Возвращение в Оксфорд - Страница 6

Рис. Уилтона Уильямса.

Кроме того, мисс Мэйтленд собрала средства на серьезную перестройку колледжа (в романе Сэйерс мы находим отголоски этого процесса). Главным ее достижением стала библиотека – впервые у женского колледжа появилось отдельное библиотечное здание. У Сомервиля к тому времени была довольно ценная коллекция книг, рассеянная по разным помещениям. Благодаря пожертвованиям выпускниц новое здание удалось открыть в 1904 году – на торжественной церемонии присутствовал сам вице-канцлер. Вскоре после этого Сомервиль получил в дар библиотеку известного борца за права женщин Джона Стюарта Милля.

В 1906 году мисс Мэйтленд внезапно скончалась, что стало страшным ударом для всего колледжа. Новым ректором назначили мисс Эмили Пенроуз, которой предстояло сыграть решающую роль в борьбе за ученые степени.

Мисс Пенроуз была выпускницей Сомервиля, первым ректором с полноценным университетским образованием. Кроме того, она была первой женщиной, получившей наивысшую оценку по античной литературе – самому престижному оксфордскому предмету. Архивариус и историк Сомервиля Полин Адамс пишет, что вряд ли кто посмел бы заикнуться об интеллектуальной неполноценности женщин в ее присутствии.

Мисс Пенроуз могла бы стать государственным деятелем или полководцем – она обладала удивительной прозорливостью, талантом стратега и неисчерпаемым терпением. В общении она была довольно застенчива и скованна, не умела вести светскую беседу, порой своей величавой сдержанностью и чрезвычайно высоким ростом наводила страх на студенток. Полин Адамс отмечает, однако, что в броне мисс Пенроуз имелись кое-какие трещины – “иногда способность видеть проблему со всех сторон мешала ей принять решение, кроме того, она была подвержена сильным головным болям и безумно боялась кошек”.

Мисс Пенроуз продолжила начинания мисс Мэйтленд: укрепление преподавательского состава и расширение колледжа. При ней появилась большая трапезная, просторная профессорская, новые жилые комнаты. Но самой главной ее реформой стала новая система обучения, которая впоследствии дала Сомервилю неоценимые преимущества.

Дело в том, что учеба женщин не подчинялась никаким строгим правилам. Они не являлись членами университета и не придерживались трехступенчатой системы экзаменов. Мужчины в самом начале обучения сдавали экзамены первой ступени, которые должны были подтвердить их школьные знания, затем в середине обучения – экзамены второй ступени, и наконец – экзамены на степень. Полный курс составлял три или четыре года (по-разному для разных дисциплин), с обязательным проживанием в университете. Для женщин ни одно из этих условий не было обязательным, режим их учебы был гораздо более гибким, промежуточные экзамены они зачастую не сдавали вовсе.

Студентки в библиотеке. “Иллюстрейтед Лондон ньюс”, 1920 г.

Рис. Уилтона Уильямса.

Мисс Пенроуз все это изменила. С начала ее правления студентки Сомервиля стали сдавать все экзамены и соблюдать все сроки. Более того, она перестала принимать студенток, которые не были готовы пройти полный учебный курс. В 1908 году Сомервиль ввел вступительные экзамены, потом стал выдавать собственные дипломы (другим колледжам Ассоциация женского образования выдавала сертификаты). Мисс Пенроуз говорила, что главный аргумент в пользу присуждения ученых степеней – количество женщин, которые могут претендовать на них по праву. Как и Эмили Дэвис, она считала, что женщины должны стать полноправными членами университета.

