Возвращение в лагерь призраков - Страница 1

— Что хотите сделаю, только не посылайте меня туда!

— Дастин, ничто не изменит нашего решения. — Папа раздраженно покачал головой. — Это ради твоего же блага.

— Если вы меня отошлете, случится что-то ужасное. У меня очень плохое предчувствие…

— Тебя же не в тюрьму отправляют, Дастин. Ты едешь в летний лагерь, — тяжело вздохнул папа.

— В тюрь-му. В тюрь-му, — распевал мой восьмилетний братец Логан, прыгая на моей кровати. — Дастин! Едет! В тюрь-му!

— Заткнись, Логан. — Я сел на пол и уставился на светло-серую спортивную сумку у моих ног.

На ней красовалось мое имя, написанное жирным черным фломастером: ДАСТИН МИНИУМ. Мама всегда использовала несмываемый.

Я посмотрел на свою одежду, аккуратно разложенную на кровати.

Стопка футболок. Джинсы. Шорты. Мама написала мое имя на каждой вещи. Даже на трусах.

— Дастин! Едет! В тюрь-му! — Логан скакал все выше и выше.

— ЗАТКНИСЬ, Логан, — процедил я сквозь зубы.

Папа сгреб стопку футболок и запаковал их в сумку.

Я бросил взгляд на свой любимый постер с Халком Хоганом, висевший над письменным столом. После сегодняшнего вечера я не увижу его еще четыре недели.

Четыре невыносимых недели в летнем лагере.

Ну как они могут так со мной поступать?

Как они могут отсылать меня из дома на целых четыре недели?

«Я этого не переживу», — подумал я.

Я слишком застенчив, чтобы завести новых друзей.

Я слишком неуклюж, чтобы преуспеть в спорте.

«Будь я сложен, как Халк Хоган, мне бы, наверное, хотелось в лагерь, — думал я. — Мощные руки. Мускулистые ноги. То, что нужно хорошему спортсмену».

Но я не сложен, как Халк Хоган. Я худосочный — кожа да кости. Руки и ноги — что макаронины. Ни намека на мускулы. Даже мои прямые каштановые волосы кажутся слишком тонкими.

Спортсмен из меня никудышный. Я — слабак. Я и мухи не могу прихлопнуть.

Мухи.

Я боялся, что в лагере будет полно мух.

Я не выношу всяких там букашек.

А в загородных лагерях, полагал я, букашек наверняка тьма-тьмущая.

Клещей, что зарываются под кожу и жадно сосут кровь.

Комаров, что своими укусами могут свести с ума.

— Э… как вы думаете, в лагере много букашек? — спросил я.

Мама с папой закатили глаза.

— В тюрь-му! В тюрь-му! Дастин! Едет! В тюрь-му!

— ЗАТКНИСЬ, ЛОГАН!!!

— Дастин едет в тюрьму! — Логан взмыл так высоко, что коснулся рукой потолка. — А я его комнатку займу!

— Это моя комната! — рявкнул я. — И советую тебе носа туда не казать, пока меня не будет!

— Теперь моя! — Логан затопал по матрасу. — Моя. Моя. Моя.

Я вскочил и поймал братца на середине прыжка.

— Хватит, Дастин! Пусти меня! — закричал он. — У тебя на руке паук!

Я отскочил и хлопнул себя по руке.

— Где?! Где он?!

— Ну ты и слабак, — фыркнул Логан. — Это я должен был поехать в лагерь, а не ты.

Логан спрыгнул с кровати и начал подбираться к моей сумке.

— Логан, ну-ка брысь отсюда! — прикрикнула мама. — Ты тоже поедешь в лагерь. Имей терпение. На двухнедельную смену.

— Почему не сейчас? — заныл Логан.

— Потому что Дастин взял последнюю путевку на четыре недели. Мы уже тебе объясняли. А ты поедешь на двухнедельную, — сказал папа. — А теперь марш в свою комнату. Дастин все запаковал, ему пора в кровать.

— Я хочу в лагерь завтра, — канючил Логан, когда родители выводили его из моей комнаты. — Ну почему Дастину всегда везет?

«Везет. Ха!» — подумал я, забираясь в постель.

Натянул одеяло до подбородка. Зарылся головой в подушку. И закрыл глаза.

Но прошел час, а я все не мог уснуть.

Думал о лагере.

Думал о целом лете без друзей.

Думал о паршивой кормежке.

