Возвращение оракула - Страница 7

Мафиози собрался было повернуть голову, но в последний момент передумал, опасаясь получить еще один удар по и без того нывшим ребрам. Впрочем, рассматривать сидевшего за столом человека никто ему не мешал. Товарищ Скоков очень напоминал господину Кудряшову персонажа из фильма, фильма вовсе не о восемнадцатом веке, а о куда более близкой нам эпохе. Близкой по времени, чтобы не сказать по духу. От сидевшего за столом человека за версту разило сталинизмом. Вот тебе и граф Калиостро!

– Паспорт у него с царским орлом и пистолет в кармане, – прорычал из-за спины Кудряшова все тот же грубый голос

– Разберемся, – мягко отозвался товарищ Скоков. – Садитесь, гражданин…

– Кудряшов Михаил Михайлович, – подсказали от дверей.

Не дожидаясь повторного приглашения, Кудряшов присел на предложенную табуретку. Свет настольной лампы бил сейчас ему в лицо, мешая разглядеть притаившегося в тени незнакомца. Страха мафиози пока не испытывал, но любопытство его разбирало не на шутку. Кому и зачем понадобилось разыгрывать это представление с переодеваниями в стиле советского ампира. Даже мебель сукины сыны подобрали соответствующую, не говоря уже об одежде.

– А у нас к вам есть вопросы, гражданин Кудряшов, – сообщил арестанту товарищ Скоков.

– Так вроде я ни в чем не виноват, – захлебываясь кашлем, выдавил из себя мафиози.

– Был бы человек, а статью найдем, – утешил его товарищ Скоков. – Совсем уж безвинных людей к нам не привозят. Вы ведь у нас, кажется, троцкист, гражданин?

– Да уж скорее бухаринец, – усмехнулся Кудряшов, припоминая родную историю.

– Вот видите, – обрадовался товарищ Скоков, – пойдете по расстрельной статье. Контрреволюционный заговор и измена Родине.

– Родине я не изменял, – возразил Кудряшов. – А что касается заговора, то пожалуй. Я либерал по убеждениям.

– Кадет, значит. Так и запишем.

– А какой у нас сейчас год, гражданин следователь? – на всякий случай уточнил мафиози.

– Не надо только под психа косить, гражданин, – поморщился Скоков. – И вам неприятности, и нам лишние хлопоты. А год у нас сейчас на дворе тридцать восьмой.

Кудряшов рассмеялся. Хотел бы он знать, кто его так талантливо разыгрывает? Надо же, кабинет в подвале, лампа в лицо. Кем бы ни был этот таинственный Калиостро, но человек он с фантазией, надо признать.

– Перестаньте дурака валять, гражданин Кудряшов, – строго сказал следователь. – Здесь вам не цирк.

– А кто это кричит? – насторожился мафиози.

Крик доносился из-за стены, и хоть был он приглушенным, но не оставлял сомнений в том, что человеку, его издающему, очень больно. Представление Кудряшову переставало нравиться. Кем бы ни были эти люди, они, похоже, не собирались церемониться со своими пленниками.

– Это дает показания ваш спутник. Антохин, кажется. Он тоже бухаринец?

– Слушай, как там тебя, хватит мне голову морочить, – рассердился Кудряшов. – Ты что, чмо, не знаешь, с кем связался?!

– Кобяков, поговори с гражданином.

Кобякова мафиози не успел разглядеть, зато очень хорошо видел хромовые сапоги, которые обрушились на него со всех сторон. Били его минут пять, и били весьма старательно. Кудряшов от боли едва не потерял сознание, но, к счастью, экзекуция закончилась раньше, чем он успел отдать богу душу.

– Вы. ведь, кажется, из нэпманов, гражданин Кудряшов?

– Бизнесмен, – поправил мафиози, с трудом обретая себя на табуретке под взглядом насмешливо прищуренных глаз товарища Скокова. – Владею сетью магазинов.

– Владел, – поправил его следователь. – А за что вы убили Терентия Филипповича Доренко, гражданин?

– Это который Доренко? – искренне удивился Кудряшов.

– Наш сотрудник. Его нашли мертвым сегодня поутру в собственной квартире.

– Не знаю я никакого Доренко, – пожал плечами мафиози.

– А Козлова Бориса Алексеевича вы тоже не знаете?

– Козлова знаю, – не стал запираться Кудряшов. – Мой зам по хозяйственной части.

