Возвращения домой: Герой (ЛП) - Страница 36

Он понял, что Милые Ножки говорила о нынешней королеве. Дворцовые сплетники болтали, что король Ярин в конце концов покончит с ней. Другие голоса подхватили слова женщины, но затем снова стихли, бормоча где-то на заднем плане. Пайкел чувствовал их страх. Никто не желал заменить Концеттину.

— О, но ведь это значит стать королевой Дамары! — говорил один голос.

— До самой смерти, которая наступит очень скоро! — напомнил второй, сопровождая слова нервным смешком. Слишком трудно было игнорировать мрачную неотвратимость подобной судьбы, особенно здесь, так близко к обезглавленной статуе.

— Если только не сживешь со свету короля Ярина, — ответила Милые Ножки. — Он уже не молод, и, кажется, не слишком удовлетворен.

Вслед за этим раздались новые смешки.

— К сожалению для бедной Концеттины, — бросил голос, и Пайкел не смог понять, сердился или насмехался говоривший.

— Королева Бесплодие VI, — согласилась Милые Ножки, и Пайкел различил в её голосе искреннее сожаление.

Стоявший на коленях Пайкел отполз назад и, по обыкновению, перемешал траву своими босыми ногами. Ох, вот почему он, в конце концов, всегда носил сандалии.

— Хм, — несколько раз повторил дворф. Он был взволнован подобным развитием событий, хотя происходящее не было неожиданностью. Король Ярин хотел наследника. У стареющего мужчины было мало времени. И именно в этом саду не трудно было вспомнить о судьбе, которая ждала любую королеву, не способную удовлетворить его желание.

Дворф погладил бороду, раздумывая над эликсирами, которые могли бы решить проблему. Некоторые из них отвечали за мужскую силу, хотя они в целом влияли скорее на желание, чем на способность…

Дворф вздохнул, пытаясь решить, стоит ли ему рассказать все Айвану.

Но что хорошего из этого выйдет?

Он снова вздохнул и пополз прочь. Увидев белку, он пригласил её разделить с ним обед.

Грызун принял приглашение.

После занятий любовью они никогда не делили жарких объятий. Концеттина знала это и была несказанно рада, потому что едва могла терпеть прикосновения Ярина теперь, когда была убеждена в том, что он желает обезглавить её.

Она лежала на смятых простынях, наблюдая за тем, как муж быстро одевался. Жалкий старик с трудом мог выполнять свои супружеские обязанности, ко всему прочему он давно забыл о том, что такое опрятность. Женщина знала, что Ярин становится все нетерпеливее. Она чувствовала это в его движениях, в том, как он набрасывался на неё и как занимался с нею любовью — повинуясь скорее отчаянию, чем похоти.

— Меня ждут дела, — проворчал он себе под нос, хотя Концеттина едва могла разобрать слова.

Как только он вышел, королева вздохнула и уткнулась лицом в кровать. Стук двери испугал её, одновременно принося облегчение. Она желала день и ночь оставаться в постели, просто лежать, спрятавшись среди простыней, и притворяться, что она снова та маленькая девочка из Дельфантла.

Он вспоминала свою мать, умершую много лет назад. Концеттина была еще совсем девчонкой, когда Киянка Делказьо умерла в родах, забирая с собою брата Концеттины.

Этот день изменил её отца, Коррадо. Раньше он был любящим семьянином, но трагедия сломала его. Он стал больше заботиться о своих деловых интересах, нежели о собственной дочери. Таким образом, юная Концеттина была продана королю Дамары как часть сделки.

Это горе довело Коррадо Делказьо до подобного. Должно быть, только оно.

Женщина выбралась из постели и стала собирать одежду. Она отметила, что левый глаз портрета короля Ярина снова не был похож на правый.

Ацелья, сестрица короля, пряталась в тайном проходе, который шел за внутренней стеной комнаты, и наблюдала оттуда за происходящим.

Король Ярин знал, что Концеттина начинает подозревать о его бедственном положении, и потому считал, что женщина могла найти себе любовника, который помог бы ей зачать ребенка.

