Вперед и вверх на севших батарейках - Страница 41

"Парадокс"". Ла-адно... Нажал кнопку домофона.

- Вам кого? - спросили из щелки динамика.

Секунду-другую я мялся, потом ответил:

- Елизавету Емельянову. - И на душе стало совсем спокойно.

- Минутку. - В щелке динамика хрустнуло, а потом - мертвая тишина.

Я стоял перед обитой потрепанным дерматином с трещинками дверью, смотрел в какой-то кругляш чуть выше щитка домофона... Наверняка на меня глазеют сейчас и хихикают, а Лиза торопливо одевается, путается в колготках, кофте, юбке... За полминуты, пока домофон молчал, в моей голове прокрутился целый порнофильм, главной героиней которого была любимая мной женщина. И когда он (чертов домофон) запищал, я, опять распаленный, дернул дверь и ринулся внутрь, тут же запнулся о высокий порожек, чуть не упал...

Состояние было, ясно, не для разглядывания окружающего, но внутренность знаменитого Пен-центра поразила. Коротко, на мгновение, зато глубоко. Узкий, как в подводной лодке, коридорчик, неровно оштукатуренные стены, к которым прислонены рейки плинтусов и еще какие-то стройматериалы для бесполезного, косметического, ремонта. Слева - крутая деревянная лестница. И оттуда, сверху, голос Лизы:

- Ром, поднимайся сюда!

Опустив голову, следя за неровностями ступенек, я поднялся на площадку между первым и вторым этажами. Лиза стояла в нескольких шагах выше меня. Утомленная, с сигаретой, глаза красные. Кажется, слегка подпившая. За ее спиной, где-то рядом, слышались голоса, музыка.

- Пошли домой, - сказал я.

- А что такое?

- Ничего... - Слов не находилось, хотя, пока ехал сюда на метро, пока метался по Неглинной, их были на языке сотни и сотни, начиная с обидных, оскорбительных выкриков и кончая разумными, наставительными монологами... И я сумел лишь повторить, но более раздраженно и твердо:

- Пошли домой!

- У меня здесь еще дела...

- Когда ж ты натусуешься?

- Слушай, - Лиза тоже стала раздражаться, - я пять лет просидела дома. Я до тебя занималась кино, у меня были друзья, общение. Из-за тебя, из-за родов, Настьки я потеряла все связи. Сейчас я хочу вернуться, я хочу заниматься любимым делом.

Я хмыкнул:

- Пить пивко в этом сарае хрен знает с кем и лясы точить. Ништяк! Так можно и до старости протусоваться - не надоест.

- Перестань, - лицо ее сморщилось, - мы пишем синопсис...

- Да ладно. Я слышу, что вы там пишете... Пошли домой!

- Я с тобой таким никуда не пойду.

- Да? - Меня затрясло. - Ну тогда - прощай. - Она меня не останавливала...

Я почти бежал к метро и чувствовал небывалую, странную легкость. И, кажется, в первый раз я запел дебильненько-жалостливое, которое почти и не помнил, поэтому досочинял на ходу: "Ты не моя мурлыся, а я не твой Андрейка, ведь у любви у нашей сели батарейки..."

Нет, нечто подобное было когда-то - такая же странная легкость. В восемьдесят четвертом году, в ноябре, в родном азиатско-сибирском Кызыле я принял крещение. Мне было тринадцать. Тайком от родителей... Я тогда много думал о смысле жизниОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com