Возвращение убийцы драконов - Страница 18

Джено выругал себя за такую глупость, как метание трех, молотов по одной цели. Теперь у него оставалось их только шесть. Шесть – на двадцать врагов.

Дворф лишь вздохнул, когда атака продолжилась. Крутанувшись, он сделал полный оборот, бросая снаряды через равные промежутки, так что на каждую сторону пригорка пришлось по одному. При этом три молота вышибли всадников из седла, а четвертый столь сильно ударил по лошади, что она, взбрыкнув, завертелась на месте, несмотря на отчаянные крики всадника и натягивание поводьев.

Кольцо вокруг Джено сжималось, но одновременно взобраться на пригорок могло лишь несколько конников. Выбрав наиболее уязвимое место во вражеской цепи, дворф резко метнул оставшиеся молоты, целя и в седока, и в лошадь. Он не мог швырнуть их достаточно высоко, чтобы задеть какие-либо жизненно важные точки, но знал, что удар по коленной чашечке почти всегда отбивает у неприятеля желание сражаться дальше. Одна из лошадей, взбудораженная тем, что всадник скорчился от сильной боли, повернулась к дворфу боком и наскочила на него. Джено зарычал, схватил лошадь и, собрав все свои силы, опрокинул ее на землю.

Потом он подобрал валявшиеся молоты и вознамерился двинуть вперед. Дворф собирался перескочить через упавшего вместе с лошадью человека, промчаться сквозь задние шеренги бойцов и, воспользовшись их замешательством, беспрепятственно вернуться в лес.

В этот момент какой-то солдат подобрался к дворфу сзади и ударил его копьем в плечо. Джено не мог снести такого оскорбления. Он завертелся волчком. Один из пущенных им молотов попал по острию окровавленного копья, а второй переломил древко.

– Ага! – торжествующе закричал Джено. – Ни один дворф не сделал бы такого хлипкого оружия!

Он прыгнул вперед, с силой вырвав деревянный обломок из рук человека. Тот, резко выставив пятерню, пытался помешать ему, но молоты Джено ударили по ней с двух сторон.

Ну и взвыл же от боли этот солдат!

Джено наскочил сбоку на его лошадь, но отпрянул, услышав, как сзади приближается еще один всадник. Дворф вобрал голову в плечи, рухнул на землю и бросился под ноги лошади.

Лошадь остервенело лягалась, но Джено знал способ, как одолеть противника. Не обращая внимания на удары копыт, дворф, словно бочонок, прокатился под конем, заставив его остановиться столь резко, что всадник перелетел через лошадиную голову и с шумом приземлился.

Джено подскочил к нему, выплевывая изо рта землю и трясясь от смеха. Враг кинулся на дворфа и сдавил в своих медвежьих объятиях. Однако Джено умудрился схватить его за большие пальцы, вывернул их, а затем просто упал на колени (а в Волшебноземье говорят, что дворф весит столько же, сколько свинцовая глыба таких же размеров). Рука человека переломилась, как тростинка, и Джено высвободился. Он тут же собрал свои снаряды и опять, теперь уже иным способом, стал швырять в солдат.

Заметив направленное на него копье, Джено метнул свое необычное оружие, ухватил древко чуть ниже острия и дернул на себя, наклонив всадника вперед, чтобы его лицо оказалось точно по курсу летящего молота.

Джено с любопытством наблюдал, как шлем солдата повернулся задом наперед. Дворфа занимало, не открутилась ли при этом у человека и его голова. Так и не поняв этого, он пожал плечами и решил, что самое время спасаться бегством.

Но тут его настиг удар копья.

– Теперь попали, – прошептал Джено, выронил из руки молот и схватился за живот.

Воспользовавшись этим, ближайший к дворфу всадник двинулся прямо на Джено, подминая его тяжелыми копытами своей лошади.

Еще один солдат спешился и осторожно подошел к Джено.

– Готов, – объявил он и дотронулся до дворфа.

Джено мгновенно укусил человека за руку, и не просто укусил, а впился в нее бульдожьей хваткой. Он не разжал зубы даже после того, как на него навалились несколько солдат, которые дубасили его кулаками, пинали, лупили древками копий и щитами.