Эта мысль действительно посещала Концеттину.

Честно говоря, подобные размышления проносились в её голове каждый раз, когда она шла через участки сада, увековечившие двух последних «бесплодных» королев.

Она знала, что придворные сплетничают о ней. И имя, Королева Бесплодие VI, шепотом звучало за её спиной. Концеттина изо всех сил старалась не позволить мерзкой Ацелье узнать, что ей известно о присутствии шпионки.

Женщина оделась и вышла, чтобы продолжить заниматься дневными делами.

— Да, вам следует расслабиться, мой король, — сказал Рафер Ингот, когда Ярин снова появился во дворике с фонтаном позади замка.

Король фыркнул и жестом приказал одному из слуг принести ему стакан виски Импилтур. Мало кто мог позволить себе обращаться с Ярином подобным образом, но Рафер, огромный и могучий ассасин, возглавивший одну из шпионских сетей монарха — ту, на которую Ярин стал в последнее время опираться особенно сильно — был как раз таким человеком.

Рафер Ингот делал для короля Ярина много грязной работы. Двадцать лет назад, в те времена, когда Муртил Драконоборец встретил свою неожиданную — для всех, кроме нескольких близких партнеров Ярина Ледяной Мантии — кончину, мужчина был просто молодым и перспективным учеником.

Теперь же старые соратники разбежались. Все, за исключением Рафера, чья рука поспособствовала пресечению рода Драконоборцев.

Да, человек был многообещающим учеником, а теперь стал профессиональным убийцей при дворе Ярина.

Взяв виски, Ярин развернулся, вдыхая аромат прежде, чем пригубить напиток. Взглянув через сад, король кивнул, замечая Дрейлила Андруса, ехавшего верхом вдоль дальней изгороди.

— Меня гложат сомнения насчет него, — бесцеремонно заметил Ярин.

— Скорее всего, не без причины, — сказал Рафер, чем привлек к себе любопытный взгляд короля. Одно дело, когда монарх унижает капитана гвардии, но совсем иное — когда кто-то другой с этим соглашается.

— Что ты знаешь? — спросил Ярин.

— Ба, да посмотрите, как он смотрит на двор, — пояснил ассасин. — У него всегда кислая физиономия. Я бы никогда не доверился тому, кто вечно мрачен.

— Я слышал подобное о тебе.

— Но ведь вы, господин мой, всегда видите меня смеющимся!

— Да, например, когда я иду спать с женой, — заметил Ярин.

- Так я радуюсь вашей удаче. Ведь вы оседлаете такую красавицу!

Король Ярин снова отпил виски и напомнил себе о чрезвычайной ценности Рафера. Не стоит отправлять этого грубияна на тот свет.

Она ненавидела фрейлин, которые следовали за ней, словно троица послушных собак. Выходя в сад, Концеттина каждый раз ловила себя на том, что тоскует по своему дому в Дельфантле. Там она частенько совершала длинные прогулки, следуя вдоль доков, чтобы понаблюдать за солнцем, исчезающем за морем Падающих Звезд. Женщина закрыла глаза, представляя море теперь. Ветер почти донес до неё запах морских водорослей, такой слабый, едва ощутимый и потому не внушающий отвращения.

Но в этих садах не было ничего подобного знакомому аромату. Каждый цветок рос там, где ему полагалось. За растениями ухаживали, чтобы придать каждой из образованных живыми изгородями комнат собственный запах. И потому, гуляя по саду, Концеттина чаще выбирала свой путь, вдыхая ароматы зелени. Особенно теперь, когда короткое лето Дамары было в самом разгаре.

Доносящийся запах сирени отправил женщину в долгий путь по правому краю замковой территории. Вокруг жужжали пчелы. Они были слишком заняты цветами, чтобы обращать внимание на какую-то королеву и её свиту.

Казалось, другое существо тоже не заметило подходящих женщин, но Концеттина улыбнулась, стоило ей лишь увидеть его. Она двинулась к знакомому, предварительно развернувшись, чтобы приказать спутницам молчать.