Мисс Пенроуз шла к своей цели весьма осторожно и дипломатично – мемуаристы отмечают исключительный такт, прекрасные манеры, отсутствие малейшего напора. В этом она следовала опробованной тактике своих предшественниц. Тем не менее она не готова была поступаться принципами. В 1910 году студентки и выпускницы Сомервиля создали суфражистское общество, поддерживая развернувшуюся в стране борьбу за избирательные права для женщин. Женские колледжи Оксфорда традиционно отмежевывались от суфражисток, считая, что их задачам подобный союз может только навредить. Но мисс Пенроуз неожиданно встала на сторону суфражистского студенческого движения, вызвав тем самым негодование многих коллег и благотворителей (Сомервиль в тот год лишился нескольких крупных пожертвований). Возможно, с характерной для нее проницательностью она понимала: у женщин появились шансы на победу, их время пришло.

Пришло время и для того, чтобы снова поднять вопрос о женских степенях. К этому моменту университеты Англии давно уже присуждали ученые степени своим выпускницам (Университет Лондона – с 1878 года), а в дублинском Тринити-колледже степени могли получать также выпускницы Оксфорда и Кембриджа, прошедшие полный курс и сдавшие экзамены. Это было недешевое удовольствие, и тем не менее сотни женщин прибывали на пароходе в Дублин, чтобы уехать оттуда в мантиях. Их прозвали “пароходными леди”.

Оксфорд и Кембридж, однако, не сдавались. Первый раз Оксфорд отказал женщинам в степенях в 1896 году, галантно предложив им оставаться “почетными гостями”. Верный друг женских колледжей Артур Сиджвик, брат Генри Сиджвика, основавшего Ньюнем, ядовито заметил, что университет выбрал странный способ оказать почет гостям, оставив их без заслуженного вознаграждения. Даже “Панч”, обычно иронически относившийся к ученым дамам, на этот раз был на их стороне. Карикатура, появившаяся в журнале по следам оксфордского голосования, показывала самоуверенного ученого мужа, прогоняющего от дверей богиню мудрости Минерву.

“Женщин не принимаем”. “Панч”, 1897 г.

Рис. Линли Самбурна.

Студенческая гостиная. “Иллюстрейтед Лондон ньюс”, 1920 г.

Рис. Уилтона Уильямса.

Кембридж, ставивший на голосование вопрос о степенях для женщин в 1897 году, был далек не только от галантности, но и от вежливости. Студенты вывесили из окна чучело “синего чулка” на велосипеде с лозунгом “Никаких мантий для Гиртона!”. Когда выяснилось, что члены университета проголосовали против степеней, растерзанное и обезглавленное чучело было вброшено в ворота Ньюнема.

Новая волна обсуждений началась в 1913 году, дебаты затянулись. Казалось, дело сдвинулось с мертвой точки. Но в 1914 году началась война, и всем стало не до голосований. Война изменила положение женщин гораздо радикальнее, чем любой статут.

Как замечает Полин Адамс, война застала врасплох даже мисс Пенроуз. Оксфорд опустел – почти все студенты, аспиранты и молодые преподаватели ушли на фронт. Женщины неожиданно оказались в большинстве. Впрочем, многие студентки тоже пошли служить санитарками, переводчицами и даже водителями. Однако университетские власти настойчиво призывали их остаться в Оксфорде и продолжать образование. Университет впервые заметил своих женщин.

Те, кто остались, тоже брались за разную военную работу – Дороти Сэйерс, например, помогала наладить быт семьям бельгийских беженцев. Некоторые преподавательницы пытались совмещать преподавание и поездки на места военных действий, где они служили в разного рода волонтерских организациях.

В лазарет Радклифа стали прибывать раненые. Поскольку Сомервиль находился по соседству, он временно был занят под госпиталь. Студенткам Сомервиля пришлось переехать в Ориэл – один из старинных колледжей, который стоял практически пустым. У Ориэла был отдельный внутренний двор, девушки могли поселиться там вполне автономно. Арку, соединяющую этот двор с остальным колледжем, заложили кирпичом во имя благопристойности. Ректор Ориэла опасался, чтобы, не дай бог, не появились “какие-нибудь Пирам и Фисба”[4].