Впечатляющий пик (СИ) - Страница 12

- А потом тебя привела, для массовости, чтобы не подумал, будто ради него в это сколодерьмище таскаюсь, а он, бл*дь! Я в это поверить не могу. Меня променял на тебя! Когда ты в последней раз в парикмахерской то была? Ты же никакая, не следишь за собой даже.

- Так все хватит! – не выдерживаю, почему-то мне не нравится все это слушать.

Из под ресниц Полины, по щекам, текут слезы, подушка мокнет.

- Он как помешался на тебе... Ты хоть представляешь, какого мне было на вас смотреть? Я хотела, чтобы ты стала стремной и изможденной, специально по чуток наливала, сдохнуть ты не должна была, только испортиться, чтобы забыл он тебя...Чтобы не вставал у него на тебя! Ведь люблю по-настоящему, никому про него не говорила, не хотела свое счастье спугнуть, даже тебе, а ты, подруга, отбила его у меня, тварь...

- Убирайся, - оживает, выдавливая хриплым голосом Полина, - уходи отсюда.

Даже мне это все отвратительно, не представляю какого ей.

- Напишите заявление, - смотрю на Полину, а та молча отворачивается к стене, слишком дергает рукой, игла капельницы смещается, по руке течет кровь.

Ей плохо физически, плохо морально. Огромна яма предательства поглотила ее с головой, мне жаль, правда очень жаль. Санта Барбара какая-то. Все это превратилось в цирк шапито. Странные существа эти влюбленные женщины, порой совершают такие поступки, что волосы становятся дыбом.

«Подруга» выскальзывает из палаты, я неспешно иду за ней, оставляя Полину в одиночестве.

В тот день справедливость все же восторжествовала, я вызвал полицию и подал заявление сам. В конце концов это я обнаружил яд в ее напитке. Я не такой добрый как Полина, не знаю к счастью это или к сожалению.

Больше Полина не разговаривала, лежала отвернувшись к стене, молча разглядывая штукатурку. Когда узнаешь, что все совсем не то, каким тебе казалось до этого, становится очень тошно, уж я то знаю. Это пройдет, будет все равно, и пережитые беды сделают тебя черствее и бездушнее. Так люди взрослеют, меняются и делаются циничнее.

Вскоре в палате появился отец Полины, он долго благодарил меня за помощь. А я решил, что мне пора уезжать. Когда я собрался, надев на плечи свой рюкзак, Полина повернулась, бесцветно попрощавшись. А я кивнул в ответ, понимая, что ей сейчас еще трудно смириться с тем, что бурным потоком полилось на голову. Отец Полины оказался знаменитым на всю область детским хирургом. Спокойный уравновешенный мужчина мне понравился.

Домой я добрался быстро, повезло с транспортом. Мама и Стеша уже ждали меня. На следующий день вернулся на работу.

Жизнь шла своей чередой, наступило затишье, ничего непредвиденного не происходило. Мы занимались своими ежедневными проверками техники, улучшением физической подготовки, инструктажем по технике безопасности, медицинской подготовкой.

В один из дней, провожая Жанну после работы, я, неожиданно даже для самого себя, пригласил ее на ужин с родными. Ума не приложу почему решил перейти к следующему этапу наших отношений. Ладно, это не совсем так! Знаю, почему это сделал, потому что хотелось избавиться от желания поинтересоваться, как дела у одной девчонки, что оставил в больнице. С Жанной мы наравне, она соответствует мне по возрасту, у нас схожие взгляды на жизнь. В таких отношениях рождаются прочные семейные союзы на года.

А вот Полина мне подчиняется, это ее тихое «извините, Глеб Дмитриевич», проникновенный и в то же время пугливый взгляд, как будто красавица косуля, загнанная хищником в угол, знает, что ей конец и все равно смотрит, в самую душу, цепляет похлеще горячего порнофильма. По спине до сих пор ползут мурашки. Не знал, что я настолько извращенный ублюдок.  Но мы не нужны друг другу.

Жанна была рада, довольно улыбаясь. На ее лице читалось превосходство, как будто она была уверена, что рано или поздно я это сделаю.

Мне хотелось, чтобы Жанна понравилась маме и Стеше. Она принесла пирог собственного изготовления, а мы накрыли стол в зале, достали лучшую скатерть и посуду. Я все время нахваливал еду, пытаясь разрядить обстановку. Потому что мама и Стеша молчали. Жанна, как могла, пыталась завести разговор, но висящая тишина над столом угнетала. Я сунул Жанне наш альбом с фотографиями, а сам потянул этих двоих на кухню, для короткого и гневного разговора.