– Ну, вот видите, – обрадовался следователь. – Кобяков, приведите подследственного.

Бульдога ввели буквально через пару минут, видимо, держали его где-то поблизости. В первую секунду Кудряшов не узнал своего давнего подельника. Лицо Козлова представляло собой сплошной синяк. Судя по всему, «шутники» церемонились с замом еще меньше, чем с шефом. С трудом переставляя ноги, Бульдог проделал несколько шагов по кабинету и упал на табуретку напротив Кудряша.

– Что же это такое… – начал было закипать мафиози, но как раз в этот момент его взгляд упал на конвоирующих Бульдога субъектов, и язык его прирос к небу. Веня и Гриня, облаченные в дурацкие гимнастерки с кубарями в петлицах, нагло ухмылялись ему прямо в лицо. У Кудряшова теперь уже не было сомнений, что его заманили в ловушку с помощью двух этих шестерок, чтоб им ни дна ни покрышки. Ну, дайте срок, сволочи, и вы еще узнаете, кто такой Кудряш!

– Так вы признаете свою вину, гражданин Козлов?

– Признаю, – глухо произнес Бульдог.

– И этого гражданина узнаете?

– Узнаю, – кивнул подследственный. – Это он отдал мне приказ устранить Доренко.

– Ты что несешь? – ошалело уставился на подельника Кудряш. – Какой Доренко? Я тебя в дерьме закопаю, сука.

– Кобяков, прочисти мозги гражданину. Что-то у него память слабеть начала.

На этот раз избиение продолжалось дольше, и Кудряшов, кажется, потерял сознание, а очнулся он от ласкового голоса следователя Скокова:

– Зря упорствуете, Михаил Михайлович, вот уже и ваш шофер Антохин дал показания.

Кудряшов несколько раз тряхнул головой, чтобы избавиться от звона в ушах, и с помощью услужливого Грини вернулся на табуретку. Впрочем, Гриня вообще проявил себя в данной ситуации человеком старательным. Кудряшов очень хорошо запомнил его сапог, который все время норовил заехать ему в лицо.

– Так подпишете протокол, гражданин? – лениво переспросил Скоков.

– Давайте, – прохрипел мафиози и, не глядя, подмахнул бумагу.

– Ну что же, товарищи, – облегченно вздохнул следователь, – с врагами народа церемониться не будем – в расход. Да, чуть не забыл, там наверху заседает тройка. Отведите их туда, пусть заслушают приговор.

– А адвокаты? – просипел разбитым ртом сведущий в юридических тонкостях Антохин.

– Шутник, – погрозил ему пальцем Скоков. – Буржуазные пережитки пролетарскому суду ни к чему.

Приговор Кудряшов выслушал словно во сне. Просто встали три одетых в гимнастерки товарища, и один из них зачитал что-то по бумажке. Кажется, мафиози все-таки изменил Родине с какой-то иностранной державой, а возможно, ему это только почудилось. Но в любом случае процедура суда не заняла слишком много времени, ну, может быть, минут пять от силы.

– Пошли, контра, – толкнул его в плечо Веня Стеблов. – Кончилось ваше время.

– Нас что же, расстреляют? – растерянно произнес Антохин, спускаясь по лестнице.

Однако его вопрос остался без ответа. Приговоренных вывели через задний ход во двор и поставили к стенке, прямо под падающие с крыш холодные капли. Кудряшов, все еще не веря в реальность происходящего, взглянул на затянутое тучами небо и смачно выругался. Выстроившаяся напротив приговоренных троица подняла револьверы. Дуло одного из них целило прямо в лоб Кудряшову.

– Ну Веня, – просипел севшим голосом мафиози, – в случае чего я тебя и на том свете достану.

Больше он ничего не успел сказать. Сухо щелкнули три выстрела, яркая вспышка ослепила Кудряшова, и он рухнул в черную бездну, без всякой надежды на возвращение в этот негостеприимный мир.

Утром озабоченного текучкой Сухарева ожидал сюрприз, который преподнес ему следователь Углов. Обычно самоуверенный Костя выглядел в этот раз растерянным и слегка смущенным.

– Тут такое дело, Василий Валентинович, – сказал он, плотно прикрывая за собой дверь кабинета, – Кудряшов свихнулся. В смысле сдвинулся по фазе.

– Это который Кудряшов? – удивился Сухарев.

– Тот самый. Твой крестник. Это ведь ты ему первую ходку организовал?