Избиение дворфа продолжалось довольно долго, и наконец Джено обмяк. Но и тогда коннахтским солдатам потребовалось еще немало времени, чтобы освободить руку своего товарища из тисков, в которые превратились челюсти дворфа.

Диана широко зевнула и потянулась. При этом глаза ее оставались закрытыми, и приличная доза эльфова зелья по-прежнему замутняла ее сознание. Диана застонала, перевернулась на живот и наконец кое-как приоткрыла один глаз.

Молодой женщине понадобилось какое-то время, прежде чем она смогла понять, что в самом деле видит пару маленьких остроносых башмаков, самых диковинных из всех, которые ей когда-либо доводилось лицезреть. Диана протерла глаза, затем снова остановила взгдяд на этих башмаках, потом медленно подняла голову.

– Микки? – спросила она осипшим от волнения голосом.

Перед ней стоял лепрекон. Это должен был быть лепрекон! И она уже не в Данталме.

– А-а, паренек, вижу, ты рассказывал ей обо мне, – сказал Микки, глядя со дна грязного оврага поверх склона – туда, где находился Гэри.

Диана закричала и отпрянула. Она встала на колени и скорее всего вскочила бы и побежала прочь, если бы Гэри не бросился к ней и не обнял ее за плечи.

– Приятно узнать, что ты был такого высокого мнения обо мне, – сухо заметил Микки.

– Она просто напугана, – попытался объяснить Гэри, прижимая Диану к себе и стараясь успокоить дрожащую жену. – Здесь все так непривычно для нее, так…

– Об этом, парень, мне известно лучше, чем тебе, – уверил его Микки. – Много я людей повидал, которые впервые просыпались в нашей волшебной стране. А она, похоже, уже знает, что это не сон.

Диана рванулась, но от толчка потеряла равновесие, проехалась спиной по влажному склону, плюхнувшись в грязь, затем выпрямилась и уселась прямо перед Микки.

– Этого не может быть, – прошептала она, – Ты думала, что я тебе лгу? – сердито спросил Гэри. Диана подыскивала подходящий ответ, удивленная его резкостью.

– Я думала… Я не сомневалась, что ты в это веришь, – запинаясь, проговорила она. – Но это не означало, что я сама в это верю.

У Гэри отвисла челюсть, когда он попытался разобраться в словах жены.

– Ей лучше побеседовать в уголке с гномом, – вставил Микки, намекая, что в этот момент Диана нуждается в друге.

– Я имею в виду, такое не может происходить на самом деле, – продолжала Диана. – Эти рассказы… твои приключения… они не могли быть настоящими… Я хочу сказать… О черт, я вообще не знаю, что хочу сказать. – Она зажала голову руками и уставилась в землю.

– Я знаю, что ты хочешь сказать, – ободряюще произнес Микки.

– Молчи, – бросил лепрекону Гэри.

– Позволить тебе одному все улаживать? – задержался с ответом лепрекон. – Приди в себя, парень, а то, сдается мне, ты плохо соображаешь.

Гэри начал было возражать, но умолк и замер с открытым ртом, грозно направив в сторону Микки палец. После короткого размышления Гэри понял, что ему не в чем винить лепрекона.

– Разве так плохо, что истории паренька оказались правдивыми? – со всей серьезностью поинтересовался Микки у Дианы.

Лепрекон взмахнул ладошкой, – и в руке Дианы появился отливающий радужными красками цветок, каждый из нежных лепестков которого имел свой оттенок. Она недоверчиво посмотрела на цветок, вдохнула его тонкий аромат, затем повернулась и вопросительно уставилась на Микки.

– Разве это было плохо? – снова спросил Микки. – Разве в глубине души ты не хотела отправиться туда, где, по его рассказам, побывал наш парень?

– Конечно хотела, – согласилась Диана. – Но это…

– Но это все, что нужно, – перебил Микки. – И потому ты нашла сюда дорогу. Пусть все вокруг тебя радует. Уверяю тебя, Тир-на-н'Ог – замечательное место, жаль только, что вы выбрали не совсем подходящее время.

Диана переводила изумленный взгляд с Гэри на Микки. Она проверила, на месте ли ее фотоаппараты. «Пентакс» был сбоку, в своем футляре, а «Полароид» болтался спереди. Диана вновь с любопытством посмотрела на Микки.

– Покажи-ка, что ты принесла с собой? – попросил наблюдательный лепрекон.