- Какого черта с вами двумя происходит? – не подумал, что при ребенке не стоит так выражаться.

- Я стараюсь как могу, - меланхолично зевнула мать, протирая кухонный стол цветастой тряпкой.

- Хочу, чтобы веенулась Полина, - скрестила руки на груди Стеша, надула нижнюю губу, отвернулась к стене, еще и хмыкнула для важности.

- Чего?

Я сел на корточки:

- Стеша, родная моя, Полина была пострадавшей. Она просто попросила у нас помощи. Она не имеет к нам никого отношения. Она живет в другом городе, далеко отсюда, и никогда не вернется.

Дочка завопила, как резанная.

А я встал, обращаясь к матери:

- Мы с это женщиной встречаемся, неужели так сложно вести себя нормально? Почему с двадцатилетней девчонкой вы скакали, а сейчас ведете себя, как будто вас немцы оккупировали?

- Она скучная, - пожала плечами мать, приподымая бровь, совсем как делаю обычно я.

- Я ее выбрал, - перешел на шепот, ткнув ей в грудь пальцем.

- Это не выбор, это недостаток выбора, - выпятила последнюю моя мать и тоже надула губу, как внучка.

- Мама!

- Это она тебя выбрала, а ты просто взял то, что плохо лежало.

- Мама!

- Ты не влюблен, Глеб, - шептала мать, глядя на меня снизу вверх, - не горишь.

Я оперся о кухонный стол, который скрипнул под моей рукой, на плите закипел чайник, визжащим свистом разрывая тишину квартиры.

- Упаси господи, мне когда-нибудь влюбиться, - поднял руки вверх, - хлебнул этого дерьма предостаточно.

Мать подошла к плите, недовольно причитая:

- А надо, чтобы был влюблен.

- Кому надо? Героям твоих сериалов? Мне комфортно и это главное. И какого черта мы это вообще обсуждаем?

Она щелкнула газовой горелкой, прихваткой подняла эмалированный чайник.

- Ты просил честное мнение, я его озвучила. Ладно, я буду стараться, - гордо выплыла мать в зал, искусственно улыбаясь.

- Жанна, а хотите я вам кофе заварю? У нас отличный. Очень вкусный.

Звучало так наигранно, что я вздохнул, выталкивая в комнату Стешу, вслед за бабушкой.

Прошло чуть больше месяца с тех пор, как Жанна побывала у нас дома.  В тот день я совершил ошибку, подпустив ее слишком близко, коренным образом ничего не изменилось, хотеть быть с ней круглосуточно я не стал, а вот надежду напрасную подарил, за что корю себя постоянно. Она стала более навязчивой, иногда это раздражает. Продолжая себя уговаривать, что мы отличная пара, я провожу с ней вечера, по-прежнему не оставаясь на ночь. Мать права, я не горю к Жанне, но меня это устраивает.

Правда иногда меня посещают жаркие сексуальные фантазии, героиней которых выступает совсем не Жанна. Телу ведь не прикажешь, как и возникающей ниоткуда страсти, тело выбирает само, не спрашивая. И мое тянется к хрупкой молоденькой блондинке по имени Полина. Не знаю, что в ней такого, туристок здесь хватает, да и пострадавшие часто оказываются привлекательными молодыми женщинами, которым необходима моя помощь. Они бывают куда любезнее, разумнее и внимательнее. Но непреодолимое желание спасать именно Полину перемешивается с желанием уложить ее животом на стол, задрать юбку и трахать, пока искры из глаз не посыплются. Я стараюсь гнать эти грязные мысли подальше, понимая, что это просто желание чего-то нового, неизведанного. К тому же, вряд ли мы когда-нибудь снова увидимся.  Меня еще затаскают по судам, насчет ее подружки, но это уже совсем другая история. Теперь, когда она избавилась от шлака в своей жизни, все у нее наладится и найдется молодой человек, который залечит душевные раны. Еще один обаятельный весельчак. Зачем ей побитый жизнью мужик с пестрой биографией?  Кого-то заводит Моника Беллуччи, а меня наивная девчонка с густыми  светлыми волосами и огромными печальными глазами. Нечем гордиться, конечно, поэтому стараюсь избавиться от этих глупостей.