможно. Есть объезд, несколько длиннее, но дорога хорошая. Но идёт этот объезд через Казахстан (Павлодарскую область). Казахский участок — километров 50, но это четыре таможни (российская — казахская — казахская — российская) со всеми вытекающими последствиями. Поэтому здесь водитель оказывается перед выбором — из двух зол меньшее: или торчать и платить на таможне, или торчать по уши в грязи, испытывая все прелести Сибирского тракта.

…Итак, после Кургана поток машин резко снизился. На выезде из Кургана часть машин сворачивает на Тюмень, из оставшихся половина едет в аэропорт, а другая половина не останавливаются. Мы доехали до поворота на аэропорт, после чего сменили штук пять машин и бесплатных автобусов, показали паспорт на таможне (там нас спросили о цели путешествия, мы решили не пугать казахов дальностью поездки и сказали — едем в Новосибирск, к друзьям), и к середине дня достигли Петропавловска.

По дороге успели перегреться под солнцем, промокнуть под внезапно налетевшим пятиминутным ливнем и высохнуть при помощи сильного ветра.

ПЕТРОПАВЛОВСК

Петропавловск произвёл впечатление типичного российского города, который успешно «оказашили». Конечно, в Петропавловске много казахов, процентов 40, но это ещё не повод менять повсюду надписи с русского языка на казахский и таможенными поборами затруднять движение машин по российскому-таки Великому Сибирскому тракту.

В обменном пункте, в обмен на 10 тысяч рублей, мы получили 72 тенге. Пока мы меняли, вокруг суетились местные «кидалы», предлагая нам не 72, а, скажем, 75, но мы их поползновения отвергли. Казахские деньги изображали неких бородатых стариков — как бумажные, так и металлические. На привокзальном базаре, весьма большом и пёстром, мы приобрели молоко и арбуз, в магазине купили хлеб, и, усевшись неподалёку в тени деревьев, слопали четыре с половиной килограмма на двоих, удивляясь вместимости человеческого желудка.

На зданиях привокзальной площади висели большие плакаты-транспаранты в стиле лучших советских времён:

(Плюс то же самое по-казахски.)

Из Петропавловска в Исилькуль (это уже Россия, Омская область) поехали на электричке. Пока я спал, появилась контролёрша и спросила у неспавшего Андрея, где наш билет.

— А мы путешественники, едем на Дальний Восток, и поэтому без билета, — отвечал он.

— А что, путешественники должны ехать без билета? Если вы путешественники, ходите пешком, — сказала тётенька и удалилась.

ДОЖДЬ НАД ИСИЛЬКУЛЕМ

Итак, мы покинули Казахстан и оказались в первом российском городе (не по значимости, а по дороге). Исилькуль — небольшой городок из одноэтажных домов, ночью совершенно тёмный, находящийся среди степей, ничем особо не примечательный, как только тем, что рядом с недавних пор появилась граница. А это сразу поставило Исилькуль в положение города на торговом пути, ибо каждый день, пересаживаясь в Исилькуле, одни ездят торговать из Петропавловска в Омск, а другие, наоборот, из Омска в Петропавловск.