Возвращение русской гейши - Страница 18

И вот я почувствовала, как пальцы касаются его, и застыла в ожидании. Но Мастер только завел веревку за одну из губок и этим полностью обнажил вход. Я уловила резкий запах герани, затем короткий и тонкий стебелек вошел во влагалище, и прохладные нежные лепестки коснулись моих горячих набухших губок. Видимо, Мастер, украсил мои «яшмовые ворота» соцветием розовой герани.

И этого оказалось достаточно. Судорога побежала волной по животу, за ней еще одна и еще. Мастер придержал качнувшееся кольцо, потому что мое тело изогнулось в немыслимо остром оргазме. Потом судорога пробежала снова и снова. Словно что-то взорвалось внутри моего живота, и тяжесть, постоянно давившая меня изнутри, исчезла. Я вскрикнула и на миг потеряла сознание. Очнулась от быстрых касаний прохладных пальцев. Мастер перерезал веревку, держащую мою ногу за щиколотку, и, осторожно взяв меня на руки, снял с кольца. Я дышала тяжело, возбуждение от его объятия накатило с новой силой. Он глубоко заглянул в мои затуманенные глаза и бережно опустил на стол, прямо на смятые, остро пахнущие цветы. Я застонала и закрыла глаза. Веревка между моих ног отодвинулась, и я ощутила, как твердый и длинный член входит в меня до отказа…

Из тетради лекций Сайюри:

В Средние века существовало боевое искусство ходзёдзюцу — особая техника связывания противника. Кроме того, были распространены пытки с использованием верёвки. В мирную эпоху Эдо приемы ходзёдзюцу применялись к заключенным. Но к концу XIX века во времена реставрации Мэйдзи эти навыки постепенно отмерли. При этом важно отметить, что никаких свидетельств о применении ходзёдзюцу в эротических целях не имеется.

Как и любая школа боевого искусства, ходзёдзюцу имело разные направления и стили. Каждый мастер разрабатывал свои особые отличительные методы вязания узлов, рисунок наложения витков на тело, положение конечностей при фиксации, по которым его можно было опознать, а также понять, кем является связанный: вельможей, воином, крестьянином или разбойником.

В Японии в настоящее время существуют две различные школы шибари. Последователи традиционной школы полагают, что основной целью является путь (как процесс и как стиль жизни) преодоления женщиной боли, дискомфорта, унижения и эротического возбуждения. При этом эротическое возбуждение не выделяется из множества ощущений. Последователи авангардной — выносят эротический эффект на первый план и рассматривают другие аспекты как вспомогательные.

Одним из первых, кто, не стесняясь, заявил о шибари миру, был художник по гравюрам (а одними из классических сюжетов гравюр укиё-э были изображения преступников) Сеию Иго. Он решил заменить в своих произведениях воров и убийц на связанных женщин. Этим он и занялся вскоре после Первой мировой войны. Правда, он свои модели не рисовал, а фотографировал. Стилистика Сеию Ито (связанная страдающая женщина) получила известность в первой половине 50-х благодаря эротическим журналам Kitan Club и Uramado. В 1961 году Ито умер, примерно тогда же журнал Uramado был закрыт цензурой.

В 1965 году в Токио в помещении танцкласса сорокалетний Осада Эикити провел первое публичное шибари-шоу. Известно, что Осада родился в префектуре Тотиги, это недалеко от Токио, а учился в университете Хосеи в Токио. Учеником или последователем Сеию Ито он не был — не известно вообще, были ли у того ученики. Но именно Осаде мы обязаны тем, что искусство шибари вышло за пределы Японии. Он на протяжении многих лет показывал шибари со сцены частных клубов и стрип-театров. Отработав дней десять на одной площадке, перебирался на следующую. Собственно, этими выступлениями Осада-сэнсэй и стяжал себе славу. Коронным номером Осады была одновременная работа с двумя моделями, которых он связывал с такой скоростью и изяществом, что движения его напоминали полет, чем, разумеется, не преминули воспользоваться составители рекламных буклетов, окрестившие Осаду «Мастером летающей веревки». А веревки были яркими, разноцветными: Осада отказался от традиционной пеньки в пользу более броских синтетических веревок. В промежутках между шоу Осада проводил съемки, писал в садомазохистских изданиях, проводил семинары. Осада-сэнсэй ушел со сцены в 1989 году. Через два года его разбил инсульт, и он на несколько месяцев оказался прикован к постели. Для реабилитации он решил вернуться к любимому занятию. У него это получилось. Осада встал с постели, набрал необходимую физическую форму и даже вновь начал выступать на сцене. Правда, конечно, не с такой интенсивностью, как в лучшие годы.