Думал о жлобах-вожатых…

Должно быть, я все-таки провалился в сон. Потому что следующее, что я помню — как стою на улице возле своего дома (рядом лежат мои чемодан и вещевая сумка) и жду лагерного автобуса.

Было погожее солнечное утро. Трава на переднем дворе искрилась от росы.

Огромный желтый автобус с ревом вывернул из-за угла. Я прочел надпись огромными черными буквами на его боку: ЛАГЕРЬ «ПОЛНАЯ ЛУНА».

«Вот и он, — тоскливо подумал я. — Минута в минуту».

Автобус подкатил к обочине как раз в тот момент, когда мама, папа и Логан подошли, чтобы обнять меня на прощание.

— Я хочу поехать, — бубнил Логан, пока я тащил свой багаж к автобусу.

Двери автобуса разъехались.

Я шагнул в салон.

Посмотрел на водителя… и ахнул.

Его раздувшееся багровое лицо было покрыто блохами.

Ужасные красные расчесы усеивали лоб — разодранные ногтями следы блошиных укусов, истекающие желтым гноем.

Я поднял взгляд на его волосы — и закричал.

Его волосы шевелились!

Они буквально кишели блохами. Тысячи блох угнездились в его шевелюре.

Я видел, как они снуют на своих тонких ножках в его сальных каштановых волосах. Они выскакивали на щеки и зарывались ему под кожу.

В ужасе смотрел я, как одна из блох прыгнула ему на нос и начала вгрызаться. Она впивалась все глубже и глубже — пока из раны не побежала тонкая струйка крови.

Прежде чем я успел пошевелиться, водитель вскочил со своего сиденья.

Он протянул ко мне руки в черных перчатках.

Нет. То были не перчатки.

Его руки почернели от покрывавших их блох.

— Собрался в «Полную Луну»? — прорычал он.

И потянулся ко мне.

Схватил меня за руки облепленными блохами пальцами.

— Отпустите! — завопил я.

Я задергал руками — и в тот же миг полчища блох взметнулись с его пальцев.

Приземлились мне на руки.

Впились в мою кожу — и принялись сосать кровь.

— Пустите! — крикнул я.

И выдернул руки из мертвой хватки водителя.

Я яростно колотил блох. Отчаянно тряс руками. Но крошечные насекомые нещадно буравили мою кожу.

— Уберите их с меня! — завизжал я, дико тряся руками. — Уберите их! Уберите их! Уберите…

Кто-то схватил меня за плечо и хорошенько потряс.

— Все в порядке, Дастин. С тобой все хорошо.

Я открыл глаза. Надо мной склонилась мама и трясла меня за плечо, пытаясь разбудить:

— Это тебе приснилось…

Я сел в кровати.

— Это был не сон, — прохрипел я. — Это был кошмар. Ужасный кошмар про водителя лагерного автобуса. Он был весь в блохах.

Мама присела ко мне на постель.

— Дастин, тебе снятся кошмары обо всем на свете, — покачала она головой. — Смотри на жизнь проще. Перестань робеть по любому поводу.

— Ничего не могу поделать, — возразил я. — Уж такой я человек.

— Значит, тебе выпал шанс стать новым человеком. Ты окажешься в незнакомом месте, с незнакомыми ребятами. Постарайся показать себя другим, более мужественным человеком. Если ты поверишь в свою храбрость, то и станешь храбрым, — заявила мама.

— Ага. Конечно, — буркнул я, не в силах выкинуть из головы блох.

— Другим человеком. Более храбрым, — бубнил я себе под нос, когда в конце квартала показался лагерный автобус. — Я стану другим, более храбрым человеком.

Автобус остановился у тротуара. Когда его двери разъехались, я вспомнил ночной кошмар. Я задержал дыхание… и поднял глаза на водителя.

Это был молодой человек, одетый в джинсы и темно-синюю футболку с большой желтой надписью ЛАГЕРЬ «ПОЛНАЯ ЛУНА» через всю грудь.

Я рассмотрел как следует его лицо. Насекомых нет.

Я взглянул на его светлые волосы. Насекомых нет.

Я окинул взглядом его руки. Насекомых нет.

Я шумно выпустил из груди воздух.

— Заходи же! — улыбнулся он. Он загрузил мою сумку с вещами в автобус, и мы тронулись.

В автобусе было полно ребят. Некоторые уткнулись в книжки. Большинство же смеялось и дурачилось. Многие, казалось, знают друг друга уже давно.