Вперед и вверх на севших батарейках - Страница 15

я мой взгляд. - Хочу стать режиссером кино.

- У-у, - озираясь, кивал я в ответ, одичавший за неполный год общажной житухи, замученный пьянками и "хвостами" с зимней сессии, ошалевший от близости этой женщины; я почти ничего не соображал в тот момент, но уловил главное - и она чувствует что-то ко мне, любопытство по крайней мере...

Помню, очень медленно, через силу, я тащился обратно в общагу. Потом уговорил Кирилла купить три бутылки "Русской" владикавказского разлива, и мы с ним как следует надрались. Я рассказал, какую встретил женщину... На другой день не пошел в институт, а, переболев похмельем, позвонил ей:

- Лиза, здравствуйте. Это Роман. Можно приехать?

- Гм... Да, приезжай, конечно. Когда тебя ждать?

- Где-то так через час.

Теперь я так же договариваюсь о свиданиях с дочкой:

- Лиза, можно приехать? С Настей погуляем в Коломенском.

- Да, приезжай. Когда тебя ждать?

- Ну, где-то так через час.

И тогда мы пошли, конечно, в Коломенское. Падал поздний мартовский снег. Огромные хлопья. Они украшали черные волосы Лизы, как бантики. На ней была длинная белая шуба. Из искусственного, наверное, меха. На мне отцовское драповое пальто, о котором я месяца за два до этой прогулки написал в одном рассказике: "Мое пальто потеряло всякую форму и стало похоже на мешок с дырками". Но сейчас я казался себе элегантнейше одетым красавцем, богачом, ведь я шел рядом с такой женщиной. Почти моего роста (чуть-чуть пониже), стройная, но не тощая, с розовыми тугими щеками, губами, которые за счастье посчитал бы целовать любой; брови, так гордо изогнутые, от природы тонкие, глаза, какими можно любоваться всю жизнь. А волосы, ее густые, почти черные, даже на вид тяжелые, блестящие волосы, слегка вьющиеся! У меня тогда тоже были тяжелые, густые волосы и тоже слегка вились... Теперь я боюсь своего отражения в зеркале. В первую очередь из-за волос. Где чуб, который то и дело падал на глаза и во время писания его приходилось поддерживать левой рукой? Осталась непонятная жидкая прядка. Лоб стал широким, и на освободившихся участках торчат редкие бесцветные ниточки... А у Лизы волосы все такие же. Почему?

В последнее время, лежа с выпученными в темноту глазами на своей одноместной кровати и слушая однообразное тиканье батареечного китайского будильника, я иногда представляю, что она чем-нибудь тяжело заболела, стала некрасивой, что волосы у нее повылезли. И вот я прихожу и говорю: "Лиза, я тебя не брошу. Буду с тобой". И она плачет от счастья.

А тогда мы шли по Коломенскому заповеднику. Валил снег, и было холодно. Под ногами хрустело. Совсем не март.

- Что-то пальцы окоченели, - сказала она и сунула руку в изорванный карман моего пальто.

Там была моя рука, наши пальцы сплелись...

Мы присели на старинную пушку, слева внизу была Москва-река, а перед нами - знаменитая шатровая, чуть покривленная церковь. Я стал что-то рассказывать про Медный бунт, а она - про то, как женщин при царе Алексее Михайловиче закапывали живьемОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com