Свиток третий

Колокольчик, раскрывшийся к солнцу

У самой дороги

Чистый бежит ручей.

Тенистая ива.

Я думал, всего на миг, —

И вот — стою долго-долго…

Сайгё

Мы чуть не опоздали на поезд. И все из-за этого оболтуса Тимура. У меня с утра были дела в агентстве. И я решила, что возьму сумку с вещами, чтобы поехать на вокзал, не заезжая домой. Тим сказал по телефону, что тоже придет в агентство, потому что квартира его новой мадам находилась неподалеку. Поезд отправлялся в пять вечера, и я наказала Тиму быть не позже четырех.

К трем я проверила все дела, оставила план работы для Сакуры и Идзуми и еще раз поговорила с Лизой насчет организации чайной церемонии.

— Посмотри нужную литературу, — советовала я, идя в репетиционную, — подбери соответствующую посуду, продумай интерьер. И вообще, — я остановилась в дверях и посмотрела на нее немного беспомощно, — ты остаешься за меня, так что будь на высоте.

— Ну, чего ты так переживаешь? — улыбнулась Лиза. — Идем лучше чаю выпьем. А то на тебе лица нет.

— Но я хотела еще раз прикинуть, что где расставлять, — сказала я.

— Идем! — потянула она меня за рукав. — Сама справлюсь!

Мы устроились в моем кабинете. Лиза купила вкусные слоеные пирожки.

— А как Павел Николаевич? — поинтересовалась я, наливая чай.

— Скоро выпишут, — усмехнулась она. — Я ему сказала: «Попробуй не выздоровей, узнаешь, что будет!». Он тут же испугался и быстро пошел на поправку.

— Ох, Лиза! Чем же все это закончится?

— Прекрати, Танюшка! Есть чудный анекдот. «Доктор: — Вы страдаете половыми извращениями. Пациент: — Что вы, доктор! Я ими наслаждаюсь!»

Лиза задорно засмеялась.

— О чем я и говорю! — грустно сказала я.

— Что-то Тим задерживается, — перевела она разговор на другую тему.

— Да? — тут же заволновалась я.

— Ага, уже пятый час, — сообщила Лиза.

Я вскочила, подхватила сумку и пошла к выходу.

— Да подожди ты! — рассердилась Лиза. — У него ведь сотовый есть. Позвони!

— Позвони сама, — на ходу проговорила я.

Выйдя из офиса, я увидела, что наш шофер уже стоит возле машины и вопросительно на меня смотрит.

— Двадцать минут пятого, Татьяна Андреевна, — спокойно проговорил он. — А вдруг пробки?

— Да-да, Николай, — пробормотала я, вглядываясь в даль улицы. — Сейчас должен подойти еще один человек.

— Он «отключен или вне зоны действия», — сказала появившаяся в дверях Лиза.

— Черт бы побрал! — громко сказала я, подходя к машине.

Шофер открыл багажник и закинул мою сумку.

— Ну что, едем? — спросил он. — До Казанского, конечно, не так и далеко, но сами понимаете…

И в этот момент я увидела быстро идущего, улыбающегося Тимура. Следом за ним семенила на высоких каблуках какая-то явно рассерженная женщина, на вид лет под шестьдесят. Мы замерли. Когда они приблизились, я сурово глянула на Тима.